– Ну, он знал, что-то случилось. – День этих диких тварей проходит в попытках что-то стянуть. Они не знают ничего – только где найти еду. Она выглянула за дверь. Двор был погружен во тьму, за исключением полоски света из окна напротив, которая блестела на мокрой поверхности забора. Отто вышел из кухни с миской в руках. – Смотри. Куриная печень. Если уж она его не вернет… У нас есть где-нибудь коробка? Хорошая крепкая коробка? – Должна быть. Ты всегда всё хранишь. – Поищи наверху, ладно? Я поставлю миску снаружи. – Не делай этого, Отто. Придет какой-нибудь другой кот и стащит всю печень. Она смотрела, как он стоял перед ней с миской, держа ее в руках, как подношение. Он был полностью поглощен намерением, которое она считала абсурдным. Возможно, сама природа этого намерения заставляла ее думать, что они оба глупцы. Как быстро шелуха взрослой жизни, ее важность, разбилась вдребезги под напором того, что было одновременно реально, необходимо и абсурдно. – Ни за что, – сказал он, – потому что я собираюсь стоять здесь и следить. Он открыл дверь и поставил миску прямо у порога, затем принес стул и свой портфель из гостиной. Захваченный своим планом, он уверенно улыбнулся ей и достал сигару. Возможно, он был прав, прав в том, что он такой, какой есть. – Я готов, – сказал он. – Принеси коробку, Софи. Давай, сейчас… К одиннадцати кот так и не появился. Отто занес миску с печенью в дом и поставил ее рядом с картонной коробкой, которую Софи нашла в кладовке. Он двигался уверенно, словно желая показать ей, что всё идет по плану. – Он вернется утром, – сказал он. – Ради Бога, ты можешь выказать хотя бы небольшое сомнение! Он проигнорировал ее. Пошел вытряхнуть сигарный пепел на кухню, вернул кресло в гостиную, проверил входную дверь. – Мы должны выехать в девять. Тогда будем во Флиндерсе к полудню. – Я буду ждать здесь. Я должна, – сказала она. Он взглянул на нее. – У тебя глаза красные. Лучше не читай сегодня. – Я всё равно не смогу. – Пойду выключу свет на кухне. Пока его не было, появился серый кот. – Отто! Он бросился обратно в столовую. – Не открывай пока дверь. Подожди… Я положу печень в коробку. Подожди минутку. – Одну нужно положить снаружи, чтобы он почувствовал запах. – Осторожно! Я открываю дверь. – Положи ее на порог… – Я знаю, что делать. Готова? – Еще нет. Она побежала в гардеробную и принесла две пары перчаток Отто. Немного неловко она протянула ему новую пару из овчины, а сама засунула руки в старые замшевые. – Он укусил меня, – сказала она. Кот спокойно наблюдал за ними, только хвост слегка подрагивал. – Сейчас! – сказала она. Отто открыл дверь. Кот деликатно мяукнул. Отто бросил куриную печень на крыльцо. Она упала на спину кота и соскользнула на землю. Животное съело ее быстро, с неистовством, похрюкивая от удовольствия, потом подняло голову за добавкой. – На порог, на порог… – торопливо прошептала она. Он бросил еще кусок мяса. Кот подцепил его одним когтем, рванул его другой лапой, проглотил и стал беспокойно кружить прямо у двери. – Миска! – Да ты заткнешься! – прошипел он. Он держал миску в футе от пола. Кот переступил порог; две передние лапы стояли на полу столовой, голова покачивалась взад-вперед, как будто бы он нюхал воздух. Софи передернуло. Отто держал миску на расстоянии вытянутой руки от животного. Серое тело кота вытянулось. Отто медленно опустил миску в коробку, приговаривая: «Смотри, смотри, вот она, иди сюда, вот она…» С пустым взглядом и крысиной скоростью кот проделал оставшийся путь внутрь комнаты. Бентвуды ждали. Кот терся своим тельцем о коробку, злобно царапал ее когтями, жалобно мяукал. Затем принялся за нее всерьез – сначала вытягиваясь во весь рост, потом прижимаясь к полу, он набрасывался на картонную поверхность. Его голова беспокойно и нервно моталась в разные стороны. Казалось, он не замечает Бентвудов, которые неподвижно замерли в нескольких футах от него. Довольно внезапно, как раз в тот момент, когда Софи задумалась о том, как же теперь им удастся выгнать его на улицу, когда он уже так свободно чувствует себя внутри дома, кот прыгнул в коробку. – Быстро! – крикнул Отто. Они захлопнули коробку. – Держи его, держи, – кричала Софи. – О, Боже! Я не могу… он пытается открыть… Коробка сильно затряслась. Свободной рукой Отто начал обматывать вокруг нее веревку для сушки белья, позволяя ей падать с грохотом после каждого оборота. Кот орал. В ноздри ударил запах, едкий, отвратительный, тошнотворный. – Страх, – прошептал Отто. Они оба сидели на корточках перед дверью и смотрели друг на друга поверх коробки. Отто завязал узел на толстой веревке. Всё получилось. Животное затихло. Только запах его ужаса всё еще висел в воздухе. Софи часто дышала. – Оставь дверь открытой, – сказал Отто. Он отнес коробку к входной двери, надел пальто. Софи взяла свое. – Нет, – сказал он. – Ты не поедешь. Это недалеко. Ради всего святого, ложись спать, ни о чем не думай. Она смотрела в окно, как Отто идет к машине с коробкой в руках. Он поставил ее на тротуар, открыл багажник и засунул внутрь. Даже с того места, где она стояла, коробка выглядела мокрой. Возможно, это был просто туман. Но она знала, что дело не в тумане. Тело кота разверзлось, как будто его раздавили, и само себя изгадило. Она взглянула на свою левую руку. Опухоль спала. На обеденном столе она нашла упаковку со своими лекарствами. Она проглотила одну капсулу, запив ее виски. Когда через час Отто вернулся, он обнаружил ее сидящей на постели в подобии страусиного гнезда. Она соорудила его из подушек, журналов, книг. Он рассмеялся. – К чему ты готовишься? – Развлекаюсь, – сказала она. – И это не работает. – Ночной дежурный в обществе контроля животных сказал, что у них не зарегистрировано ни одного случая бешенства за последние тридцать лет. – А что они сделают с котом? Они его убьют? – Я не знаю. Он забрал у меня коробку. Кот еще рычал, но дежурный не показался мне обеспокоенным. Он просто смеялся. – Когда я узнаю? – В понедельник. – Не раньше? – Доктор, который проводит обследование, будет только в понедельник. И тебе не придется звонить им, как и сказала медсестра. Если что-то случится – а ничего не случится, – они позвонят сами до полудня в понедельник. Теперь всё на самом деле закончилось. – Но ты ничего не сказал мне о коте. – Им больше не нужно их убивать, – сказал он и призадумался. Поднял упавший на пол журнал и бросил его на кровать. – Всё, что им сейчас нужно, чтобы определить, здорово ли животное, – это образец его слюны. Но когда он спросил меня, хочу ли я получить кота обратно, я ответил нет. Он сказал, что тогда они его утилизируют. – Утилизируют? – Хватит, Софи. – Хорошо. – Это было ужасно, правда? Заманивать его в коробку?