Рядом остановился автомобиль Ногейры. Лейтенант вышел, закрыл дверь, достал сигареты и закурил, дожидаясь, пока священник и писатель выйдут из машины. — Какие новости? — нетерпеливо спросил Лукас. — Все лучше, чем я ожидал. Можешь не волноваться, — гвардеец повернулся к Мануэлю, — смерть Видаля не связана с нашим расследованием. По крайней мере, напрямую. История куда более древняя. — Ногейра глубоко затянулся. — Речь о гибели Франсиско Муньиса де Давилы. — Что? — переспросил удивленный священник, поворачиваясь к Ортигосе. Лейтенант с мрачным видом кивнул. — Мануэль, помнишь, как я рассказывал про расследование? Нам показалось странным, что Фран, будучи в состоянии наркотического опьянения, закрыл дверь церкви, когда отправился на могилу отца. Ключ так и не нашли. И мы пришли к выводу, что кто-то по ошибке унес его, после того как запер храм. Писатель кивнул. — Так вот, сегодня мы нашли пропажу. Вне клетки Ногейра пару раз затянулся, выпустил дым и недовольно щелкнул языком. — Меня позвали, чтобы я подтвердил, тот ли это ключ. Хотя нужды в этом не было, потому что я составил подробное описание: серебряный, длина двенадцать сантиметров, на головке инициалы Франа, окруженные одиннадцатью маленькими изумрудами. Его нашли, когда осматривали труп Тоньино, и кто-то из коллег вспомнил, что я упоминал про эту вещицу. — Это точно он? — Вне всяких сомнений. В деле сохранились фотографии, которые мы получили от страховой компании. — Но как этот ключ попал к Видалю? — Хороший вопрос… Дело о смерти Франа будет пересмотрено — ведь известно, что Тоньино продавал ему наркотики. К тому же Эрминия утверждала, что видела его той ночью в поместье. Гвардия считает, что Видаль мог быть вместе с младшим сыном маркиза в момент смерти последнего. Они выдвинули версию, что он мог принести Франу наркотики, что звучит правдоподобно, а потом оттащить его труп на могилу отца, закрыть церковь и забрать ключ, — пояснил лейтенант без особого энтузиазма. — Это совпадает с твоими умозаключениями, — сказал Мануэль. — Что сын маркиза пришел на кладбище не сам, а его притащили. Ты был прав. — Да, я был прав, — повторил гвардеец, продолжая курить. Но голос его звучал как-то неубедительно. — Что-то ты не особо доволен, — заметил Лукас. — Так и есть. — Ногейра яростно швырнул окурок в лужу, раздалось шипение. — Зачем этому придурку утруждаться и тащить труп Франа на кладбище, рискуя быть замеченным? Если уж случилась передозировка, почему бы не оставить покойника в церкви? — Да, что-то тут не сходится, — согласился писатель. — Хотя ключ Видаль действительно мог взять. Я слышал, что из храма уже не раз пропадали ценные вещи. — Вот как? — удивился лейтенант. — Я не знал. — Гриньян мне рассказал. Похитили старинные серебряные канделябры, весьма ценные. Но дверь не была взломана. Гвардеец нахмурился и напряг память. — Не припоминаю, чтобы в Ас Грилейрас по этому поводу проводилось какое-нибудь расследование. Было бы неплохо заглянуть в церковь имения и проверить, не пропало ли что-то еще. — Но зачем Тоньино этот ключ, если после смерти Франа уже прошло три года? Как-то нелогично. Может быть, его подбросили, чтобы перевести стрелки на Видаля? — Только в чем его можно обвинить? — Ногейра пожал плечами. — Расследование прекращено, дело закрыто. Не было ни подозреваемых, ни обвиняемых. А теперь Антонио мертв, Альваро тоже погиб… Кому и зачем понадобилось бы подсовывать Тоньино ключ? Нет, должна быть какая-то другая причина, по которой Видаль имел его при себе, да еще в день смерти. Лейтенант достал из пачки очередную сигарету, долго ее рассматривал, словно надеялся прочитать ответ, а потом закурил. Выглядел он очень уставшим. Лукас посмотрел на Мануэля, а затем выдал: — Сегодня мы узнали много нового в Ас Грилейрас. Ортигоса кивнул. Священник вкратце рассказал о том, как Сантьяго очутился в больнице, о чем они беседовали с Эрминией и что видели Элиса и Ворона в ту ночь, когда умер Фран. Гвардеец слушал с бесстрастным лицом, а затем посмотрел на писателя. — Значит, девушка и малыш теперь с тобой? Мануэль снова кивнул. — Я уже много лет работаю в Гвардии и по опыту знаю, что люди часто ошибочно трактуют то, что видят. Возьмем, к примеру, Элису. Сначала она решила, что, уведя Франа в церковь, Альваро проявил заботу о брате. Но позже приписала этот поступок злодейским намерениям. Лукас тут же согласился: — Вот и я о том же. Нужно отличать факты от