Но мистер Трой все же услышал. – Нет. – Он покачал головой. – Будьте милосердны и скажите ей всю правду. Впрочем, та, к кому он обращался, не нуждалась в его советах. Врожденное благородство ее натуры всколыхнулось, большое сердце изготовилось к любой боли, к любому страданию. Полуобняв девушку за талию, то поглаживая, то поддерживая ее, леди Лидьярд взяла ответственность на себя и рассказала все без утайки. От неожиданности бедная Изабелла сперва покачнулась, однако очень скоро с завидным мужеством оправилась и, подняв голову, молча смотрела на мистера Троя. В ее достоинстве, в спокойном сознании собственной невиновности мелькнуло истинное величие. Леди Лидьярд обернулась к мистеру Трою. – По-вашему, – сказала она, указывая на Изабеллу, – она могла это сделать? Мистер Трой не ответил. Печальный жизненный опыт, за много лет накопленный им на адвокатской стезе, подсказывал, что нечистая совесть частенько кроется за маскою добродетели, а беззащитная невинность выглядит кругом виноватой, а потому ни в том, ни в другом случае выводы, сделанные на основании внешних признаков, не помогают добраться до истины. Но леди Лидьярд приняла молчание своего советника за упорствующее жестокосердие бесчувственного человека и, демонстративно от него отвернувшись, протянула руку Изабелле. – Вижу, мистер Трой еще не удовлетворен, – с горечью произнесла она. – Вот моя рука, любовь моя, возьми ее и смотри на меня как на равную, ибо в такие минуты не может быть и речи ни о каком неравенстве меж людьми! Ответь же пред Господом, который слышит тебя: виновна ли ты в краже банкноты? – Говорю пред Господом, который слышит меня: я невиновна, – произнесла Изабелла. Леди Лидьярд взглянула на своего поверенного, как бы приглашая его высказаться по поводу только что услышанного. Мистер Трой прибег к молчаливой дипломатии – он низко склонил голову. Означало ли это, что адвокат уверовал в непорочность девушки или же что он скромно отодвигает собственное мнение на задний план, леди Лидьярд не сочла нужным уточнять. – Чем скорее мы покончим с этим мучительным разговором, тем лучше, – сказала она. – Мистер Трой, я буду рада воспользоваться вашей помощью и советом с одним условием: ищите, не жалея сил, пропавшую банкноту и ее бесчестного похитителя, но только за пределами моего дома. Я решительно настаиваю, чтобы в стенах дома я не слышала даже намека на злосчастную пропажу до тех пор, пока ваше расследование не увенчается поимкой настоящего вора. Между тем миссис Толлмидж и ее семья не должны страдать по моей вине; придется отправить им ту же сумму еще раз. И вот еще что… – Она снова повернулась к Изабелле и ласково сжала девичьи пальцы. – Дитя мое, – сказала она, – ты остаешься здесь, а мое доверие и моя любовь к тебе так же безграничны, как и прежде. Не забывай этого, когда будешь думать о сегодняшнем дне. Изабелла наклонилась и поцеловала ласкающую ее руку. Вдохновленная примером леди Лидьярд, она тоже готовилась достойно встретить выпавшее на ее долю испытание. – Нет, миледи, – грустно, но спокойно промолвила она, – это невозможно. Мистер Трой прав: внешне все оборачивается против меня. Я находилась в гостиной одна, письмо не было запечатано, и мистер Моуди предупреждал меня о его ценности. Добрая моя госпожа! Мне не следует оставаться в вашем доме. Пока моя невиновность не доказана, я недостойна жить рядом с честными слугами вашей милости! Мне довольно уж знать, что вы сами во мне не усомнились. Коль скоро ваше сердце со мною, я готова терпеливо дожидаться того дня, когда мое доброе имя будет восстановлено. Ах, миледи, только не надо плакать! Ну прошу вас, пожалуйста, не надо! Впервые за все время леди Лидьярд потеряла самообладание. Мужество Изабеллы заставило ее милость еще сильнее почувствовать, как дорога ей эта девушка. Тяжело опустившись в кресло, вдова прикрыла лицо носовым платком. Мистер Трой вдруг круто развернулся и принялся разглядывать какую-то японскую вазу – хотя, по правде сказать, ровно ничего перед собою не видел. Леди Лидьярд глубоко заблуждалась, считая его человеком бесчувственным. Изабелла подошла к адвокату и легонько тронула его за рукав. – Сэр, из родни у меня осталась одна только тетя, она приютит меня, – просто сказала она. – Вы ведь