- Ну конечно. Ты тогда была настолько увлечена мыслями о Лёнечке, что просто меня не слушала. А если бы и слушала – ты бы мне в то время не поверила. Или нашла бы сразу ему оправдание, проглотила бы все, что он тебе наплел. Ты от его без ума была, а я при любом раскладе оказался бы плохим – причём для вас обоих. Он говорил… логичные вещи. Но говорил это… так горько, язвительно, будто собственные слова причиняли ему боль… И мне самой стало от этого не по себе. - Теперь я достоин отвезти Ваше Величество домой или будут ещё претензии? – поинтересовался Рус с сарказмом, не дождавшись от меня никакой реакции. - Я не поеду домой, - решительно мотнула в ответ головой. - Тогда куда? В отель? Я посмотрела на него и ощутила, что не хочу, попросту боюсь сегодня остаться одна. - Может быть, я… Я замолчала, ощущая, что просто неприлично так навязываться человеку. Тем более, тому, с кем нас связывали столь… непонятные отношения. Но он, кажется, все понял и без слов. Голос его смягчился, взгляд – потеплел… - У меня полно свободного места, так что… можешь переночевать у меня, если хочешь. Глаза защипало от внезапно выступивших слез. Пришло осознание странной вещи: у меня никого больше не осталось. Никого, кроме этого загадочного, непонятного, но… надёжного мужчины, что единственный пришёл на помощь… А те, кому я так доверяла, оказались предателями и лжецами. - Спасибо, - произнесла сдавленно. - Сядь, наконец, в машину, - мягко потребовал он. – Тебя уже трясёт от холода. Он открыл передо мной заднюю дверцу, но я, коротко мотнув головой, села спереди. Близость Руслана успокаивала и отвлекала. Он сел в машину следом, сразу же включил на полную мощность обогрев и тронулся с места… *** Через полчаса я уютно расположилась в его гостиной, окутанная пледом и ароматом какао, которое он для меня сварил. По какому-то своему, особому рецепту… Было спокойно, тихо бормотал о чем-то фоном телевизор… Но я не могла избавиться от чувства, прочно поселившегося внутри. Чувства гадливости, омерзения, отвращения… Всё возникали мысли о том, что Лёня заделал ребёнка моей подруге незадолго до нашей свадьбы… Касался её – так же, как меня. Был с ней близок. Может быть, даже не раз. Тащил в нашу постель грязь, улыбался мне, говорил о любви, а сам скрывал годами отвратительные вещи… Мне отчаянно хотелось сейчас изгнать из памяти и души прожитые с ним годы. Мне хотелось отмыться от его касаний, буквально кожу с себя содрать, чтобы очиститься или… Просто перечеркнуть воспоминания о нем близостью с другим мужчиной… затереть его следы чужими прикосновениями… Мой взгляд натолкнулся на Руса, молча за мной наблюдавшего. Все мысли, что прежде гнала прочь, снова подступили, не давая больше возможности их игнорировать… - Ещё какао? – спросил он, по-своему интерпретировав мой взгляд. - Нет, - откликнулась внезапно пересохшими губами. – Рус… я ведь нравилась тебе, да? Он усмехнулся. - В твоём утверждении как минимум две ошибки. Первая – прошедшее время, а вторая… нравилась – боюсь, не совсем то слово. Я нервно сглотнула, но все же поспешно выпалила: - Тогда… Поцелуй меня. Он опешил. Взгляд его потемнел, но что было тому причиной – я не знала… - Прости, что? – переспросил он размеренно, явно давая мне возможность передумать, выйти из этой ситуации, будто ничего и не было… Но я и не думала отступать. Встав на ноги, подошла ближе к нему, остановилась рядом и снова потребовала: - Пожалуйста, поцелуй меня. Глава 15 Все рушилось. Всё вокруг него рушилось, будто наступил конец света. Но так оно, в локальном смысле, и было: его настиг его личный Армагеддон, от которого он бежал много лет. Бежал так успешно, что почти потерял страх, успев забыть об одной важной вещи… О том, что правда рано или поздно все равно выходит наружу. Он стоял посреди творившегося хаоса, посреди обломков своей счастливой жизни, а лёгкие словно прессом сдавило – сил едва хватало на вдох… Смотрел, как его мать воркует с женщиной, сломавшей его жизнь. Смотрел, как его тёща, бледная, словно призрак, отсутствующим взглядом взирает на стол. Смотрел на пустое место, оставшееся после жены. Перед глазами снова встало её лицо - в тот последний миг, когда его видел. Лицо, полное такой ненависти к нему, что он нехотя отступил. Позволил ей уйти. А теперь… стоял здесь и дрожал от страха при мысли, что она не вернётся, что он больше никогда её не найдёт… Это был ад, который снился ему в кошмарах. Но из этого ада нужно было найти выход. И кое-что ещё было в его силах. - Хватит! – резко, громогласно рявкнул он, потратив, кажется, на этот звук все свои последние силы. Но наконец заставил всех замолчать. - Праздник окончен. Прошу всех уйти или я буду вынужден вам помочь. Он пробежался взглядом по окружающим лицам и невольно отметил, что Руслана среди них уже не было. Может быть, отошёл по работе?.. Он себе самому боялся признаться, что друг мог уйти следом… за его женой. Пытаясь равномерно дышать, он наблюдал, как расходятся люди. На местах оставались лишь трое… Его тёща, его мать и эта дрянь, откровенно наслаждавшаяся моментом. Он повернулся к стоявшей рядом Анне Сергеевне. Тёща перехватила его взгляд и от разочарования в её глазах сделалось ещё больнее. - Анна Сергеевна, мне очень жаль… - А я ведь и в самом деле думала, что Нине с тобой очень повезло, - проговорила она отстранённо. – Знаешь, когда, бывало, вы повздорите, я даже на твою сторону вставала, ну, ты и сам это видел… Но это уже перебор, Лёня. - Езжайте домой, Анна Сергеевна, мы с Ниной сами во всем разберёмся, - проговорил он устало. - Я поеду, поеду… - пробормотала она в ответ и отвернулась. А когда повернулась снова… Он только вздохнуть успел перед тем, как на его голову опустилась огромная салатница, из которой вывалилось все содержимое, оставляя его обтекать… - Гавно ты, Лёня, - подытожила тёща. – Ты к дочке моей больше даже не подходи, иначе я тебе ещё и не то на башку надену! Он попытался стряхнуть с себя салат, чтобы хоть немного разлепить глаза, а тем временем с другого конца стола донеслось два испуганных вскрика – похоже, Анна Сергеевна и в его мать с Алёной что-то метнула напоследок… - Дура ты, Арина Николаевна, - раздался снова тещин голос. – Только такую невестку, как эта змея, ты и заслужила. Только смотри, она тебя саму, как удав, проглотит, и не подавится! Счастливо вам оставаться в ваших сраках. Он невольно хмыкнул, признавая торжество своей тёщи. Он и чего похуже заслужил, чем салат на голову… А ведь Нина ещё даже не все знала. И как ему теперь быть?.. Признаться во всем – значит, уже точно подписать себе смертный приговор…