– Кто этот джентльмен? – спросил Рейберн, одновременно удерживая миссис Зант. Из-за двери весело ответил голос, который оба они узнали: – Друг из Лондона. X – Добро пожаловать в Сент-Саллинз, – воскликнул Джон Зант, входя. – Я знал, что вы, любезнейший, должны были приехать, и решил наудачу пойти поискать вас в гостинице. – Повернувшись к невестке, он поцеловал ей руку с усердной галантностью, достойной сэра Чарлза Грандисона. – Когда я, дорогая, вернулся домой и услышал, что вы ушли, я догадался, что вы отправились встретить нашего превосходного друга. Вы не скучали, пока я был в отъезде? Вот и отлично! Вот и отлично! – Бросив взгляд в сторону балкона, он заметил Люси, которая стояла у открытой балконной двери и во все глаза смотрела на великолепного незнакомца. – Это ваша дочка, мистер Рейберн? Чудесное дитя! Ну-ка, иди сюда и поцелуй меня. Люси ответила решительным «нет». Джон Зант, ослепительно улыбаясь, подошел к двери на балкон. – Покажи мне свою куклу, деточка, – сказал он. – Ну, иди ко мне на колени. Люси ответила столь же решительным «не хочу». Теперь к балкону направился ее отец, чтобы сделать ребенку необходимое внушение. Джон Зант самым любезным образом вмешался во имя милосердия. Умоляюще воздев руки, он сердечным тоном произнес: – Дорогой мистер Рейберн! Феи иногда бывают пугливы, а эта малышка-фея не сразу проникается доверием к незнакомцам. Дивное дитя! Все в свое время. Надолго ли вы пожаловали к нам в Сент-Саллинз? Можем ли мы надеяться, что наши скромные красоты соблазнят вас продлить свой визит? В непринужденном тоне, каким был задан этот вопрос, слишком явно сквозила фальшь, а настороженность, с какою он смотрел на Рейберна, наводила на мысль о том, что он придает чрезмерно большое значение его ответу. Говоря: «Надолго ли вы пожаловали к нам в Сент-Саллинз?» – не хотел ли он в действительности сказать: «Скоро ли вы уедете отсюда?» Склоняясь именно к такому толкованию, Рейберн осторожно сказал в ответ, что продолжительность его пребывания у моря будет зависеть от обстоятельств. Джон Зант перевел взгляд на невестку, которая молча устроилась в уголке, посадив Люси к себе на колени. – Употребите все ваше обаяние, – сказал он, – чтобы сделать пребывание в здешних краях приятным для нашего дорогого друга. Не соблаговолите ли, мой дорогой сэр, отобедать у нас сегодня вместе с вашей маленькой феей? Люси, ничуть не польщенная этим комплиментом, заявила: – Я не фея, я девочка. – И очень невоспитанная девочка, – добавил отец со всей суровостью, на какую был способен. – Я не виновата, папа; этот бородатый дядя действует мне на нервы. Бородатого дядю позабавила простодушная прямота Люси, к которой он отнесся с отеческой благожелательностью. Он повторил свое приглашение к обеду и постарался изобразить на лице глубокое разочарование, когда Рейберн под каким-то вежливым предлогом отклонил его приглашение. – Ну так приходите как-нибудь в другой раз, – сказал он (не назначая, впрочем, определенного дня). – Надеюсь, в гостях у меня вы почувствуете себя как дома. Моя экономка, может быть, чудаковата, но на самом деле это редкая женщина, одна из тысячи. Вы уже ощутили, что здесь совсем другой воздух, чем в Лондоне? Наш морской воздух и впрямь достоин своей репутации. Больные, которые приезжают в Сент-Саллинз, исцеляются как по волшебству. Что вы скажете о миссис Зант? Правда, она лучше выглядит? На поставленный таким образом вопрос можно было дать один-единственный ответ: да, она выглядит лучше. Рейберн так и сказал. Джон Зант, по-видимому, ожидал услышать нечто более восторженное. – На удивление лучше! – провозгласил он. – Безмерно лучше! Мы оба полны благодарности. Поверьте, мы так признательны, так признательны. – Если вы хотите сказать, что за что-то признательны мне, – заметил Рейберн, – то я не вполне понимаю… – Вы не вполне понимаете? Неужели вы забыли наш разговор, когда я впервые имел честь видеть вас у себя? Посмотрите-ка на миссис Зант еще раз! Рейберн