– Январь 1980 года. Нам нужен этот ящик, – сказал Джошуа, наклоняясь, чтобы проверить надписи в нижнем ряду. – Как ты можешь знать наверняка? Что случилось в январе 1980 года? Кроме выхода первого альбома Iron Maiden? Джошуа не был уверен, стоит ли говорить ей правду. В конце концов, он сам не знал наверняка, что именно они ищут. Джошуа всегда считал себя абсолютно рациональным человеком, он был далек от погружения в мистические теории или эзотерику. Однако кошмарный сон гнался за ним по пятам, он не мог забыть лица Кэтрин Александер, девушки из отеля «Аваланш», чье фото обнаружили в кармане неизвестной из Не. – Ищи в этом ящике и не ной! – Сивилла вдруг улыбнулась уголком рта и показала ему коробку, на которой черным маркером было написано «01/1980». НАКОНЕЦ-ТО! Волнение Джошуа усилилось. Сивилла отправилась вперед, прижимая находку к груди. Архив находился в подвале здания. Дежурный освободил для них целый стол. Джошуа мгновенно высыпал содержимое на поверхность и начал рассматривать папки. – Хорошо. Сейчас нам нужно найти дело Кэт рин Александер. Это дело об исчезновении. Еще нам подойдет любое упоминание отеля «Аваланш». Сивилла смерила его подозрительным взглядом и поинтересовалась, имеет ли это какое-то отношение к расследованию, которым он занимался до несчастного случая. – Понятия не имею! – воскликнул он сухо, почти зло, и тут же почувствовал укол стыда. – Извини. Я помню все кусочками, и это меня расстраивает. У меня впечатление, что я двигаюсь вперед с повязкой на глазах. Сивилла промолчала и стала внимательно разглядывать документы и заметки в разных папках. Никакой Кэтрин Александер пока не находилось, а уж отеля «Аваланш» тем более. Сивилла сказала, что в первый раз слышит это название. Через какое-то время она показала Джошуа красную папку, на которой была наклеена надпись: «Бельвю». – Гранд-отель «Бельвю». Знаешь его? Это те развалины над Монтрё. – Покажи-ка! – воскликнул Джошуа, почти силой вырывая папку из ее рук. Он снял резинку и открыл первую страницу. На него тут же выпал целый букет бумаг, отпечатанных на машинке. Он разложил их веером на столе. Отчеты следствия, допросы, а еще – картонная карточка со скрепкой. Фотография красивой худощавой девушки с длинными светлыми волосами, смотревшей слегка дерзко. – Кэтрин Александер! Это она! Пятое января 1962 года… Ей только исполнилось восемнадцать, как в моем сне! Сивилла так раскрыла глаза, что они почти вылезли из орбит. – Ты о чем вообще? – Я видел эту девушку, на такой же фотографии. Год рождения совпадает, а вот название отеля – нет. Я был там в день похищения. – Ты там был? Ты что, хочешь сказать, что видел все это, пока был под завалом? – Именно, пока лежал под лавиной. Я был Джошуа Оберсоном, работал в службе безопасности и должен был заниматься ее исчезновением. Сивилла забрала у него папку и стала перелистывать страницы с удивительной ловкостью для столь огромных рук. Время от времени она останавливалась и вчитывалась. – Кто-то сделал пометки на полях, – произнесла она и протянула ему документ, на котором и правда было написано несколько слов карандашом. – Ничего не напоминает? – Это мой почерк, – ответил он, всматриваясь в буквы. – Ага. Значит, ты уже ходил сюда и брал эту папку. Если хочешь знать мое мнение, все воспоминания у тебя именно поэтому. Так что конкретно произошло в твоем сне? – Ну, там была эта девушка и парень по имени Кловис, он повел меня наружу и… – Это ты написал? – перебила его Сивилла, указывая на имя, обведенное кружком. – Сильван Либер. Кто это такой? Джошуа будто молнией ударило – он мгновенно перенесся в голубую гостиную огромного отеля. На нем снова был костюм, а лоб кровоточил. – Это полицейский! Он расследовал дело о пропаже девушки. – Похоже, ты раздобыл номер его телефона, – Сивилла кивнула на ряд цифр. Джошуа растерянно посмотрел на нее. Он этого не помнил. Звонил ли он Либеру? Пошел ли он в горы из-за этого? – В общем, дело тут нечисто, это понятно, – заметила Сивилла, собирая документы в папку. Она взяла фотографию Кэтрин и посмотрела на нее со странным выражением лица. Почему в кармане неизвестной из Не был этот снимок – почти сорок лет спустя? Джошуа перестал понимать что-либо, но вдруг почувствовал, что сыграет важную роль в этом деле. И ему стало немного теплее – впервые с момента пробуждения. Джошуа еще раз проверил экран мобильного: пустота. Он весь день пытался дозвониться до Сильвана Либера, а тот даже не удосужился перезвонить. После возвращения из архива Джош все время думал про свой кошмарный сон. И почему у него было такое чувство, будто он знает нечто важное, неведомое другим? Кэтрин Александер исчезла шестого января 1980 года – во время отдыха в гранд-отеле «Бельвю». Она была там вместе со своими