— В гостинице, я из Нижнего. — Замечательно, я вам записку пришлю на днях, как этот опять объявится у Софьи. — А что не сейчас? — Корнеев даже покраснел от досады, он терпеть не мог, когда недоговаривали. — Так сейчас я ещё и не знаю, — улыбнулся старичок. — Но священникам рассказывают гораздо больше, чем полицейским. Наберитесь терпения, сын мой. — Как вас зовут? — Я иерей Кирилл. Как что-то узнаю, пришлю вам весточку, — батюшка Кирилл махнул рукой и пошёл по дороге к монастырю. Корнееву ничего не оставалось, как вернуться к отчётам. На следующий день он ходил и опрашивал родственников последней жертвы. Те были весьма недовольны, что полицейские признали смерть женщины самоубийством, и на вопросы отвечали с неохотой. Так что узнать у них хоть что-то полезное не удалось. Домой Корнеев вернулся, когда стемнело. В номере на кровати лежал сложенный вдвое листок бумаги. Корнеев неприятно удивился, что кто-то заходил в номер в его отсутствие. На бумаге разборчивым, но угловатым почерком было написано: «Завтра в 9.30, Монастырский дворик, номер 4. Возьмите меч обязательно. Иерей Кирилл». Что за чушь. Меч? Да и название своей гостиницы он батюшке Кириллу не говорил. Странно всё это. Может, это убийца или тоже сумасшедший? Стоит ли связываться? В голове снова защёлкало. С другой стороны, иных зацепок он пока не нашёл и, похоже, искать будет ещё долго, так почему бы и не сходить куда зовут. А вот меч, это ещё откуда и зачем? На следующий день желание покурить разбудило Корнеева в шесть утра, в номере спали соседи, и он отправился к нужной гостинице осмотреться. «Монастырский дворик» располагался рядом с монастырём, и Корнеев решил воспользоваться случаем, погулять по территории. Поснимал видео для Ленки, решив, что нужно съездить сюда всем вместе, когда Саша подрастёт. Немного побродив, он наткнулся на могилу, на табличке было написано Николай Александрович Мотовилов, рядом с крестом стояла огороженная заборчиком берёза. Корнеев усмехнулся, берёза, похоже, ценнее могилы, раз огородили только её. Но, обойдя дерево, заметил на стволе нарост, похожий на морду медведя. Он присмотрелся, и тут глаза медведя ожили и моргнули. Корнеев заорал, но потом опомнился и закрутил головой в надежде, что никто не заметил. Людей рядом не оказалось, похоже, верующие разошлись по храмам на утреннюю службу, а обычные туристы ещё спали. «Игра света», — подумал Корнеев и перегнулся через ограду, чтобы лучше рассмотреть морду и понять, почему ему померещилась такая фигня. Тут рядом с деревом он заметил торчащую из земли металлическую рукоятку. Следуя какой-то мальчишеской мысли «ну, дёрни за рукоять, дёрни», Корнеев схватился за ручку и дёрнул сильно, думая, что что-то застряло в земле, но в результате ручка поддалась настолько легко, что он по инерции сделал два шага назад и упал на пятую точку, держа в руке меч. Меч! Корнеев вскочил на ноги и попытался вернуть железяку на место, надеясь, что монашки не видели, как он ломает собственность монастыря. Но стоило ему подойти к берёзе, как морда медведя зарычала, и успокоилась, лишь когда он отошёл, а потом неожиданно подмигнула. Корнеев понял намёк и осмотрел находку. Меч прямой, длиной меньше метра, увесистый и на галлюцинацию похож не был. — Так… А говорят, сумасшествие не заразно, — пробубнил Корнеев, сунул меч за ремень и быстро зашагал на выход с территории монастыря. Софья бежала, ей было страшно, казалось, «Артём» совсем рядом, его горячее дыхание обжигало шею. Сегодня оборотень явился, как только мама ушла в аптеку, и был очень настойчив, говорил о своей любви и всё лез с поцелуями. Софья сбежала, и теперь страх гнал её туда, где больше людей, где безопасно. Она словно слышала голос тёти Маши: «Ко мне беги, дитя, ко мне». За оградой монастыря она потеряла последние силы, упала на колени и до Святой Канавки ползла, не обращая внимания ни на паломников, ни на взгляды спешащих к ней монахинь. Дёрнулась перелезть через перила и почувствовала, как подхватили под руку. Сердце ушло в пятки, неужели «Артём» догнал? Она дёрнулась и, повернувшись, увидела священника. Ужас отступил, и силы вернулись, она встала на ноги. — Надо снять кольцо, он так силу из тебя пьёт. — Кто он? — Чёрт, огненный змей, оборотень. Кто к тебе приходит? — Артём, жених мой, только это не он. Артём не такой. А ещё у него спина гладкая совсем, и глаза жутко так смотрят. Надо