посмотрел на нее, а деверь миссис Зант продолжал: – Вы видите, щеки у нее порозовели, а глаза обрели здоровый блеск. Нет, нет, дорогая, я не расточаю вам пустые комплименты, я констатирую очевидные факты. И этим благотворным результатом мы обязаны, мистер Рейберн, вам! – Вы шутите? – Ничуть не бывало! Ведь это ваш драгоценный совет надоумил меня пригласить невестку погостить у меня в Сент-Саллинз. А, теперь вы вспомнили! Простите, что я гляжу на часы: наступает время обеда. Я тороплюсь не потому – как, наверное, думает ваша милая девчушка, – что я такой уж обжора, а потому, что всегда стараюсь быть пунктуальным, отдавая должное искусству кухарки. Вы зайдете к нам завтра? Приходите пораньше, и вы застанете нас дома. Он подал руку миссис Зант, с улыбкой поклонился, послал воздушный поцелуй Люси и вышел из комнаты. Вернувшись мыслями к разговору в лондонской гостинице, Рейберн теперь понял, какую цель преследовал тогда Джон Зант, прикинувшись этаким растерянным и беспомощным субъектом, нуждающимся в разумном совете. В случае, если бы пребывание миссис Зант под его крышей привело к каким-либо дурным последствиям, он мог бы заявить, что она не переступила бы порог его дома, если бы не совет Рейберна. На следующий день Рейберну предстояло выполнить пренеприятную обязанность – нанести ответный визит Джону Занту. Перед ним была альтернатива: либо, действуя в интересах миссис Зант, сохранить, несмотря на всю свою антипатию, хорошие отношения с ее деверем, либо вернуться в Лондон и бросить бедную женщину на произвол судьбы. Надо ли говорить, что он не поколебался, делая выбор? Он отправился навестить Джона Занта и искренне постарался быть приятным (ничуть не обманув при этом хозяина) во время своего непродолжительного пребывания у него в гостях. Когда, простившись, Рейберн, сопровождаемый миссис Зант, спускался по лестнице в прихожую, он с удивлением увидел женщину средних лет, которая, похоже, специально поджидала его там, стараясь обратить на себя его внимание. – Это экономка, – шепотом сказала миссис Зант. – У нее хватило нахальства искать знакомства с вами. Именно для этого и подкараулила его экономка. – Надеюсь, вам понравился наш морской курорт, сэр, – заговорила она. – Прошу вас, располагайте мной, если я смогу быть чем-нибудь вам полезной. Всякий друг этой леди может рассчитывать на мою помощь, а уж вы, сразу видно, старый ее друг. Я всего только экономка, но, осмелюсь сказать, я принимаю искреннее участие в миссис Зант и очень рада видеть вас здесь. Никто ведь из нас не знает, – правда же? – как скоро нам может понадобиться помощь друга. Надеюсь, вы не обиделись? Вот и спасибо, сэр. Всего вам хорошего. Во взгляде этой женщины не было ни малейшего признака душевного расстройства, в очертаниях ее губ не было ни намека на привычку к спиртному. Так что было более чем вероятно, что ее странный фамильярный порыв имел под собой некое веское основание. Сопоставив то, что уже рассказала ему миссис Зант, с тем, что он наблюдал сам, Рейберн еще более укрепился в мнении, что экономка, скорее всего, ревновала своего хозяина. XI Поразмыслив над этим в одиночестве своей собственной комнаты в гостинице, Рейберн пришел к выводу, что самым благоразумным будет увезти миссис Зант из Сент-Саллинз. Он как раз обдумывал на следующий день, каким образом мог бы он осторожно подготовить ее к этому решительному шагу, когда она зашла взять с собой Люси на прогулку. – Если вы по-прежнему сожалеете о том, что оказались вынуждены принять приглашение вашего деверя, – решился он приступить к деликатному разговору, – не забывайте, что вы госпожа своих собственных поступков. Вам достаточно будет зайти ко мне в гостиницу, и я следующим же поездом отвезу вас в Лондон. Она решительно отклонила этот план. – Я проявила бы черную неблагодарность, если бы приняла ваше предложение, – сказала она. – Неужели вы думаете, что я настолько неблагодарна, чтобы вовлечь вас в ссору с Джоном Зантом? Нет, нет! Если я