родителями. Она позавтракала в номере, а потом испарилась. Дело уперлось в тупик, а в папке не хватало сведений, собранных Либером. – Ты повторил? – спросила Сивилла, показывая на стакан на барной стойке. Они были в баре в Монтрё. Сивилла уговорила его немного поразвлечься и снять напряжение. – Два май-тая, – подмигнула она бармену. Бар «У Джекки», популярное место ночной жизни в Монтрё, очаровывал атмосферой старых джаз-клубов. Отличительной чертой интерьера тут были черные стены, завешанные фотографиями знаменитостей. Повсюду стояли мрачные кожаные кресла в английском стиле, а за длинной деревянной стойкой сновали элегантно одетые бармены в безупречных рубашках. У мужчин были подтяжки – Джошуа думал, что такое больше не носят, а вот Сивилле они казались «чудовищно сексуальными». В самой глубине зала возвышалась небольшая сцена, на которой стояло пианино и другие инструменты для живых концертов. В мертвом для бизнеса январе живую музыку заменяла запись, и музыканты жаловались на безработицу. Сейчас по всему бару разносилась мелодия Майлза Дэвиса, легенды джазовой музыки. Он с десяток раз был в Монтрё и почти наверняка захаживал сюда. Сивилла потягивала третий май-тай и поблескивала глазами. Она настояла на том, чтобы для начала заехать к ней. Дома она переоделась в маленькое черное платье, подчеркивавшее ее грудь и выгодно оттенявшее светлые волосы. Джошуа дружил с ней с момента поступления на службу в полицию. Сивилла первая заинтересовалась новичком. Сначала Джошуа принял ее за шипастый цветок с манерами грузчицы, а потом уже узнал получше. Под видом командирши Сивилла скрывала почти болезненную неуверенность в себе. Этот порок Сивилла несла в себе давно. О причине Джошуа узнал только после того, как Сивилла выпила несколько бокалов вина. Сивилла страдала от ожирения в подростковом возрасте. Она ела, чтобы подавить недовольство, но никак не могла понять, что мучило ее на самом деле. Неспособная контролировать свои порывы, она без конца ходила к психологам и садилась на диеты – и все это не приводило к успеху. Она не теряла ни грамма. А что такое быть толстой для девочки-подростка? Да все равно, что упасть в яму с разъяренными львами. Без потерь не обойдется. Она страдала годами, жила в атмосфере подколок со стороны парней, а ее подруги были готовы воткнуть ей нож в спину, благо цель была широкой. Сивилла сформировалась под влиянием того, что все считали ее толстой. Какие-то вещи не просто заканчивались неудачей, их не существовало в ее картине мира. Например, она просто не думала о том, чтобы соблазнить парня. В конце концов маленькая, острая на язык, веселая Сивилла окончательно потерялась внутри этого большого и тяжелого тела. Как известно, если впереди – только страдание, смерть иногда видится единственным решением. Как бы то ни было, именно так Сивилла думала, вскрывая вены в ванной комнате у себя дома. Но верно и другое: иногда на дне самой глубокой ямы человек вдруг начинает замечать свет. Первым лучиком стал доктор, встретившийся Сивилле в больнице. Он рассказал ей об операции по бандажированию желудка, которая поможет потерять вес. Сивилла воспряла духом и спустя несколько месяцев начала замечать первые результаты. Она стала заниматься спортом до изнеможения. Кроссфит сделался ее религией, она постоянно ходила в качалку. В итоге Сивилла получила тело атлета и железный дух. Однако, если травматическая ситуация повторялась (а под ней Сивилла подразумевала попытку знакомства с парнем и возможность быть отвергнутой), она снова становилась толстой девочкой-подростком, не знающей, что предпринять. В конце концов Сивилла решила «не страдать фигней» и начала любовный поход по всему, что мало-мальски напоминало нормального мужчину. Иногда Сивилла перебарщивала, но с робостью боролась в целом эффективно. – Что скажешь? – кивнула она на мужчину, сидевшего у конца барной стойки. Ему было лет сорок. Байкер, пальцы унизаны перстнями, руки татуированы по локоть, рубашка заправлена в выцветшие джинсы. Волосатая грудь выставлена напоказ. Он поедал гамбургер и запивал его красным вином, время от времени бросая взгляды направо и налево, будто оценивая степень угрозы. – Скажу, что он турист, возможно – музыкант… – Да нет же. Он крутой! – Не знаю, Сивилла. Ты уверена, что он в твоем стиле? Джошуа прекрасно знал, что зря задал этот вопрос. С момента знакомства Сивилла выбирала один и тот же типаж красавчиков в возрасте – и частенько наступала на одни те же грабли. Она вполне могла сбегать с новым любовником в туалет – или на стоянку к машине. Они могли поехать к ней или потратить деньги на отель (обычно в таких номерах с комплекцией Сивиллы было тесновато). Ее страшила одна только романтика. – Ну, была не была! – Сивилла встала с