вернуться, скоро мама домой придёт, она в аптеку пошла. — Вернёмся, надо дом очистить и чёрта изгнать. Вот возьми, надо будет его на жениха твоего надеть, — священник протянут Софье простой серебряный крестик на верёвочке. — Сама это съешь. На ладонь Софье упали три жёлтенькие таблетки, она сморщилась. И чего её все таблетками накормить хотят? — Это валерьяна, траву бы надо, но у меня только такая. Надо ещё репейника надрать. — Поможет? — Конечно, прогоним мы эту дрянь. Репейник нашли возле кладбища, батюшка Кирилл радовался, когда они на пару драли огромные лопухи. — Повезло, земля-то тут тоже намоленная, так и силы в репейнике больше. С двумя вениками репейника они вернулись в гостиницу. Батюшка Кирилл обещал прийти утром, когда мама уйдёт на службу. Софья успела спрятать репейник под кровать до возвращения мамы. Утром Софья уверила маму, что ей получше, только слабость немного, и та всё-таки ушла на службу, взяв обещание с Софьи никуда из номера не уходить. В дверь постучали, и Софья с опаской выглянула в щель, это оказался батюшка Кирилл. Софья развесила стебли репейника по стенам, а отец Кирилл поставил крестные знамения на окна и дверь. — Так, может, Артём теперь сюда войти не сможет? — Он уже вошёл и не уходил больше. Просто сейчас превратился в какую-то вещь в доме. — Он мне платок и бусы дарил, в них превратился? — Нет, подарки змея долго не существуют, а вот кольцо на твоём пальце — это да. — Так, может, его снять как-то? — Оно само исчезнет, как змея изгоним. Ошибся он с тобой, ты его кольцо нашла, потому что видящая, а не потому что честь не бережёшь. Я буду читать Псалтырь, а потом молитвы и над тобой, тогда змей проявится. Я тебе дал крестик, его надо будет надеть ему на шею. Сможешь? Не испугаешься? — Я думала, его убить надо будет, ну, там кол осиновый воткнуть. — Это же не вампир, и убивать его опасно, оружие надо заговорённое — меч-кладенец. Последний раз, когда змея зарубили агриковым мечом, брызнувшая на тело убийцы кровь стала проказой. Сейчас медицина хорошая, но рисковать не хочется, да и не воин я. — Значит, меч у вас есть? — Есть, но на самый крайний случай, если обычное изгнание не поможет. Я начну читать, а ты готовься. Как руку вверх подниму, перейду к молитвам из требника, после них змей проявится и начнёт тебя искушать, надевай на него крестик. Священник принялся читать молитвы. Воздух в комнате задрожал и поплыл, запахло тухлятиной. После слов «и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго» около Софьи замерцал полупрозрачный силуэт. — Ложись скорее, буду над тобой читать, а как проявится, надевай на него крестик. Софья засомневалась, ей хотелось бежать отсюда, а не ложиться на кровать. Первый раз она не хотела видеть происходящее, холодные мурашки побежали по спине, и ей захотелось зажмурить глаза. Софья всё-таки подошла к кровати и легла, тут же к ней подошёл батюшка Кирилл и начал читать новую молитву. Палец у Софьи защипало, а призрачная фигура стала наливаться цветом, кольцо на пальце начало истончаться и исчезать. Софья сжала в потном кулаке верёвочку с крестиком. Артём подошёл к кровати и улыбнулся, на священника он не обращал внимания. Не смущали его и лопухи, развешанные по комнате. Артём взял Софью за руку и погладил сжатые в кулак пальцы. — Я рад, что ты позвала меня сама и готова принять мою любовь. Давай я помогу тебе раздеться. Артём потянулся к футболке, а Софья, освободив руку, тут же попыталась надеть на него крестик. Тесёмка коснулась кожи Артёма и вспыхнула синим огнём, змей не исчез, а стал меняться. Софья вскочила, а Артём заискрился, выгнулся дугой. Тело удлинилось, покрылось чешуёй, появившийся змеиный хвост, словно плеть, снёс стоящий у входа стул. Софья узнала чудовище, что бросалось на тётю Машу. Огромный чешуйчатый змей на четырёх лапах занимал полкомнаты. — Дело плохо. Огромный он, отъелся. Софья, отходи к двери. Я попробую его задержать, — закричал, прервав молитву, батюшка Кирилл. Софья стала пятиться за спину батюшки, над ними нависла огромная змеиная морда, она была так близко, что можно было рассмотреть зеленоватые чешуйки и выпирающие из пасти острые клыки. Начав читать «заклинаю вас вселукавии злоначальници, проклятие бесове…», батюшка Кирилл стал отступать к двери, прикрывая Софью. Змей не обращал внимания на батюшку, он водил своей плоской головой и длинным языком пробовал воздух. Софья