домыслов. — Точно, — сказал Ногейра. — Сейчас действия Альваро кажутся нам подозрительными, но то же самое можно сказать и о настоятеле. По глупости он мог вляпаться во что-то нехорошее. Когда я беседовал с приором о пропавшем племяннике, то заметил, что дядя не проявлял особого интереса. Словно и не ждал, что парень вернется, или ему вообще было наплевать, что с ним. Возможно, он не имеет отношения к смерти Тоньино, но очевидно, что судьба юноши волнует его куда меньше, чем то, что он пытается скрыть. Не будем забывать, что из заключения, написанного Ортуньо в ту зловещую ночь, следует, что настоятель напрямую связан с двумя серьезными преступлениями: убийством и сексуальным насилием в отношении несовершеннолетнего. Прознай об этом СМИ, это стало бы сенсацией… — Похоже, приор о чем-то умалчивает, — сделал вывод Лукас. — Скорее всего, — ответил Ногейра. — По крайней мере, в данный момент. Но, возможно, мы выясним это в ходе расследования. — Мы? Или ты? — Внезапно разозлившись, Ортигоса вскинул голову. — Мануэль, я прежде всего гвардеец, хоть и бывший. И я предупреждал тебя, что в нашей работе часто всплывают весьма нелицеприятные вещи. — Но мы намеревались узнать, кто убил моего мужа, а не… не копаться во всем этом, — с отвращением заметил писатель. — Да, но, возможно, все намного проще, хотя и куда печальнее. Я знаю, как рассуждают стражи порядка. Тоньино нашел медицинское заключение и начал шантажировать Альваро. Тот приехал в монастырь, так как понимал, что информация могла храниться только там. Затем ему удалось вычислить, где живет Видаль, — скорее всего, он проследил за настоятелем. Альваро и Антонио подрались, и в пылу ссоры первый случайно убил второго, а затем повесил его на дереве, желая выдать несчастный случай за суицид. — Но кто убил Альваро? — Антонио мог пырнуть его ножом. Альваро проехал несколько километров, вылетел с трассы и умер. — Я склонен подозревать скорее настоятеля, чем Альваро, — вмешался Лукас. — Приор приехал к племяннику домой, затем дождался, когда тот выйдет, проследил за парнем, покончил с ним и повесил на дереве. Настоятель уже не впервые выдает убийство за суицид. Затем он отправился к Альваро, они повздорили. Приор пырнул его ножом, а потом столкнул его автомобиль с дороги. — Не сходится, — ответил Ортигоса, качая головой. — Ни Альваро, ни настоятелю огласка того давнего преступления не была на руку. Зачем приору все усложнять и убивать Альваро? Достаточно было устранить Тоньино. — А ключ? Как объяснить его появление? — поинтересовался Лукас. — Я уже говорил, что он вообще выпадает из картины. Какой смысл привлекать внимание к старому забытому делу, классифицированному как смерть в результате передозировки или суицид? — Но ведь Элиса до сих пор убеждена, что все было не так, — возразил священник. — Родственники всегда так думают. Им проще смириться с мыслью, что близкого человека убили, чем верить в то, что он самостоятельно лишил себя жизни. Но на мнение членов семьи мало кто обращает внимание. — Я ровным счетом ничего не понимаю, — устало сказал писатель. В полном отчаянии он отвернулся и уставился в темноту. — Послушайте! — начал Ногейра. — Мануэль! Тот повернулся к остальным. — Давайте не будем заниматься домыслами, пока не придут результаты вскрытия. Как только Офелия закончит, то сразу даст мне знать. Тогда у нас будут какие-то факты, опираясь на которые мы сможем выстроить гипотезу. А пустые разговоры ничего нам не дадут. Ортигоса угрюмо посмотрел на лейтенанта: — Ты сообщишь мне, когда узнаешь? — Даю слово. А сейчас иди в свой номер, — гвардеец бросил взгляд в сторону отеля, — и постарайся хоть немного отдохнуть. Что бы ни показало вскрытие, завтра нас ждет длинный день. Послушай моего совета, Мануэль: ложись спать. Писатель покорно кивнул и сделал было несколько шагов в сторону входа, но остановился и нерешительно обернулся. — Мне нужно забрать собаку. — Пусть сегодня переночует у нас. Ортигоса и Лукас обменялись улыбками. — Смотри, привяжешься к этой дворняге, — пошутил священник. — Ну вот еще! — воскликнул лейтенант и, оглядев парковку, понизил голос: — Просто уже поздно. Полагаю, пес уже спит в обнимку с дочкой… Мануэль, улыбаясь, повернулся и пошел в сторону отеля, подняв руку в знак прощания. Ногейра и Лукас молчали и не сводили с него взгляда, пока дверь за писателем не закрылась. Тогда гвардеец посмотрел на священника. — Что скажешь по поводу попытки суицида Сантьяго?