сочту, что мне следует уехать из его дома, я уеду одна. Никакие уговоры не могли поколебать ее решимости действовать самостоятельно. После того как она вместе с Люси ушла, Рейберн остался в гостинице в состоянии душевного смятения. Ведь в критических обстоятельствах, с которыми он столкнулся, даже человек с более изобретательным умом растерялся бы, не зная, какой образ действий счесть наилучшим. Он все еще занимался поисками единственно верного решения, когда в дверь к нему постучали. Не вернулась ли это миссис Зант? Дверь открылась, он поднял голову и, к удивлению своему, увидел… экономку Джона Занта. – Простите, что побеспокоила вас, сэр, – сказала та. – С миссис Зант случился небольшой обморок перед входом в наш дом. Мой хозяин позаботится о ней. – А где дочка? – спросил Рейберн. – Я взялась отвести ее к вам, но у самых дверей гостиницы нам повстречалась леди с маленькой девочкой. Они шли гулять к взморью, и мисс Люси упросила меня отпустить ее с ними. Леди сказала, что девочки подружились и что вы наверняка не стали бы возражать. – Эта леди совершенно права. С миссис Зант, надеюсь, ничего серьезного? – По-моему, ничего, сэр. Но я хотела бы вам кое-что сказать: это в ее интересах. Можно? Спасибо. – Она приблизилась к нему еще на шаг и шепотом произнесла: – Заберите отсюда миссис Зант – и не теряйте времени! Рейберн был настороже и только спросил: – Почему? Ответ экономки представил собой довольно странную смесь шутливых околичностей и серьезных предостережений. – Когда у мужчины умирает жена, – начала она, – в парламенте, как говорят, мнения расходятся, нарушит он закон или нет, если женится на ее сестре. Погодите, погодите! Я перехожу к сути дела. Мой хозяин – человек с головой, он видит последствия, которые скрыты от таких людей, как я. Он рассуждает так: если одному мужчине можно безнаказанно жениться на сестре своей покойной жены, то почему бы другому мужчине не жениться на вдове своего брата? Мой хозяин, с вашего позволения, и есть тот другой мужчина. Увезите вдову, покуда она не вышла за него замуж! – Вы оскорбляете миссис Зант, – воскликнул, теряя терпение, Рейберн, – если считаете возможным подобное! – Ах вот как, я оскорбляю ее?! Послушайте меня. Случится одна вещь из трех. Либо ее обманом загонят под венец, либо запугают и вырвут у нее согласие, либо опоят каким-нибудь зельем и… Рейберн был слишком возмущен, чтобы позволить ей продолжать. – Вы говорите вздор, – оборвал ее он. – Они не могут вступить в брак: это запрещено законом. – Неужели вы из тех, кто не видит дальше собственного носа? – дерзко вопросила она. – Разве закон не возьмет с него деньги? Разве обязан он упоминать о том, что она его родственница, когда придет оплачивать разрешение на вступление в брак? – Она замолчала; вдруг настроение у нее изменилось, и она яростно топнула ногой. В том, что она высказала далее, проявился подлинный мотив, которым она была движима, и это побудило Рейберна более внимательно прислушаться к ее словам. – Не вмешаетесь вы, – воскликнула она, – вмешаюсь я! Если уж он собирается на ком-то жениться, он должен жениться на мне. Намерены вы увезти ее отсюда? Я в последний раз спрашиваю: увезете вы ее отсюда? Тон, каким были сказаны эти последние фразы, убедил его. – Хорошо, я пойду с вами к Джону Занту, – заявил он, – и сам во всем разберусь. – Сначала пойду я, – сказала она, жестом удерживая его. – Иначе вас могут не впустить в дом. А вы идите следом через пять минут – и не стучитесь в парадную дверь, она не будет заперта. У самого порога она резко обернулась. – Мы кое о чем забыли, – проговорила она, возвращаясь. – А что, если мой хозяин откажется принять вас? Что, если он выйдет из себя? Он может взять такой неприятный тон, что вам придется уйти. – Я тоже могу выйти из себя, – ответил Рейберн. – И если я сочту, что это в интересах миссис Зант, я откажусь покинуть его дом без нее. – Нет, так не пойдет, сэр. – Почему? – Потому что пострадавшей-то буду я. – Как это?