— С чего нам целоваться?! — Нам с тобой? — в серьёзном тоне уточнил он и, пока Вэл зависла с не самым умным выражением лица, завёл машину и мягко тронулся с места. Так и не поймёшь, Грос шутил или заигрывал — оба варианта раздражали. Марсель не мог себе позволить ничего, кроме бесконечных напоминаний: у их союза нет будущего; они не могут быть вместе; нельзя поддаваться даже слабой надежде. Однако держать дистанции с каждым днём становилось лишь труднее. Он встретился взглядом с узкими глазами в зеркале заднего вида и отчётливо разглядел в них насмешку, которую этот мудак даже не пытался скрыть. Он дразнил вовсе не Вэл, забава предназначалась именно Марселю. И как много ему было известно? Про Рика и Донну тоже знал? Наверняка… — Старший детектив, — она обратилась к нему с мрачной решимостью идти до конца. — Я не понимаю, говорите вы серьёзно или нет. Но если ваши… — Ни слова больше, я понял тебя, — ответил он в том же тоне без намёка на улыбку, и Вэл снова застыла с приоткрытым ртом, в то время как в голове её бешено вращались шестерёнки. «Да шутит он», — не выдержал Марсель и подсказал ей по внутреннему каналу связи. «Да кто шутит с таким лицом? — рыкнула она и посмотрела на него с возмущением, будто это он над ней издевался, а не дурковатый начальник. — Нормальные люди когда шутят, то улыбаются! Тогда становится понятно». «У всех разное чувство юмора». «Это не юмор — а дурацкая фигня!» — Снова шепчитесь? — усмехнулся Грос, в сотый раз подловив их за телепатической беседой, и продолжил говорить ни к кому конкретно не обращаясь: — Может фенека завести? С недавних пор я проникся симпатией этим милым зверькам. «Я его не понимаю! — в панике воскликнула Вэл, а рыжие брови взлетели до середины лба. — Что он пытается этим сказать?!» Ощутив медленно расцветающий в груди бутон ярости, Марсель покосился на Гроса, но не успел и слова сказать — тот его опередил, заговорив о предстоящей работе: — Так, на рожон никто не лезет. Стараемся держаться в тени. Мы там чисто для того, чтобы оказать помощь в захвате тех, кто пытается по-тихому свалить дворами. Всем всё понятно? — Да! — радостно подхватила Вэл. — Старайтесь не разделяться. — Поняла! — Митингующие — преимущественно оборотни. Поэтому, Марсель, не расслабляйся. — Митинг в поддержку Джака Афаски? — холодно уточнил он, давая понять, что в курсе дел. В последнее время о нём гремели все новостные порталы. Оборотень, рождённый на территории Ксоры в третьем поколении, который баллотировался в меры Уларка, но оказался выбит из предвыборной гонки из-за скандала, раздутого жёлтой прессой. А искусственность повода — в раннем юношестве он недолго баловался запрещёнными веществами — взбудоражила толпу преданных активистов. Все понимали, что Афаски элементарно задвинули в тёмный угол из-за его радикальных взглядов и нежелания встраиваться в уже существующую систему, поэтому во всём медиапространстве стоял страшный шум. На субъективный взгляд Марселя ксорийцы зря страдали демократической или тем более либеральной чепухой. Все эти смешные и жутко однообразные лозунги о свободе слова, доносившиеся из-за рта каждого второго политического деятеля — мусор. Они всего лишь создавали видимость социального равенства, а на деле во много перекрывали кислород местному населению. В том числе этот великий мученик и избранник от народа — очередная говорящая голова, за которой наверняка стояли большие дяди и тёти, преследующие свои цели. Вот во Флемоа власть наследовалась из поколения в поколение. Все чётко понимали, перед кем надо было лебезить и с кого спрашивать за плохие дороги в княжестве. А сам Темнейший оставался при власти уже как несколько тысячелетий — он наряду с шестью довремёнными являлся прародителям всех ныне существующих вампиров и фактически был полностью бессмертным. Его плоть не горела, а если её разорвать на мельчайшие кусочки, то ему оказывалось достаточно