— Да, но… — неуверенно промямлил Рикард, как побитый щенок. — Не знаю, что на меня нашло. Странные ощущения… чувствую твою боль, как свою. Не могу спокойно ждать, пока тебе полегчает. — Это побочное действие метки? — Я, честно говоря, не знаю… Со мной когда старики начинали говорить о брачных делах, то я старался свинтить побыстрее. Знаю лишь, что мне по башке настучат за любую метку. Ну и то, как ставить метки… парни любят делиться такими историями между собой. — Очаровательно, — улыбнулась Белладонна. Временами он вёл себя не менее сумасбродно, чем его сестра. Поставил метку ничего толком о ней не зная. Просто потому, что расчувствовался. Впрочем, его эмоциональность сыграла ей на руку. Понемногу боль отступала. А уже десять минут она окончательно забыла об укусе. Расслаблено потянуться и прижаться к боку своего мужчины. — Что произошло между тобой и Дарси? — неожиданно спросил Рикард, чем застал её врасплох. Белладонна понадеялась, что он забудет о бывшей после её откровенного рассказа, в ходе которого она практически душу вывернула наизнанку. Показала все свои слабые места и болевые точки. А его до сих пор волновала та легкомысленная девка, готовая лечь под первого попавшегося оборотня. Неужели сейчас так важно узнать, что между ними произошло? — Рикард, я же говорила, что у девочек свои методы решения проблем и тебе туда не стоит лезть. Как бы я с ней не разобралась, это наше дело. — Помню, но ты девочка другой весовой категории, — усмехнулся он. — Дикая роза с острыми шипами. А она в лучшем случае полевая ромашка. Я вроде и не хочу лезть в ваши разборки, но и проигнорировать их не могу, понимаешь? — Боишься, что я её обидела? — Белладонна привстала на локти и заглянула в его бесстыжую физиономию, смеющую волноваться о другой женщине. — Знаю. Я вижу, что с Дарси что-то нехорошее в последнее время происходит. — Как это мило, — ядовито процедила она и отвернулась. — Твой беззащитный цветок в прошлом загулял от лидера банды и подставила под удар собственную мать, сделав ту колясочной калекой. — Ну, все оступаются, — немного сконфуженно пролепетал Рикард. — Но сейчас она наверняка раскаивается и сожалеет о своём поведении в прошлом. Каждый может по незнанию оступиться. — О да, сожалеет. — Почему ты её так сильно недолюбливаешь? — Мне она безразлична, — искренне заявила Белладонна. Как можно было не понять, что недолюбливала она исключительно его отношение к этой девке? На саму Дарси ей абсолютно плевать. — Она как вела беспорядочную половую жизнь в молодости, так и продолжает это делать по сей день. О каком раскаянье идёт речь? Резко поднявшись с постели, Рикард обошёл кровать и встал напротив. В выражении его лица читалось множество чувств: от горького разочарования до тусклой веры, что всё не так плохо, как кажется на первый взгляд. Он ещё больше нахмурил брови, почти сомкнувшиеся на переносице, и бесцветным голосом задал ожидаемый вопрос: — Ты угрожала Дарси, что расскажешь о её личной жизни матери? — Почти, — Белладонна по какой-то причине не могла поддерживать с ним сейчас зрительный контакт, поэтому отвела взгляд в сторону. — У меня на руках оказалось полезное видео. — Что за видео? — На нём она участвовала в групповом сексе с тремя оборотнями. — Как оно к тебе попало? — Так получилось… — начала объяснять она и запнулась, не зная, говорить правду или лгать о перехвате детективом. Сможет ли он понять и принять её радикальное решение? Сейчас ей нельзя было лишиться его благосклонности. Слишком многое стояло на кону. — Ты угрожала, что покажешь видео её матери? — Да. — Но на самом деле не стала бы этого делать, правда?.. — Рикард подхватил двумя пальцами её за подбородок и развернул лицо, чтобы заглянуть в глаза. Прочёл в них ответ, который, очевидно, ему не понравился и отшатнулся к креслу. — Донна, что ты творишь?.. Родители — это святое… должны же быть у тебя хоть какие-то рамки, за которые нельзя выходить. — У меня нет таких рамок. Несколько минут они провели в полной тишине. Он сидел, глубоко склонившись над коленями с закрытым ладонями лицом, и о чём-то думал. И чем дольше молчал, тем тревожнее становилось у неё на душе. Появилось чёткое ощущение затишья перед бурей. — Рикард, — мягко позвала его Белладонна. — Знаешь, я думаю, нам надо пересмотреть наши отношения, — холодно произнёс он, поднялся на ноги и стал одеваться. — Я всё исправлю, — торопливо заверила она, чувствуя, как беспокойство сжало ей горло ледяными руками. Не стоило с ним так откровенничать — крайне