поняла, что змей ищет её, без кольца она стала для него невидимой, но всё ещё желанной добычей. Она дёрнулась к двери, но споткнулась об упавший стул, вскрикнула от боли. Глаза змея загорелись жёлтым огнём, и он бросился к Софье, сбивая с ног батюшку. — Я люблю тебя, подумай, тебя больше никто не любит, кроме меня, — зашипел змей. Его длинное тело обвило ноги Софьи, поднимая с пола. Передние лапы снова стали руками и обхватили за плечи. — Сольёмся, отдай мне свою любовь. Софья смотрела на шипящую тварь и чувствовала, как стягивается всё туже кольцо вокруг неё. Батюшка с трудом встал с пола и снова начал читать молитву. По телу змея прошла дрожь, но Софью он не выпустил. «Как же его тётя Маша смогла прогнать?» Софья в ужасе ударила ладонями по приближающейся к ней змеиной морде. Яркий свет заставил зажмурить глаза, зазвучали трубы. Змей дёрнулся и осел на пол, выпуская Софью, заорал: — Тебя Чудородица подослала! Ну всё, не жить тебе, девка проклятущая! Софья тут же метнулась к двери и открыла её. Навстречу ей шагнул высокий человек с мечом в руках, он осмотрел комнату, увидел пришедшего в себя змея и читающего молитвы священника и выругался. Корнеев осмотрел маленький номер, огромную чешуйчатую тварь посередине и знакомого батюшку, преградившего змеюке проход к двери. — Что тут, блять, такое творится? — Это огненный змей! — батюшка отступил к двери, освобождая место Корнееву. — Софья, не выходи из комнаты, а то эта тварь сбежит. — Ну, сразу всё понятно стало, — сказал Корнеев. — Да чтоб тебя! Вот знал же, что меч не к добру. Змей пришёл в себя и бросился к остановившейся в дверях Софье, Корнеев быстро отодвинул её в сторону, сделал пару шагов вперёд и выставил меч. Ему показалось, что не он направляет его, а сам меч двигает руку. — Старайся не выпачкаться в его крови, она ядовитая! — закричал батюшка Кирилл. — Ну, спасибо, вовремя, — буркнул Корнеев, в него брызнула кровь из рассечённой змеиной морды. Дальше Корнеев, который никогда не дрался на мечах, старался просто не выпустить рукоять оружия из рук. Меч отлично сражался сам, рассекая кожу змея. Оборотень бил лапами в воздухе и хлестал хвостом, морда делала всё новые попытки достать Софью. — Меч-самосек! Повезло, — прошептал рядом священник, он прикрывал Софью крестом, от которого шло золотистое свечение, окружавшее батюшку и девушку. — Надо побыстрее заканчивать, а то скоро со службы народ пойдёт. — Стараюсь как могу, — съязвил Корнеев, можно было бросить меч и вынуть пистолет, но что-то подсказывало, что не успеет, да и пистолет не поможет. Меч, словно услышав призыв батюшки, сделал какой-то хитрый замах, чуть не вывихнув руку Корнееву, и ударил бросившегося в очередной раз на Софью змея по шее. Брызнула кровь, окатив всех участников сражения. — Да чтоб тебя! — заорал Корнеев. Голова змея шмякнулась на пол и тут же заискрилась, распадаясь на голубые огоньки, которые быстро погасли, так же исчезло и тело твари, а потом зашипела и испарилась вся кровь. — Удобно, — выдохнул Корнеев и поднял с пола стул. — Только что теперь в отчёте писать? — Софья, дитя моё. Не плачь, всё кончилось. Думаю, скоро твоя мама будет дома, я попросил Настасью её задержать немного, — обратился батюшка к Софье, та растерянно заморгала и, словно кукла, села на поставленный Корнеевым стул. — Может, попросить твою маму увезти тебя домой? — Нет, я останусь, — Софья, словно очнувшись, посмотрела на меч в руках у Корнеева. — Буду тёте Маше помогать. Они же все не видят, а ей одной тяжело. — Тёте Маше? — спросил батюшка. — Хотя чему я удивляюсь. Это она тебя благословила? — Да, она что-то говорила про глаза и руки, видели, как я змея руками, дыщ, и всё светится, — рассмеялась Софья. — Ребёнок, — вздохнул батюшка и обратился к Корнееву. — Ну что, пошли? Тут не место для разговоров. Батюшка Кирилл собрал репейник со стен, Корнеев спрятал в этом странном венике меч, попрощавшись с повеселевшей Софьей, вышли на улицу. Им удалось найти лавочку недалеко от входа в монастырь, где они решили сесть поговорить. День выдался облачный, пахло цветами и почему-то яблочной падалицей. Мимо шли люди из храмов, где закончилась служба. Корнеев положил меч под лавку и достал пакетик с солёной кукурузой из кармана. Он бы лучше семечек погрыз, но сорить на территории монастыря было опасно, за чистотой, словно церберы, следили монахини. — Так что это за тварь была?