– А меня в свои игры не берете? Мэтти отпустил меня, подошел поцеловать маму и закружил ее в танце. Я цеплялась за его ноги, чтобы он опять меня схватил, а сама готова была с криком убежать прочь, если он попробует меня поймать. «Не догонишь никогда!» Я намеренно вела себя как назойливое насекомое. «Вот я! Выбери меня!» Он встречался с моей мамой, но я его тоже любила. Больше, чем кого-либо другого. Иногда даже больше, чем маму. * * * – Чем сегодня занимались мои любимые девочки? Мэтти клеил нам на окна стикеры охранной компании. Никакой охраны у нас не было, но Мэтти сказал, что наклейки заставят потенциальных грабителей дважды подумать, прежде чем к нам лезть. Он много думал о безопасности и всегда говорил маме вести себя осторожнее. «Одинокая женщина – легкая добыча». – Мы играли в прятки на Парламент-Хилл, – похвасталась я. – Надеюсь, ты не закрывала глаза, Амелия? – Если подглядывать, какой смысл играть? – парировала мама. – Это небезопасно. Как знать, кто прячется в кустах? Мама закатила глаза и неодобрительно покачала головой. – Хватит драматизировать. Все было в порядке. Вокруг полно народу. – Преступления происходят не только в глухих переулках. – Очень интересно. – Меняя тему, она кивнула на пакеты, которые он оставил на столешнице. – Что там такое? – Стейк. Хотел вас немного порадовать… Несколькими днями раньше убили Джона Леннона. Мама, как и тысячи других поклонниц, никогда даже не видевших своего кумира, была в трауре. «Выстрел в спину. Каким трусом надо быть, чтобы стрелять в спину?» – Еще вина прихватил. «Риоха», отборное. Хорошее, должно быть. Она поцеловала его: – Мой принц… Мэтти отвесил поклон, сопроводив его широким жестом. – Миледи. – Принцы не кланяются, – вставила я. – Это им должны кланяться. Он расплылся в улыбке: – К такому, пожалуй, можно привыкнуть. – Я открою вино? – Мама уже держала в руках бутылку «Риохи». – Может, сначала переоденешься в юбку? Грех скрывать такую фигуру. Я сделала вид, что меня вот-вот стошнит. – А ты разве не хочешь выглядеть как леди, тыковка? Нет, никакого интереса, объяснила я. Мама была покладистей, старалась угодить. «Я как раз собиралась переодеться». Мэтти зажал меня ногами, как в тиски: – Попалась! – Отпусти! Он злодейски захохотал: – Теперь ты моя пленница! Я брыкалась и отбивалась. Мэтти держал все крепче. – Вовсе не собиралась она переодеваться! – Я едва дышала от напряжения. Он сжалился и ослабил хватку. – Если б не ты, она так и ходила бы в джинсах, как я. Мэтти промолчал и, слегка улыбаясь, стал разбирать продукты. Я подошла посмотреть, что он купил. – Ореховый пломбир с зефирками, ура! – С торжествующим видом вытащила из пакета большую упаковку мороженого. – Твое любимое, да? В магазине рядом с домом такое не продавалось. Ему пришлось специально ездить в «Баскин Роббинс» на другой конец Лондона, в Голдерс-Грин. – Спасибо, Мэтти. Ты лучше всех! Он смутился, пародируя Микки-Мауса: – О! Божечки! Я даже покраснел. Вернулась мама. На ней было свободное бело-голубое платье, точно как на принцессе Диане с обложки свежего «Вуманс Оун». Она прислонилась к дверному косяку и внимательно следила за представлением. Большие распахнутые глаза светились любовью. – Ну и актер вы, мистер Мелгрен. – Она подмигнула мне. – Или правильно называть вас мистер Маус? Я переводила взгляд с одной на другого, а в животе у меня порхали бабочки. Это и есть жить с отцом, в настоящей семье? Снимок моего биологического отца хранился у мамы в ящичке, вместе с газетной вырезкой, вставленной в рамку. Маленькая девочка с фотографии, как объяснила мама, когда-то жила на их улице, но очень рано умерла. Ей было всего три года. – Зачем ты хранишь ее фото? – удивилась я. Она пожала плечами, склонила голову набок: – Чтобы помнить о ней. – А папину фотографию? – Наверное, тоже чтобы не забывать. Я размышляла над значением ее слов. Если она хотела вспоминать о нем, то, может, хотела снова быть с ним? – Раньше фото висело на стене? – Нет. Почему ты спрашиваешь? Я указала на следы от кнопок. Она только улыбнулась загадочно и обещала объяснить, когда я подрасту. Интересно, когда я подрасту, станет ли мне понятнее, почему он от нас ушел? Отец не звонил и даже не думал нас навещать. Год за годом в свой день рождения я загадывала одно и то же, но желание никогда не исполнялось. Я решила, что он обо мне позабыл и живет новой жизнью. Завел семью и любит их сильнее, чем нас. Много позже выяснилось, что дело было совсем не в этом, хотя детали той истории так и остались загадкой. Тем не менее папино фото исчезло из выдвижного ящика примерно в то время, как в нашей жизни появился Мэтти. Я не задавала вопросов, рассудив, что мама, вероятно, его просто выбросила. Оказалось, что она тоже удивилась пропаже, однако решила, что от фото избавилась я. Никто и не подумал на Мэтти. – Пора в кровать, юная леди. Мэтти снова со мной боролся, а мама пыталась отправить меня спать, чтобы он принадлежал только ей. Она очень старалась вести себя спокойно, чтобы впечатлить Мэтти, показать, какая она хорошая мать. Я тоже не хотела ударить в грязь лицом. – Я совсем не устала. – Уже поздно. Пора спать, Софи.