глупо было рассказывать самой правду о шантаже Дарси. Что на неё вообще нашло? — Подожди, не принимай поспешных решений. Мы всё ещё… — Я помогу тебе выйти из клана, — перебил её Рикард со знакомой кривой улыбкой, от которой не исходило привычного согревающего тепла. — Не беспокойся за деньги, функцию сейфа я выполню. Метку ты уже получила. По идее от меня больше ничего не требуется, так ведь? — Всё не так… Поначалу я и правда хотела просто использовать тебя, но сейчас всё изменилось, — Белладонна выбралась из постели и подошла к нему. — Пожалуйста… — Не надо, — снова перебил он и не дал коснуться своего лица, отведя протянутую руку в сторону. — Я больше не хочу ничего слышать. Прекрасно зная твой характер, могу предположить, что сейчас ты пытаешься придумать очередную ложь. Спасибо, но я наелся. — Нет, я… — Белладонна замолчала на полуслове, ведь Рикард точно попал в точку — именно лгать она и собиралась, чтобы спасти их стремительно разваливающиеся отношения. Но придуманная на ходу ложь никогда ни к чему хорошему не приводила. Такая ложь обязательно быстро раскроется и добавит лишней головной боли. — Я не хотела сделать тебе больно. — Но сделала, — он посмотрел ей в глаза. — Ты могла просто поговорить со мной. По-человечески рассказать свою историю и попросить помощи. Я бы помог тебе без всех этих… скользких интриг, что ты тут развела. Но ты предпочла ранить Дарси. И меня заодно своим недоверием. — Откуда мне было знать, что ты настолько благороден, что готов помочь даже едва знакомой вампирше? Извини, но я вышла из другой среды. Там подобных принцев не водилось, — Белладонна так перенервничала, что ей внезапно стало совершенно всё равно — эмоции в ней будто отключились, даровав спасительную пустоту. Она отошла, подняла с пола свою сумку и вытащила из неё чёрный конверт, после чего протянула его Рикарду. — Моя последняя просьба: передай, пожалуйста, это письмо Марселю. Сумрачно глянув на неё, он вырвал из пальцев конверт и вышел из спальни. Совсем скоро его тяжёлые шаги оборвались за хлопком двери, и Белладонна осталась одна. 7 глава: (вторая часть — письмо) Здравствуй, Марсель. Раз ты получил это письмо, значит, я уже спрыгнула с моста и лечу в реку с большой высоты, не зная, разобьюсь, утону или выплыву. Мы с тобой связаны одним канатом. Но у тебя есть несколько часов, чтобы решить: разорвать эту связь или последовать за мной в неизвестность. Однако прежде чем примешь решение, ты должен узнать правду, которую я тебе не рассказывала по ряду причин. Среди них, разумеется, на первом месте стоял эгоизм — я отчаянно нуждалась в близком существе в том ужасном месте. Вампире, рядом с которым я могла бы на миг расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Звучит утопически в рамках клана Лафайет, не правда ли?.. Вот и я так думала долгие первые двадцать шесть лет вампирской жизни. А потом появился ты. И я сразу поняла, что ты никогда не ударишь мне в спину. Только тебе я могла довериться. Поэтому смею надеяться, что ты сможешь понять и принять природу моего эгоизма. На самом деле, оставлять тебя в неведении было на руку нам обоим. Если бы я раскрыла тайну твоего рождения, скорее всего, ты сорвался и натворил бы глупостей в тот же день. Само собой разумеется, мне приятнее прикрываться желанием защитить тебя, а не страхом снова остаться одной. Но ты же знаешь, я всегда думаю в первую очередь о себе, а потом о других. И даже сейчас рассказываю правду в письме, а не лично. Всё по той же причине. Боюсь увидеть разочарование в твоих глазах. Это так низко, беречь собственные чувства в подобных обстоятельствах… Как ты меня терпишь, братец?.. Вероятнее всего, после того как дочитаешь это письмо до конца, ты больше не захочешь меня видеть. Может, даже возненавидишь. Я бы могла написать красивые и полные достоинства слова: «Если ты не сможешь меня простить, я тебя пойму. И с пониманием приму любое твоё решение, даже если ты захочешь разорвать со мной все связи. Я тут же уйду из твоей жизни и больше никогда не попадусь тебе на глаза». Но это всё будет ложью. Поскольку на самом деле я не хочу тебя потерять. Ты — моя единственная семья, от которой я никогда не откажусь. Поэтому, даже если ты меня возненавидишь, сделаю всё, чтобы заслужить твоё прощение. Не имеет значения, сколько потребуется сил и времени. При необходимости я готова стать самой наглой и приставучей сестрой на свете, которая будет преследовать тебя до конца жизни. Прости, что так долго оттягиваю суть письма. Ты