8 глава: Возвращение хромоножки Валери — В каком смысле она взяла десятидневный отпуск? — переспросил капитан Бак и тут же грозно рявкнул, мгновенно выходя из себя: — Я не давал разрешения уйти в отпуск! — Давали вы разрешение ей или нет, она уже куда-то заныкалась и ближайшее время на работе не объявится, — сонно усмехнулся Рикки. Выглядел до того расслабленным, что сразу становилось понятно — притворяется, подлец. Вэл слишком хорошо знала брата, чтобы купиться на эту по-монашески умиротворённую физиономию. Между ним и Донной явно что-то произошло. — Не младшие детективы, а чёрт знает что. Постарался, шеф, всучил славный, мать его, подарочек. Никакой субординации в отделе… — Оно? — старший детектив подсунул ей под нос очередной сбор заговорённых трав. Уже целую неделю на ней испытывал разные ароматы: вроде как сам их составлял в лаборатории на втором этаже, а потом допытывался, чего именно не хватало запаху. — Похоже, — протянула она, старательно принюхиваясь. — Но не хватает горечи! — Какой горечи? — Свежей?.. Холодной горечи… Не знаю, как описать! — Свежая и холодная горечь… что же это может быть? — бубнил он сам себе под нос по пути к выходу из отдела, в дверном проёме столкнулся с Марселем и присвистнул: — Уже на ногах? Быстро однако. Что за пилюли волшебные принимал? — Что доктор прописал, то и принимал, — хмуро буркнул напарник и первым зашёл в отдел, опираясь на чёрную лакированную трость с круглым набалдашником. Состроил кислую физиономию, оказавшись в центре внимания, и выплюнул: — Чего уставились? Я, что ли, полгода должен был мумию изображать? — Жаль, на дерьмовый характер пилюли никак не повлияли, — саркастично фыркнул старший детектив и вышел в коридор. — И мы по тебе скучали, хромоножка! — весело воскликнул Фаба. Показав тому средний палец, Марсель доковылял до рабочего места, встретился с ней взглядами и едва заметно кивнул в качестве приветствия. Поскольку Вэл навещала его каждый день после работы, то знала, как стремительно он поправлялся. Всё же она жертвовала не абы какую кровь — кровь беты. А плохой регенерацией та никогда не отличалась. Однако собственная реакция на укус её поначалу здорово испугала. Вэл ожидала чего угодно, но точно не удовольствия на грани эйфории. Ничего подобного она раньше не испытывала. Поэтому на миг засомневалась, не понимая, что ей делать дальше: дать заднюю или всё же продолжить? Но в ту же ночь, пока лежала перед сном в постели и обдумывала прошедший день, взяла себя в руки и решила, что раз начала заниматься донорством, то доведёт дело до конца. Плевать, что немного кайфует в процессе — это безобразие долго не продлится. — И правда, как-то быстро. Ты и двух недель на больничном не провалялся, — скупо отметил Рикки и с подозрением покосился в её сторону. Нехорошо так глянул, будто что-то понял, что ему понимать не надо. Вэл нахмурилась и посмотрела на него исподлобья, заранее готовясь к непростому разговору. Пусть он достаточно смекалистый, чтобы сразу сложить один плюс один. Но и она не пальцем деланная, обязательно припомнит всех его бобрих за последние пару месяцев активных похождений, если рискнёт сцену закатить. Кажется, они поняли друг друга без слов, потому как Рикки тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Но потом всё же подошёл к Марселю, вынуждая её снова напрячься, и протянул ему тонкий чёрный конверт. — Донна просила тебе передать. — Рик, зайди ко мне в кабинет, — приказал капитан тоном, не терпящем возражений, прежде чем скрыться за толстой дверью со звуконепроницаемыми заглушками. И его грозный вид красочнее любых слов обещал тотальную прочистку мозгов. — Письмо? Чего это вдруг… И где она вообще? — Подала документы на смену гражданства, — коротко объяснил Рикки, продолжая выглядеть супер подозрительно с этой своей умиротворённой усмешкою. Ему свойственнее пошло хихикать или однобоко скалиться. Сейчас же больше походило на то, что внутри он себя чувствовал крайне паршиво, но продолжал