Оказывается, в этом мире тоже додумались до объемного камуфляжа. — Первый раз на рыбалке? Вопрос прозвучал настолько дико, что я растерялся и ничего не ответил. Поведение незнакомца сбивало с толку, он был слишком уверен в себе… Из-за спины донесся тихий шорох. Я вздрогнул, обернулся, после чего рассмотрел в десятке шагов от себя еще троих человек — таких же незаметных, как и первый. — Вы вообще кто? — Какая разница, мальчик. Ты пришел на нашу территорию без спроса. За это придется заплатить. Прозвучавшая в голосе собеседника насмешка дала мне повод встряхнуться и вернуть утраченное душевное равновесие. Как-никак, встреча с местной организованной преступностью являлась моей главной задачей, а то, что она происходила на чужих условиях, было лишь мелкой неприятностью. И хотя в небе предательски сияли звезды, их света не хватало для того, чтобы полностью разогнать мрак. Значит, у меня все еще имелось весомое преимущество. — Вам, что ли, платить? — Именно, мальчик. Положи на землю меч, снимай куртку, сапоги, а затем иди, куда хочешь. И не возвращайся. — Да пошел ты на хрен. — Зря, очень зря… Один из моих противников бросился вперед, но я ожидал чего-то подобного и отскочил в сторону, попутно взмахнув мечом. Удар не достиг цели, у меня перед лицом что-то мелькнуло, а затем все слилось в череду хаотичных слайдов, объединенных лишь моим настойчивым желанием выжить и отправить на тот свет кого-нибудь из нападавших. Враги хорошо ориентировались в темноте, но их подводила излишняя самоуверенность и отсутствие длинных клинков. Я пару раз удачно отмахнулся, затем кого-то достал, получил ответный тычок, вскрикнул от прострелившей левое плечо боли, насадил замешкавшегося оппонента на острие меча, столкнулся с его соседом, призвал силу богини… — А-а-а! Внезапный крик разлетелся над ночным городом, словно весенний гром. Рядом залаяла собака, пытавшийся схватить меня человек отшатнулся и потерял равновесие… — Это жрец! Я резко пригнулся, с силой впечатал рукоятку меча в колено увлеченно орущему противнику, обратным движением рассек сухожилие, а затем шагнул к последнему из врагов и сделал еще один длинный выпад. — Тварь, — выдохнул грабитель, тяжело падая на колени. — Тварь… Добить нападавших не составляло особой проблемы — двое из них и так находились при смерти, один потерял мобильность и едва ковылял, а последний сам двинулся мне навстречу, то ли решив сражаться до конца, то ли желая как можно быстрее получить смертельный удар. Я без лишних церемоний разрубил ему грудь, забрал уже готовую попрощаться с телом душу, после чего склонился над следующим подранком. Неподвижно лежавший до этого момента человек коротко дернулся, вскинул вверх руку и мои ребра обожгло еще одной вспышкой боли. — Сдохни, сука! — Сам сдохни, — оскалился я, выбивая чуть не отправивший меня к праотцам нож и сжимая горло его хозяина. — Ты чувствуешь ее, падаль? Чувствуешь? — А… — Пощади, — взмолился успевший отползти к соседнему дому разбойник, когда я забрал третью душу и двинулся в его направлении. — Нам же нечего делить… не подходи, тварь! Не подходи! К сожалению, мне было не до пространных разговоров — рубашка на боку промокла от крови, плечо горело огнем, а общее состояние никак не располагало к задушевным беседам. Я молча проткнул визжащему от ужаса грабителю живот, рутинно отправил к Лакарсис очередную душу, после чего двинулся в обратный путь. Сегодняшняя охота абсолютно точно подошла к концу. Мне требовалось отлежаться, поесть, заживить раны… — Твою мать, — испуганно выдохнул охранник таверны, когда я распахнул дверь и ввалился в комнату. — Что за дерьмо?! — Напали… опять какие-то твари… суки. — Да что же это за дерьмо, — как-то очень по-женски всплеснул руками собеседник. — Стражу