не станете возражать, если я уеду? При надобности вы в любой момент узнаете мой адрес у леди Лидьярд. И прошу вас, насколько это в ваших силах, сэр, избавьте ее милость от лишних страданий. Наконец и сердце мистера Троя не выдержало. – Вы удивительное существо! – воскликнул он в порыве воодушевления. – Я тоже верю вам безоговорочно и сделаю все возможное, чтобы доказать вашу невиновность! – И, торопливо отвернувшись, он продолжил осмотр японской вазы. Едва адвокат отошел от Изабеллы, к девушке приблизился Моуди. До сих пор он, стоя чуть поодаль, молча наблюдал за нею со стороны. Ни одно ее движение, ни взгляд, ни слово не ускользнуло от него. В эти минуты незаметно как для себя, так и для него самого она заронила в его душу семена чистоты и благородства, ставшие для Роберта Моуди началом новой жизни. Все, что было грубого и эгоистичного в его страсти к ней, отступило, чтобы больше уже не возвращаться. Безмерная преданность, которую он впоследствии сложил к ее ногам, – а когда того потребовали обстоятельства, он с готовностью пошел ради нее на самопожертвование, – именно сейчас зародилась в его сердце. Не умея выразить словами новые, да и, в сущности, невыразимые нахлынувшие на него чувства, он стоял перед нею молча; и никогда еще не бывало у женщины друга надежнее и слуги вернее. Слезы бежали по его щекам, он не пытался их скрыть. – Ах, милая! Сердце мое так болит за вас! Прошу вас, не гоните меня, позвольте мне быть рядом с вами в этот тяжкий для вас час – ее милость ведь не станет возражать. Больше он ничего не мог сказать. Но эти простые слова были криком его души, и Изабелла их услышала. – Простите меня за давешний разговор, Роберт, – попросила она. – Поверьте, я не хотела причинить вам боль. – Она подала ему руку и, взглянув через плечо на леди Лидьярд, дрогнувшим голосом произнесла: – Позвольте мне уехать, миледи! Отпустите меня. Предупреждая ответ леди Лидьярд, вперед шагнул мистер Трой. Он уже взял себя в руки, живой человек в нем снова уступил место строгому законнику. – Постойте, не уходите, друг мой, – сказал он Изабелле. – Сперва я должен задать мистеру Моуди один очень важный для вас вопрос. Скажите, – продолжал он, обращаясь к дворецкому, – у вас записан номер пропавшей банкноты? Моуди протянул ему листок с номером. Прежде чем его вернуть, мистер Трой переписал цифры дважды, одну бумажку положил к себе в карман, другую вручил Изабелле. – Не потеряйте, – сказал он. – Никто не знает, в какой момент этот номер может нам понадобиться. Девушка взяла бумажку и машинально поискала в кармане фартучка свой блокнот. В действительности она спрятала его в будуаре в начале игры с Тобби, но теперь, столько всего пережив, не в состоянии была это вспомнить. Моуди, стремившийся помочь ей даже в мелочах, догадался, в чем дело. – Ваш блокнот, вероятно, в соседней комнате, – подсказал он. – Вы там играли с Тобби. Через отворенную дверь пес услышал свое имя и тут же с блокнотом в зубах вбежал в гостиную. Это был упитанный и весьма рослый для своей породы шотландский терьер в белой, словно барашковой, шубке с двумя рыжеватыми пятнами на спине. Добежав до середины комнаты, он остановился и по очереди оглядел собравшихся блестящими умными глазами. Собачье чутье безошибочно подсказало ему, что у его друзей стряслась какая-то беда. С поджатым хвостом он протрусил к Изабелле и, тихонько поскуливая, положил блокнот к ее ногам. Изабелла опустилась на колени, взяла блокнот и обняла на прощание товарища былых счастливых игр. Лишь когда пес, ласкаясь, встал передними лапами ей на плечи, из глаз девушки упали наконец первые слезы. – Глупо, наверное, плакать из-за собаки, – пробормотала она, – но ничего не могу с собой поделать! До свидания, Тобби. Мягко отстранив его, Изабелла направилась к выходу; пес неотступно следовал за нею. Она еще раз попыталась его прогнать, однако от Тобби не так-то легко было отвязаться: он бросился следом и, ухватившись зубами за подол платья, принялся тянуть ее от двери. Он рычал и цеплялся за подол изо всех сил, и Роберту лишь с большим трудом удалось его оттащить. – Не держите его силой, – посоветовала Изабелла, – лучше отнесите к ее милости на колени, у нее он немного успокоится. Роберт подчинился. Передавая пса