Другая жизнь Он по очереди выдвинул все ящики туалетного столика — пусто. В огромном шкафу одиноко висели несколько идеально отглаженных рубашек, которые привез Альваро. Писателю захотелось прикоснуться к мягкой ткани, ощутить под пальцами неуловимое присутствие владельца этих вещей… Разрядка обстановки Церковно-приходская школа при монастыре Сан-Шоан не функционировала уже много лет. Здания, которые раньше занимали ученики, превратили в гостиницу для паломников и тех, кто желает уединиться для духовных практик. Ногейра совершенно не понимал такого рода занятий. «Отдохнуть» для него означало полежать на солнышке, потягивая холодное пиво. Лейтенант заранее позвонил настоятелю и сообщил, что заедет. Собеседник явно занервничал и попытался выяснить причину визита. — Речь о весьма деликатном деле, это не телефонный разговор, — уклончиво ответил гвардеец, вполне довольный выработанной стратегией. Его собеседник холодно ответил: — Как угодно. Когда Ногейра прибыл, настоятель уже торчал в дверях, всем своим видом выдавая нетерпение. Он едва смог дождаться, когда лейтенант выйдет из машины, минует ворота в сад, церковь и подойдет поближе. Мужчины обменялись стандартными вежливыми фразами и прошли в кабинет, опустив привычные восторги по поводу красоты местной природы. Приор предложил гвардейцу кофе и уселся за свой стол. — Лейтенант, вы сказали, что я могу быть полезен. Ногейра отхлебнул из чашки и несколько секунд помедлил, любуясь портретом, висевшим на одной из стен над камином. Казалось, что он отпустит какой-нибудь ничего не значащий комментарий. Но вместо этого гвардеец повернулся к настоятелю и сказал: — В прошлый понедельник ваша сестра подала в Гвардию заявление об исчезновении племянника. Лейтенант внимательно наблюдал за лицом собеседника, но оно не отражало ровным счетом ничего. Молчание затянулось. Наконец приор слегка кивнул. Ногейра перешел в наступление: — Вы знали? Как давно? — Да, сестра звонила и сообщила мне об этом. Наверное, во вторник. — И?.. Настоятель встал, тяжело вздохнул и подошел к окну. — Если вы хотите узнать, предпринял ли я что-то, то ответ «нет». Мой племянник и так доставил нам кучу хлопот, так что его исчезновение меня совершенно не удивляет. — Понимаю, — ответил гвардеец. — Но ваша сестра утверждает, что парень, несмотря на все его недостатки, заботится о ней и всегда звонит, если задерживается. — Она плохо его воспитала. Поэтому выгораживает и защищает. — Именно так она себя и вела в субботу, когда вы приехали к ней домой? Приор бросил на лейтенанта удивленный и даже встревоженный взгляд. — Это она вам сказала? — Нет, соседка. Она слышала, как вы общались на повышенных тонах. Настоятель молчал, поворачивая цветочные горшки так, чтобы растения оказались другой стороной к свету. — О чем вы спорили? — Это личное, дела семейные, они не имеют отношения… — Но в своем заявлении, — Ногейра сделал акцент на этом слове и притворился, будто сверяется с заметками в записной книжке, — соседка указала, что вы были весьма рассержены и что-то требовали. Вы кричали, что это может плохо для вас кончиться. А еще что так продолжаться не может. Щеки приора вспыхнули от негодования, он повернулся к лейтенанту. — Лучше б эта ведьма занялась своими делами. — Да, эта дама не внушает особой симпатии, вы правы. Но вот свидетель она надежный. Поэтому я и приехал, чтобы поговорить с вами. Видите ли, ваш племянник, по всей видимости, в чем-то замешан. А вы появились у него на пороге в тот самый день, когда он исчез. — Не знаю, на что вы намекаете, лейтенант, но разговор в таком тоне мне не нравится. — Я ни на что не намекаю. На самом деле я хочу оказать вам услугу. Ваша сестра постоянно звонит в участок и спрашивает, что предпринимают органы для того, чтобы найти Тоньино, — соврал Ногейра. — Если она будет продолжать в таком духе, в конце концов поднимется волна… Лицо настоятеля исказилось и побледнело. Когда он заговорил, его голос звучал еле слышно: — Антонио кое-что взял из моего кабинета. Он воровал и раньше, вы прекрасно это знаете. — И что же он взял? Приор немного помедлил: — Деньги… Гвардейцу было очевидно, что собеседник врет. — Следовало написать заявление. Настоятель снова начал лихорадочно соображать: — Но это же мой племянник. Я не хотел очернять имя сестры. — Понимаю. Но раз вы знали, что Антонио совершил преступление, присвоив деньги монастыря… — Нет, то были мои личные средства. Он рылся в моем бумажнике. Ногейра помолчал несколько секунд, а потом спросил: — И эта кража может положить конец вашей карьере, если о поступке Тоньино станет известно? Я, конечно, не знаю, какую сумму вы привыкли носить с собой… — Старая ведьма ошиблась. Я сказал, что это может не «для меня плохо кончиться», а «для тебя плохо кончиться». Слишком уж много проблем доставляет нам парень. — Ясно, — ответил лейтенант, снова переведя взгляд на картину, которой до этого любовался. — Я смотрю, вы не сняли портрет старого маркиза. Казалось, что приор сбит с толку неожиданной сменой темы, но отреагировал он незамедлительно: — Он был нашим попечителем, и его семья продолжает оказывать нам поддержку… — Вот как? — с деланым интересом спросил гвардеец. — Здания монастыря построены на его землях. Внимательно наблюдая за реакцией настоятеля, Ногейра неожиданно заговорил о другом: — Думаю, вы слышали, что сын маркиза умер. Собеседник опустил глаза и помолчал. Наконец произнес: — Да. Ужасная трагедия. — Кажется, когда он был маленьким, то учился здесь… — Да, как и его братья. Хотя Альваро учился недолго… Лейтенант направился к двери, предполагая, что приор расслабится, а затем обернулся и спросил: — Альваро Муньис де Давила был здесь в прошлую субботу? Настоятеля, казалось, вот-вот хватит удар. — В субботу?.. Нет, его здесь не было. — Но он звонил вам.