притворяться, якобы всё в порядке. — Рикки… — Не сейчас. Позже поговорим, — отмахнулся он и направился в кабинет капитана. Проводив задумчивым взглядом широкую спину брата до двери, Вэл спохватилась и потащила Марселя за руку в коридор. Раз сегодня сам заявился на работу, то можно будет, его дважды покормить. Так, гляди, уже завтра и тросточка не понадобится. — Что ты творишь? — раздражённо прошипел он в закутке под лестницей. — Там много лишних глаз. — Только не говори, что собралась… — замолчав на полуслове, Марсель скользнул голодным взглядом вслед за бегунком на молнии расстёгиваемой куртки. Сглотнул и резко отвернулся, после чего сжал челюсти так, что на них желваки заиграли: — Нет. Мне больше не нужна твоя кровь. — В смысле? — Я нормально себя чувствую. Как видишь, сегодня даже на работу пришёл. Поэтому нам больше нет необходимости этим заниматься. — Ты опять начинаешь? — недовольно пробормотала Вэл на ирашском языке. — Ну, какой в этот раз у тебя завёлся таракан в башке? Давай, выдавай очередную отмазку, почему я не должна быть донором. Достал, честное слово! И на фига ты каждый день так пыжишься? Цену себе набиваешь, цаца? Или в недотрогу играешь? Не понимаю! — Да я хотя бы пытаюсь затормозить эту вагонетку, несущуюся в бездну! А ты, глупый лисёныш, ещё и подталкиваешь её, чтобы мы побыстрее провалились в пропасть, — процедил он сквозь зубы тоже перейдя на её родной язык. Пусть всё ещё был слышен сильный акцент, но то как быстро вампиры учили языки — не могло не вызвать у неё зависть: жульничество сплошное. — Думаешь, ты — единственная бета в Саларуне? Или твоя кровь какая-то особенная? Хватит играть в заботливую мамочку, я могу о себе позаботиться и найти другого донора. — Я тебе помогаю поправиться, а ты мне вот так отплачиваешь? — прорычала она и схватила его за грудки, смяв в кулаках идеально выглаженную рубашку. — Да, ничего не скажешь: сколько вампира ни корми, а он всё на других заглядывается… козлина неблагодарный! — Как ты не понимаешь, что созависимость — страшная штука… Нельзя так беспечно к ней относиться! — Да-да, опять эти сказки про зависимость! — Тук-тук, — Марсель неприятно постучал указательным пальцем ей по лбу, словно гвоздь вбивая. И посмотрел так препротивно, что аж обидно стало. — Там кто-нибудь есть? Мозги, например? — Ещё раз стукнешь — я тебе этот палец в жопу запихаю, — угрожающе протянула Вэл и стиснула зубы до тупой боли в висках. Отчего-то на неё накатила такая тоска, хоть вой от досады. Грудь сдавило от гадкого, неприятного чувства отверженности и гнусного предательства. Можно подумать, она так уж сильно хотела, чтобы подлый гад её укусил. Но в то же время и не сказать, что была против — определённо, в этих их покусываниях было немало приятного. Понять, почему у людей так от них рвало крышу, можно. Стоило же в полной мере осознать, что Вэл нравилось заниматься донорством, как навалилось принятие его полной правоты. У неё и правда начала возникать какая-то извращённая зависимость, оттого она и чувствовала сейчас эмоциональный раздрай из-за его отказа пить её кровь. Сбоку раздался слабый шорох, и Вэл тут же повернула голову, впиваясь взглядом в улыбающееся лицо симпатичной девушки. Или даже уместнее её назвать красивой: вьющиеся тёмно-каштановые волосы, вытянутой формы светло-серые глаза, пухлые губы и тоненький, маленький носик. Она могла посоревноваться с Донной за звание самой привлекательной женщины в их участке. И вот это собрание всего идеального подняло руку и приветливо помахало ладонью, прежде чем произнести: — Привет. Извиняюсь, что влезаю не в своё дело, но здесь не лучшее место, чтобы устраивать разборки. Мимо лестницы много кто ходит, вас могут случайно увидеть и неправильно понять. — Ты ещё кто? — буркнула Вэл на саларунском, ошалев от наглости девчонки. Ведь не поленилась, заглянула в закуток и не струсила сделать им замечание. Невероятное бесстыдство, тесно граничащее с глупостью. Так ведь и по зубам получить недолго. — Не