хозяйке, он что-то шепнул ей на ухо. Леди Лидьярд, по-видимому, еще не могла говорить, она лишь молча кивнула головою в знак согласия. Роберт поспешил догнать Изабеллу, пока она не вышла из комнаты. – Изабелла, не уезжайте без меня, – умоляюще сказал он. – Я должен сам убедиться, что вы благополучно добрались до своей тетушки! Ее милость ничего не имеет против. Изабелла взглянула на него и поняла, что творится в его душе. – Хорошо, – мягко произнесла она. – Мне ведь надо загладить свою вину перед вами: в счастливые минуты безмятежности я наговорила столько жестоких слов! – Собравшись с духом, она обернулась к леди Лидьярд. – До свидания, миледи. Та, кого вы согрели своею добротою, никогда вас не забудет. Я благодарю вас… и люблю вас всем сердцем! Леди Лидьярд встала, оставив собаку в кресле. С тех пор как она укрылась за носовым платком, прошли считанные минуты, но ее милость, казалось, постарела на несколько лет. – Это невыносимо! – хрипло выкрикнула она. – Изабелла! Я запрещаю тебе уезжать! Изабелла! В такой момент лишь один из присутствующих способен был ей перечить – и прекрасно это сознавал. То был мистер Трой. – Ваша милость, возьмите себя в руки! – прошептал он. – Девушка поступает так, как должно поступить всякому в ее положении, а ее выдержке и мужеству можно только подивиться. Она поживет под опекой своей ближайшей родственницы, покуда ее репутация не будет восстановлена. Время ли сейчас чинить ей препятствия? Будьте достойны самой себя, леди Лидьярд, и думайте о том дне, когда она вернется в ваш дом и никто уж не посмеет указывать на нее пальцем. Возразить было нечего – правота адвоката не вызывала сомнения, – и леди Лидьярд сдалась. Преодолев боль, причиненную ее же собственным решением, она подошла к Изабелле, обняла ее и поцеловала с любовью и грустью. – Родная моя! Бедная ты моя девочка! Только не думай, что этот поцелуй последний. Я буду приезжать к тебе в деревню! Мы будем видеться часто-часто! По знаку мистера Троя Роберт взял Изабеллу под руку и вывел ее из гостиной. Когда с порога девушка оглянулась, Тобби, следивший из кресла за подругой своих недавних игр, поднял белую мордашку. Последнее, что слышала Изабелла Миллер, покидая дом, был унылый и протяжный вой собаки. Часть вторая. Расследование Глава VIII На другой день после отъезда Изабеллы мистер Трой отправился на Уайтхолл, в Главное управление, чтобы, как положено, обратиться по поводу пропавшего банковского билета в полицию. До этого он успел уже известить о происшествии Английский банк, а также дать объявление о пропаже в ежедневных газетах. День выдался такой теплый и солнечный, что мистер Трой решил проследовать к месту своего назначения пешком. Но едва он немного отошел от собственной конторы, как его нагнал приятель, тоже направлявшийся в сторону Уайтхолла. Приятель, между прочим, имел немалый опыт во всякого рода щекотливых делах; по долгу службы ему приходилось участвовать в расследовании преступлений таких нашумевших и запутанных, что само правительство сочло нужным содействовать поимке и наказанию преступников. Мнение столь сведущего человека могло оказаться сейчас весьма кстати: ведь, по правде говоря, мистеру Трою в его адвокатской практике не приходилось до сих пор сталкиваться ни с ворами, ни с тайнами. Посему для пользы дела он решил поведать попутчику о цели своего визита в полицию. Не называя имен, он подробно описал все, что произошло накануне в доме леди Лидьярд, после чего спросил напрямик: – Что бы вы сделали на моем месте? – На вашем месте, – спокойно ответил приятель, – я бы не тратил зря время и деньги и не обращался в полицию. – То есть как «не обращался в полицию»? – в изумлении воскликнул мистер Трой. – Да нет, вы, вероятно, не поняли меня: я иду в Главное управление! Или, может, я забыл сказать, что несу рекомендательное письмо к старшему инспектору сыскного отдела? – Это не имеет ровно никакого значения, – все так же невозмутимо отвечал его попутчик. – Вы просили моего совета – вот вам мой совет: порвите свое письмо и забудьте дорогу на Уайтхолл. Мистер Трой начал понемногу понимать. – Вы что же, не доверяете сыскной полиции? – спросил он. – А может ли доверять ей тот, кто читает по утрам газеты и хоть что-то из них удерживает в