наверняка уже злишься, но я почти сто лет хранила это втайне. Сложно с ходу раскрыть такой важный секрет. Суть в том, что ты, Марсель, не должен был переродиться вампиром. Знаешь ведь, даже у аристократии есть строгая очередь: один вампир на ветвь раз в пятьдесят лет, и не больше трёх новорождённых на клан в сто лет. Но ты сумел влезть в список без очереди, так как тебя никто не планировал обращать — тебя пытались убить. Я не знаю всех подробностей, потому как была юна и из поместья мне не позволяли выходить. В тот период за мной особенно зорко следили из-за моей провинности. А единственным источником информации являлись слухи. Посему не могу ручаться за достоверность информации. Всё началось за год до твоего появления в поместье. Умер один из наших кузенов — не отличающийся богатым интеллектом или хорошими манерами сын Дарика. Все судачили, что его убил обычный, пусть и одарённый магическим талантом, человек. И как ты, наверное, уже догадался, этим человеком был ты. Ты сжёг Марселя при помощи артефакта. Убил из мести. Но за кого именно мстил, я не знаю. Да-да, всё верно, тебя в последующем назвали в его честь. Но, думаю, ни тебе, ни ему не подходило это имя, обладающее значением: «посвящённый Марсу» — богу войны. Вы две далёкие крайности «огненного воинственного начала». Тебе больше подошло бы что-то вроде Алистера в значении «защитника». Учитывая, как чутко ты оберегаешь других. Вполне естественно, что члены нашего клана не могли проигнорировать убийство одного из Лафайетов, поэтому Дарик, Лилит, Варфоломей и Габриэль во главе с самой Амброзией поехали мстить уже тебе. Поскольку с ними не было Иезавеля, они оказались не в состоянии придумать для тебя более извращённую смерть, кроме как в процессе обращения в вампира. На случай если ты попадаешь в число счастливчиков и выживешь, тебя собирались натравить на собственную семью. А потом убить повторно, но через сожжение. Однако ты решил оставить их с носом. И мало того что переродился, но ещё и обнулился — предстал перед ними идеально чистым, белым листом. Ты стёр себе память напрочь. Всю. Полностью под корень. Поэтому наблюдавшая за этим чудом графиня Амброзия приказала доставить тебя в поместье и воспитать правильным вампиром, а сама направилась в Орсель, чтобы добиться аудиенции у Верховного. И ввиду трагедии, случившейся в клане, Темнейший позволил принять тебя в семью вне очереди. Не знаю, помнишь ли ты свои первые дни в поместье или нет, но ты меня поразил с первой нашей встречи. Я слышала, что новорождённый вампир с телепатическим даром потерял память. Но когда лично встретила и поняла, что ты даже родной язык утратил, оттого вынужден общаться жестами — это меня шокировало. Насколько же сильно надо не желать стать вампиром, чтобы сотворить такое с собственным мозгом?.. Никто не торопился тебе помочь освоиться в клане. Они намеренно кормили тебя синтетикой, чтобы ты не смог быстро освоить флемоанский язык. Твой дикий вид многим доставлял удовольствие. Но не мне. Поэтому я начала добавлять в твой бокал натуральную кровь коренных флемоанцев. Иногда не получалась достать человеческую кровь, поэтому я жертвовала свою. Совсем по чуть-чуть: десять, двадцать миллилитров, чтобы быстрое овладение языком не бросалось в глаза. Впрочем, и ты оказался неглуп — ещё долгое время притворялся непонимающим. Я напоминаю о том, как заботилась о тебе не для того, чтобы обозначить, как эгоистично привязала к себе с самого начала, сделав своей единственной опорой. Мной не двигал один лишь расчёт. Хотя полностью исключить его тоже будет лукавством с моей стороны. И вполне естественно, что я ждала отдачи, когда творила добро. Просто хочу подчеркнуть, что отличаюсь от остальных членов нашего клана, что держали тебя в неведении совсем по другой причине. Я, как и ты — бельмо на глазу. Мы две паршивые овцы, из которых не смогли вытравить всё человеческое. И ещё я хочу напомнить, что помогала не меньше, чем ты мне — наш союз всегда был взаимовыгоден. Поэтому смею надеяться, что ты простишь меня за те года, что я не раскрывала правду. Хотя бы со временем… Скорее всего, ты начнёшь искать свои корни. Ты и раньше этим любил заниматься, но чувствую, сейчас возьмёшься за поиски своих потомков с двойным усердием. Я бы хотела тебе помочь, но не знаю ни твоего прежнего имени, ни имён близких. Ничего полезного, кроме того что тебя привезли из Нувуа и ты состоял в неком изгнании на своей родине. Надеюсь, сии ниточки пригодятся в расследовании. С любовью, твоя сестра