твоё дело, где нам устраивать разборки, — огрызнулся Марсель, разделяя её негодование: на ментальном уровне их эмоции переплелись в единое целое. — Иди, куда шла. — Нет, я настаиваю на том, что вы сменили позу, — упорствовала странная девица. — И побыстрее! Ну же… чего вы ждёте?! По лестнице просыпались торопливые шаги, и в закуток заглянул теперь ещё и парень в джинсовой куртке с меховой подкладкой, выглядывающей из-за стоячего воротника. Весь его вид: от всклоченных светло-пшеничных волос до развязанных шнурков на ржавых ботинках, — определял в нём шебутного типа. Наверняка один из тех кадров, которые вечно концерты на ровном месте устраивали из-за мелочи, массовые драки разводили из-за обидного слова, да в целом являлись головной болью для своего окружения. Есть такая категория безбашенных придурков, которым жизнь не мила, пока они шороху везде не наведут. Другими словами, Вэл почувствовала, что у них много общего. Парень громко присвистнул и направил на них камеру телефона, воодушевлённо прокомментировав: — Отличное начало практики! — Это вторжение в личную жизнь, Кинзи. Ты не можешь их здесь фотографировать! — Ещё как могу! — Хочешь меня сфотографировать? — Вэл выпустила из пальцев рубашку Марселя, одёрнула её снизу и направилась в сторону ещё более бесцеремонного пацана. — Уже, рыжик. Ты довольно фотогеничная… Эй! — воскликнул этот Кинзи, когда она вырвала из его рук телефон. И хотел было отобрать игрушку обратно, но замер под взглядом напарника, остановившегося у неё за спиной. — Ментальное воздействие такого уровня незаконно! Я буду жаловаться вашему руководителю! — Да мне насрать, — равнодушно выплюнул Марсель. — Ему и правда пофиг, — подтвердила Вэл, выделяя уже второй десяток фотографий, чтобы удалить. Надо же, какой шустрый: столько нащёлкать меньше, чем за минуту не каждый сумеет. — А будешь выступать, ещё и бо-бо сделает. Он способный. Ни один целитель не найдёт следов. — Чего? Вы точно полицейские, а не бандиты? — восхищённо хохотнул Кинзи. — СОВД-шники особого отдела. — Специальный отряд внезапного действия, — расшифровала ему девица, приятно удивив своей осведомлённостью. Далеко не каждый за пределами полицейского участка знал, как раскрывалась эта аббревиатура. — Мы выпускники журфака УГА, кафедры телевидения и радиовещания. Нас направили проходить практику в ваш отдел. Меня зовут Доминика Бланже, а это мой одногруппник — Кинтион Ладовски. Вэл вернула владельцу телефон уже без компромата и вопросительно посмотрела на Марселя. — Репортёры, — резюмировал он. — А, эти, — поморщилась она, вспомнив о мухах, облепляющих у входа в участок во время транспортировки преступников. В последний раз старший детектив обещал ей башку открутить, если снова ляпнет лишнего, поэтому Вэл старательно держалась от мух подальше. — Пошли обратно. 8 глава: (вторая часть) Обогнув наглую парочку, они вернулись в отдел, где заняли свои рабочие места. Мухи последовали за ними, но Офира их тормознула на входе и отправила в дальний угол на лавочку, специально подготовленную для них. Очередной дурацкий закон обязывал все полицейские участки сотрудничать с репортёрами федеральных телеканалов. Им банально нельзя было запретить вынюхивать информацию. Благо перед публикацией любого материала, они были обязаны сначала получить письменное подтверждение руководителя отдела. Иначе им светила статья за распространение дезинформации или того хуже — за раскрытие конфиденциальных данных, отразившихся на ходе следствия. Поначалу капитану Баку удавалось отмазаться от исполнения этого закона: отдел свежий, экспериментальный, много новичков. Для начала им нужно сработаться. Но через полгода, похоже, его продавили и к ним стали заглядывать эти пронырливые гады. Вэл не сразу сообразила, что к чему. Какими сведениями с ними можно делиться, а за что ей по башке настучат. И путём многочисленных ошибок, выраженных в гигантских штрафах, она решила, что ей с ними вообще не стоит говорить. В слоновую клоаку их.