– Больше обратиться не к кому. Вся надежда на меня, Эми. – И чего ты так расстраиваешься? – спросила я, когда мама положила трубку. – У него не в первый раз меняются планы. – Знаю. – Она натирала пармезан с особым усердием. – Мне просто хотелось показать ему газету. Однако дело было не только в этом. Ей нужно было посмотреть на его реакцию. – Столько наготовила… Позвоню Линде; может, она составит нам компанию. Ясно было, что мама хочет позвать Линду не ради совместного ужина. Не успела та прийти, как они заговорили о статье. Мама подчеркивала сходства между Мэтти и человеком, которого описали свидетели. Я многозначительно на нее смотрела. «Мне ты говорила совсем другое». Она ковыряла вилкой еду. Кусала губы. – Странно все это. Та же машина, та же национальность и даже работа… – Вот уж он обрадуется, если такое от тебя услышит!.. Эми, дорогая, ты сама говоришь как умалишенная. – Я не собираюсь что-то ему говорить. – Точно. Не самая подходящая тема на ночь глядя. Мама молчала и задумчиво накручивала локон на палец, тупо глядя в свою тарелку. Линда наклонилась и заглянула маме в глаза. – Ты же не думаешь, что… – Нет, конечно, нет, – поспешно ответила мама. – Хотя все это очень странно. Столько совпадений… Линда выпрямилась и набила полный рот еды. Если б я, как она, позволила себе разговаривать с набитым ртом, меня быстро прогнали бы из-за стола. – Твой мужчина Мэтти Мелгрен, красивый и обаятельный, готовый проехать полгорода, чтобы купить Софи мороженое, – на самом деле серийный убийца… Ну да, очевидно же. – Дес так думает, – вставила я. – Смотри. Показала ей кривую надпись на газете. Линда покачала головой и медленно выдохнула через нос. – Теперь понятно, что тебя сбило с толку, Эми. Что за говн… – Он беспокоится о нас… – Ну-ну, все его беспокойство от одного места. – Линда! Я сдержала смешок. Маме было тридцать два, но пуританства в ней было не меньше, чем в бабушке. – Ты любишь искать в людях лучшее, давать им шанс. Только это другой случай. Дес Баннистер – беспринципный гад. – Зажатые булки, – не удержалась я. – Что это значит, Софи? – прыснула Линда. – Так Мэтти его называет. Он его по-разному называет. Она расхохоталась: – Хотя бы твой мужчина понимает, что к чему… Зажатые булки. Ха! Обязательно запомню. – Не может же убийца быть консультантом и помогать тем, кто потерял близких, правда? – спросила мама. В ее голосе было столько надежды… Она, как ребенок, искала поддержки. «Видишь, под кроватью нет никаких чудовищ». – Стал бы он выдавать себя в такой ситуации? – Зачем вообще что-то о себе говорить? Линда пожала плечами и взялась за вилку. – Этот профессор из телика считает, что убийца обожает игры. Мама ответила неразборчиво. – Что-что? – переспросила Линда. – У Мэтти есть поводок. – И?.. Я сразу поняла, к чему мама упомянула поводок. Воспоминание пронзило мозг, как выпущенная из темноты пуля. – Софи нашла у него дома поводок. Мэтти сказал, что это поводок бигля его мамы, хотя никогда раньше не говорил, что родители держат собаку. Разве это не подозрительно? – А ты ему все о себе рассказываешь? – Нет, но… – Но что? – На днях он поцарапал чужую машину и уехал, не оставив даже записки. А когда в итальянском ресторане нам не включили в счет одно из блюд, ничего не сделал, и еще сказал, что нам «повезло». – Господи, ну и бандит он у тебя! – Я серьезно. Линда подалась вперед и сжала мамину руку в своей. – Я тоже не шучу. Ты прекрасно знаешь Мэтти. Он хороший человек. Не позволяй Зажатым Булкам запудрить тебе мозги. Даже в голову не бери. Она была права, но это уже ничего не меняло. Я послушала маму, и во мне зародилось сомнение. Открылось окно, которое мне так и не удалось закрыть. Глава 37 В день, когда в газете напечатали фоторобот, на уроке английского мы изучали «Отелло». На дом нам задали сочинение по цитате «Берегитесь ревности, синьор. То – чудище с зелеными глазами, глумящееся над своей добычей»[25]. Согласны ли вы с автором? Проиллюстрируйте свои аргументы примерами из текста. Ревность – не единственный монстр, глумящийся над своей добычей. Сомнение – демон, выгрызающий внутренности и оставляющий после себя одну пустую оболочку. По крайней мере, так было со мной. Так я себя чувствовала. И чувствую. Высосанной. Пустой. Не верящей никому, даже себе. Передо мной открытая коробка с газетными вырезками. Фоном играет электронная музыка на радиостанции «Кэпитал». Не то чтобы я ее люблю, скорее она перекрывает изматывающий мысленный саундтрек. Бастер посапывает в своей корзинке, подергивает лапами во сне. Я смотрю на него и завидую. Мне бы его спокойную беспечность… Затем достаю из коробки следующие страницы. Слезы застилают глаза и мешают читать. Как в тумане вижу заголовки. Много заголовков. ЕЩЕ ТРИ ТРУПА. ИТОГО ПЯТЬ НАЙДЕНА ОЧЕРЕДНАЯ ЖЕРТВА УБИЙЦУ НЕ ОСТАНОВИТЬ САМЫЙ ДЕРЗКИЙ СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА В ИСТОРИИ БРИТАНИИ ОДЕРЖИМЫЙ УБИЙСТВАМИ УБИВАЕТ, УРОДУЕТ, БРОСАЕТ В ТЕМНОТЕ СЕВЕРНЫЙ ЛОНДОН В УЖАСЕ: УБИЙЦА СРЕДИ СВОИХ? Натыкаюсь на фоторобот Мэтти. Тот самый, который подсунул нам под дверь Дес Баннистер, чтобы посеять сомнение. Или оклеветать? То, что я сохранила изображение, подтверждает мою тогдашнюю уверенность в невиновности Мэтти. Знай я тогда, чем все закончится, не стала бы добавлять заметку в коллекцию, которая, что интересно, с тех пор не пополнялась.