памяти? – возразил приятель. – К счастью для сыскной полиции, публика обычно тут же забывает прочитанное. Зайдите в свой клуб, полистайте газеты, и вам откроется картина современного сыска. Каждое преступление есть в какой-то мере загадка. Вы сами убедитесь: преступления, раскрытые полицией, – почти всегда загадки для средних умов по причине полной бездарности, с какой преступники пытались замести следы. Иное дело, когда у преступника или преступницы хватает решимости и ума тягаться с полицией – то есть когда речь идет о настоящей загадке. Попробуйте назвать хоть один действительно сложный и интересный случай, с которым полиции удалось бы справиться. Заметьте, я вовсе не обвиняю полицейских в нерадивости. Уверяю вас, они не щадят усилий и старательно выполняют все, чему их учили. Не вина, но беда их, что среди них не находится человека, наделенного от природы недюжинными умственными способностями, который смог бы, если надо, подняться над общепринятыми методами и найти неожиданный ключ к разгадке. Бывали прежде и в полиции люди мыслящие, умевшие любую тайну подвергнуть анализу, разложить на кирпичики и отыскать такую улику, какая заурядному человеку и в голову бы не пришла. Бывали, да перевелись – одни умерли, другие на покой отправились. Вот такому бы аналитику да поручить ваше расследование! Ведь, насколько я понимаю – если только вы не заблуждаетесь насчет невиновности девицы, – отыскать воришку в вашем случае будет затруднительно. На сегодня я знаю в Лондоне лишь одного человека, хоть как-то способного вам помочь, однако он не служит в полиции. – Кто же это? – спросил мистер Трой. – Один старый прохвост, который и сам когда-то подвизался на адвокатском поприще, – отвечал приятель. – Вы, может быть, вспомните: все называли его Старым Шароном. – Как?! Но он же проходимец, его давным-давно вычеркнули из списка адвокатов! Он все еще жив? – Жив, здоров и поселился в каком-то из переулков близ Лонг-Акра. Берется за дела о пропажах любого рода: что бы у вас ни потерялось, жена или портсигар, смело ступайте к Старому Шарону. У него врожденный дар к распутыванию всех и всяческих головоломок – иными словами, то самое аналитическое мышление, о котором я только что говорил. Если надумаете, у меня в конторе есть его адрес. – Как можно доверять такому человеку? – возразил мистер Трой. – Он же непременно обманет! – Ошибаетесь; с тех пор как его лишили адвокатской практики, он пришел к выводу, что проще и даже надежнее всего вести честную игру. За первую консультацию он берет гинею, а все дополнительные расходы, какие могут понадобиться по ходу дела, расписывает заранее. Помните случай, в котором оказалась затронута репутация правительства? Так вот – строго между нами! – когда полиция совершенно увязла в расследовании, мое начальство обратилось к Старому Шарону. Мы, разумеется, действовали через надежных подставных лиц, которым запрещено было говорить, кто их прислал. И, надо сказать, наши расчеты оправдались: совет старого плута стоил потраченных денег. Впрочем, не исключено, что в вашем случае он окажется менее удачлив. Так что ступайте, пожалуй, в полицию, а если это не поможет – что ж, тогда и прибегнете к Старому Шарону как последнему средству. Такое предложение показалось осторожному законнику вполне приемлемым, и он отправился на Уайтхолл. Полицейские, не мудрствуя лукаво, тотчас заключили, что кражу совершила Изабелла. Для подтверждения своей версии полицейское начальство направило в дом леди Лидьярд опытную служащую из управления, чтобы та пересмотрела одежду и безделушки бедной девушки, пока их не отвезли к тете. Обыск ни к чему не привел. Из всех вещей лишь подарки леди Лидьярд представляли какую-то ценность. В столе среди бумаг не оказалось счетов ни от ювелира, ни от галантерейщика. Тайной слабости к роскошным туалетам также выявить не удалось. Потерпев фиаско со своей первоначальной версией, полицейские предложили установить за Изабеллой слежку. Ведь за преступлением мог стоять любовник девицы – какой-нибудь мот, которому кровь из носу надо было раздобыть пятьсот фунтов, иначе он погиб. Леди Лидьярд, которая и на обыск-то согласилась лишь под давлением мистера Троя, отвергла сию хитроумную идею как в высшей степени оскорбительную.