табурета и пошла, покачивая бедрами, к своей жертве. Джошуа наблюдал за тем, как она садится с ним рядом и наклоняется за коктейльным меню (известным ей наизусть). Совершенно ожидаемо (в конце концов, того требовало мужское либидо) он заглянул ей в декольте, а еще через несколько минут прошептал ей что-то на ухо. Сивилла захихикала, как старшеклассница, которую пригласили на выпускной. Джошуа всегда удивлялся ее выходкам, но такова была ее природа. Рядом с ней он чувствовал себя старомодным унылым швейцарским копом. Позвольте представиться, Джошуа Оберсон – простой парень с простой жизнью, от которой мухи мрут. Но теперь Джошуа думал, что лавина все изменит. Лавина стала триггером. Пока что было непонятно, в какую сторону подует ветер. – Повторить? Джошуа повернул голову, и в тот же момент ледяной холод пронзил ему грудь. – За счет заведения, – продолжил Кловис, глядя на него своими странными глазами. Джошуа отодвинулся и окинул взором зал. Не поменялось ничего. Все те же клиенты медленно напивались все в тех креслах, а Сивилла флиртовала напропалую со своим избранником. Однако Кловис из его кошмарного сна стоял прямо перед ним за стойкой и аккуратно полировал стакан. Одет он был в тот же самый костюм, что и в отеле «Аваланш». – Быть может, вы благосклонно посмотрите на бокал мартини? – спросил он со странной улыбкой. – Я сплю, – сказал Джошуа, поудобнее усаживаясь на своем стуле. – Насколько мне известно, нет. – Тогда вам тут не место. Вы ненастоящий. Кловис, кажется, удивился. Он повернулся, взял бутылку и вылил ее содержимое в отполированный стакан. – А, может быть, это вы ненастоящий? – Что вы говорите? Я – Джошуа Оберсон, лейтенант полиции. – Реальность иногда бывает обманчивой. Джошуа полез во внутренний карман куртки за удостоверением и вдруг почувствовал острую боль в груди. Сердечный приступ. Он сейчас умрет, как полный придурок, за разговором с призраком в джаз-клубе. – Все в порядке? – спросил Кловис с легким беспокойством. – Я… Слова застряли у него в горле, когда сильнейшая судорога сковала все мышцы его тела. Он понял, что падает со стула и с грохотом валится на мозаичный пол. Свет вокруг гас. Последним Джошуа увидел лицо Кловиса, перегнувшегося через барную стойку. Потом снова наступила ночь. Пробуждение было столь же отвратительным, как и сам приступ. Только что он был в баре «У Джекки», окруженный приятной атмосферой и хорошей музыкой, и вот уже больница, ослепительно яркие лампы, а голова засунута в томограф. На мгновение он запаниковал от нечеловеческой боли в шейных позвонках, а потом успокоился, и в мозг тут же застучали вопросы. Теперь Джошуа всерьез сомневался в своем психическом здоровье – и в заключении врача. Должно быть, повреждение гиппокампа, вызванное пребыванием под толстым слоем снега, было не таким уж и маленьким. Он ждал результатов обследования в специально отведенной для этого комнате вместе с Сивиллой. Та шутила, что ему скоро сделают карту постоянного клиента. Джошуа попытался собрать воедино кусочки разговора с Кловисом. Сивилла рассказала ему, что он вдруг стал клевать носом и завалился прямо на барную стойку, а ей пришлось поставить крест на Реймонде, очаровательном американском музыканте, с которым все так хорошо начиналось: они почти отправились покувыркаться на заднем сиденье машины, как вдруг Джошуа принялся валять дурака. Джошуа, в свою очередь, поинтересовался поведением бармена. Сивилла даже не видела, чтобы они говорили. Симпатичный бармен в распрекрасных подтяжках болтал с другими клиентами. Именно так Джошуа понял, что у него была галлюцинация. Вторая, если считать встречу на перроне вокзала. Джошуа немедля представил гниющие клетки мозга у себя в голове, и его передернуло от отвращения. Пока он расставался с содержимым желудка в туалете, в комнату вернулся доктор Гумберт. – Результаты сканирования просто чудесны! Никаких осложнений. Повреждения начали заживать. Я же объяснял, что гиппокамп очень быстро приходит в норму. Джошуа как раз вышел из ванной. Чувствовал он себя как мертвец, а во рту было сухо. Доктор Гумберт был одет в симпатичную рубашку и держал в руках пачку листов. – Точно, – сказала Сивилла, глядя влюбленными глазами. – Он регенерирует со скоростью семьсот клеток в день. – Это все замечательно, но я только что навернулся головой на барную стойку. – Разумеется. Однако временная утрата чувства равновесия вполне типична для только что вышедшего из пролонгированной гипотермии. – Ну и после пьянки это тоже нормально, – не сдержалась Сивилла. – А еще от резкого понижения давления такое случается. – Хорошо, хорошо! Но у меня была галлюцинация! Сивилла удивленно уставилась на него. Он умолчал об этой части случившегося. – И что вы видели? – с интересом спросил Гумберт.