позвать? Или целителя? — В жопу их, — отмахнулся я, пытаясь найти кошелек. — Вот, держи. Десять монет. — Это за что? — в голосе мужика послышалось нешуточное подозрение. — Не возьму. — Твою мать. Это за воду и тряпки. Поможешь чуток. — А, тогда ладно… С помощью не слишком твердого духом охранника мне удалось разоблачиться, промыть обе полученные раны, а также наложить кустарные повязки. Затем я попрощался с еще двумя монетами. выгреб из кухонного шкафа какие-то объедки и ушел к себе в номер. Проглотил кусок хлеба с остатками жареной колбасы, кое-как устроился на кровати, после чего напрочь отключился от реальности, соскользнув в мир тягостных кошмаров. К сожалению, ротозейство местных стражников имело свои границы — следующим утром меня разбудил громкий и настойчивый стук в дверь, а также испуганный голос одной из разносчиц: — Господин! Господин, проснитесь! Господин! — Чего еще? — пробормотал я, с трудом выбираясь из-под одеяла. — Какого хрена? — Господин, с вами хочет поговорить мастер Кирч! — Кто… вот дерьмо. — Господин? — Уже спускаюсь… На встречу со своим старшим коллегой я шел, не ожидая ничего хорошего. И первое впечатление оказалось вполне под стать этим опасениям — жрец сидел за одним из столов, мрачно пялился в стену и водил по дубовым доскам пальцем, оставляя на гладком дереве уродливые горелые полосы. Атмосфера вокруг него была откровенно гнетущей, в воздухе чувствовалось присутствие чего-то тяжелого, бесстрастного, беспощадного… — Садись. Я подошел и сел, мимоходом отметив тот факт, что в комнате не оказалось ни одного стражника. Впрочем, их присутствие в данной ситуации было бы явно лишним — находившийся передо мной человек мог с легкостью уничтожить десяток таких, как я. Уничтожить, развеять по ветру невесомый пепел воспоминаний, отправить в переполненную голодом тьму… Дремавшая где-то рядом бездна сонно шевельнулась. Тело ощутило прилив бодрящей прохлады. — Не нужно ее звать, — скривился мастер Кирч. — Это не поможет. — Я ее не звал, она сама. — Надо же, — безо всякого удивления произнес жрец. — Какая неожиданность. — Вам что-то нужно? Несколько долгих секунд собеседник внимательно рассматривал меня, как будто решая, стоит ли здесь вообще о чем-либо говорить. Затем поджал губы и сухо произнес: — Думаю, тебе есть, что сказать. Рекомендую это сделать. Я проглотил набежавшую слюну, чувствуя себя отвратительно слабым и беспомощным. Врать, судя по всему, уже не имело никакого смысла. А правда… правда могла подписать мне приговор с точно таким же успехом, как и ложь. — Вчера на меня напали. Пришлось убить… четверых. — Дальше. — День назад на меня тоже напали. Дважды. — Дальше. — Это все. — Ты считаешь меня глупцом? — Нет, что вы. — В таком случае говори все как есть. Сейчас. У тебя одна попытка. — Так точно, — я невольно сбился на армейский слог и тут же возненавидел себя за это. — Мне показалось, что если очистить город от воров и разбойников, то всем будет только лучше. Я не тронул ни одного честного жителя, я просто гулял и ждал. Когда на меня нападали, я защищался. Это правда. — Хорошо, — кивнул собеседник. — А тебе не приходило в голову, что здесь уже есть проводник душ, который мог бы заниматься тем же самым? — Извините… — Тебе не приходило в голову, что у этого проводника душ могут быть некие обязательства и некие договоренности, благодаря которым весь город живет тихо и счастливо? — Я… — Тебе не приходило в голову, что для начала следовало бы спросить к него разрешения? — Извините. — Первый и последний раз, — отчеканил жрец, вставая из-за стола. — Еще одна такая выходка — и о тебе больше никто никогда не вспомнит. Даже твоя богиня. Собрался на север — вот и езжай на север. — Я все понял. — Очень на это надеюсь.