капли крови, чтобы воскреснуть. — Ну и толпа! — воскликнула Вэл, когда они вышли из переулка, где припарковали машину, потому как вокруг центральной площади полиция давно перекрыла движение. — Прям как в Волкоре на празднике солнцестояния! — Волкор? — Столица нашего королевства. Они стояли на краю площади и смотрели, как нацгвардия шеренгой наступала на митингующих. Ловко выхватывали по одному активисту и утаскивали в быстро заполняющиеся автобусы. Некоторые особенно отчаянные и не менее вспыльчивые, оказывали серьёзное сопротивление. Тогда в ход шла магия, — но против отдельных индивидов и этого оказывалось недостаточно. Огромный мужчина, не иначе как очередной оборотень, помог вырваться двоим своим товарищам помельче, и уже втроём они побежали сквозь толпу в противоположную сторону, видимо, рассчитывая суметь улизнуть. — Наши клиенты, — прокомментировал Грос, тоже наблюдая за отчаянной троицей. Они отступили, чтобы перехватить их на углу, за которым начинался безлюдный переулок, но возникла третья переменная — в центре толпы группа студенток из семи ведьм в одинаковой ученической форме с современными остроконечными шляпами, сцепившись руками в круг, громко скандировали какое-то заклинание, и судя по тому, как быстро сгущались над площадью тучи, из них вышла слаженная команда. — Вот же малолетние дуры, — цыкнул старший детектив, резко развернулся и сменил курс направления. Он побежал в сторону девушек, на ходу став читать заклинание своим размеренным речитативом на неизвестном Марселю языке. — Заморозь большого, — не то приказала, не то попросила Вэл, проигнорировав тот факт, что они остались вдвоём. Она не сводила взгляда горящих от нетерпения глаз с приближающийся к ним троицы, не подозревающей, что в этом весёлом мероприятии принимали участие полицейские в гражданской одежде. — Чего? — Ну эти штуки с мозгами. Пусть он постоит. Мне нужна минута. — Вроде язык освоила, а выражать нормально свои мысли — так и не научилась. — Не души, душнила. — Чёртов Фабиан, — проворчал Марсель сам себе под нос, прекрасно ведая, откуда напарница нахваталась таких выражений. И сконцентрировался на зрачках бугая, выше его на три головы. Тот послушно остановился, с удивлением покосившись на свои приросшие к земле ноги, а его приятели одновременно смекнули, что к чему, и бросились врассыпную от зарычавшей Вэл, не ожидавшей такой сообразительности от них. Пока она погналась за одним, другой сделал круг и прибежал обратно, вооружённый металлическим дрыном. Марсель о наличии у него оружия узнал уже постфактум, когда тот со всей дури врезал ему по ноге. От боли он пошатнулся, зрение расфокусировалось, а бугай предсказуемо отмер. Недобро так улыбнулся, не оставляя сомнений, что без ответки его не оставит и зашагал вперёд. Словно сквозь грязное стекло, Марсель, затаив дыхание, наблюдал за его неизбежным наступлением. Вот махина, поражающей своими габаритами в скверном сочетании с перекошенным от злости лицом, замахнулась лапищей. И слабая надежда пережить сей удар практически сразу испустила дух. В голове сразу пронеслось тысяча и одна мысль: волосы снова станут по пояс, татуировки с груди, шеи и руки сойдут, но зато, нос приобретёт первозданную ровность. Однако за мгновение, когда лапа начала бы движение вниз, опуская смертоносный кулак ему на голову, в здоровяка с двух ног влетела Вэл. По-кошачьи ловко приземлившись на четвереньки, она сгруппировалась и выстрелила пружиной: из положения снизу вогнала подошву тяжёлого ботинка ему в подбородок, и у того будто рубильник изнутри дёрнуло. Перепугавший Марселя до предобморочного состояния бугай замер с остекленевшим взглядом, чуть пошатнулся вперёд и рухнул навзничь. — Ты как? — спросила она, энергично отряхивая ладони, на которых только что стояла. Выдернула из наручного артефакта в виде браслета золотой шнурок, связала здоровяку ноги в районе щиколоток, небрежно перекатила его со спины на живот, уткнув лицом в асфальт, и то же самое проделала с запястьями. — Выглядишь не очень хорошо. — Чувствую себя ненамного лучше, — хрипло усмехнулся он и заметил в отражении зеркальной витрины вернувшегося гада с металлическим дрыном. Тот подбирался к ним со спины. — Хэй, придурок, — позвал его Марсель. И когда они встретились взглядами, пожелал, чтобы гад сам себе по роже врезал. Хорошенько так, со вкусом. — Мацик, твою же мать! Он полукровка! — возмутилась Вэл, присаживаясь с новым шнурком возле последнего беглеца, предпочитающего действовать исподтишка. — А ты ему черепушку разнёс! Да так мощно!.. Знаешь, как долго она теперь заживать будет у такого хиляка?! — Не дольше, чем моя нога. — Твоя нога? — она нахмурила брови и пригляделась к нему повнимательнее. Из-за угла, за которым начиналась площадь, выскочило ещё двое парней. Они резко затормозили, увидев валяющиеся без сознания тела. Развернулись и попытались дать дёру в обратном направлении, но споткнулись на ровном месте и тоже рухнули. — Что ж вы такие неуклюжие, ребятки, — весело подметил Грос, появившись следом. Присел рядом на корточки и помотал у них перед носом всё теми же мягко сияющими шнурками. — Давайте по-хорошему, пока я добрый и никаким поносом вас проклял. Вэл помогла доковылять Марселю до лавки. Бедро при любом намёке на касании резало ножом. Поэтому он опустился чрезвычайно аккуратно и лёг на бочок, из всех сил сдерживая слёзы, что розовой пеленой затмевали ему обзор. Всё же мужчине не пристало плакать и при более серьёзных травмах. Подумаешь, какой-то перелом. Ему уже трижды умирать доводилось, а с этим ни одна прижизненная боль не сравнится. И пока Марсель лежал на лавке в расстроенных чувствах, размышляя, как сложилось бы его жизнь, не последуй он за Донной, переулок очистили от митингующих. Где-то через полчаса или может даже час — время текло невероятно долго — вернулась Вэл и села напротив его лица. — Живой? — Живой. — Грос нас отпустил, раз ты поломался. — В смысле, отпустил? Разгон в самом процессе. — Ничего, справятся. Там ещё эти спецы подъехали. — СВД-шники по магически одарённым? — Ага, — она встала в полный рост и окинула его с ног до головы странноватым, будто бы оценивающим взглядом. — Скоро закончат. — Что ты задумала? — заранее напрягся Марсель. — Тебе надо к целителю. — Я в курсе, но не уверен, что сам смогу дойти. Может, кого-нибудь позовёшь? — Сама справлюсь! — оскорблённо фыркнула Вэл и, близко наклонившись, отчего он на миг растерялся, проворно просунула у него под коленями и боком свои руки. Марсель и пискнуть не успел, как оказался поднят с лавки. Ему просто-напросто не предоставили возможности, чтобы возмутиться от столь попирающей его мужское достоинство инициативы. — Какого?.. — прошептал он, находясь в глубочайшем ужасе от происходящего: его подхватила на руки, как какую-нибудь принцессу, девушка, которая ему нравилась, — что даже боль, стрельнувшая в бедре, где-то на фоне осталась. — Ты меня не так поняла… Поставь меня на ноги!.. Немедленно! — Успокойся, — буркнула она и ускорилась. Несла его с таким видом, как если бы Марсель ничего не весел. И в подтверждение его безрадостных мыслей добродушно улыбнулась и произнесла: — Ты лёгкий. — Я — нормальный! Для мужчины слегка за метр восемьдесят абсолютно нормально весить семьдесят пять килограмм. — О, почти как я. — Это ты ненормальная! — Зато я жму сотку от груди. — Что и требовалось доказать… поставь меня на ноги, чудовище! — прошипел он, стараясь не привлекать слишком много внимания, потому как они уже приближались к служебным автомобилям, стоящим на другом краю площади. Народу вокруг слонялось много. А поймав на себе смеющийся взгляд мимо пробегающего гвардейца, опустил глаза в землю и тихо добавил: — Пожалуйста… — Немного осталось, потерпи, — ответила Вэл серьёзно, и маленькая капелька пота скатилась по её виску.