— Да, на прощанье. В тот момент из клуба вышел клиент и заговорил со мной, я отвлекся, а когда снова посмотрел в ту сторону, оба уже уезжали. — Во сколько это было? — Около часа ночи. — Ты хорошо рассмотрел машину той женщины? — Номеров я не разглядел, но это белый пикап с рисунком на бортах. Что-то вроде… да, точно, корзина с цветами! — Охранник широко улыбнулся и самодовольно добавил: — Я же говорил: моя обязанность — следить за всем, что здесь происходит. — Пикап с рисунком в виде корзины с цветами на бортах, — повторил Мануэль, когда они с Ногейрой вернулись в машину. — Это автомобиль Висенте, а женщина, которую описал Мамут, очень напоминает Катарину. — Мы уже знаем, из-за чего ссорились мужчины: Альваро сказал, что не будет платить, и его брат взбесился. — Да, но Сантьяго уехал, а Альваро в тот момент еще был жив. — И тут появляется Катарина… Что она здесь делала? — Не знаю, но эта женщина очень оберегает своего мужа, — заметил писатель, вспомнив подслушанный в клинике разговор жены маркиза, которой осточертело хлопотать вокруг никчемного мужа. — Возможно, она заподозрила, что у него проблемы, и выследила его. — Хм. — Лейтенант поджал губы. — Что такое? Гвардеец завел двигатель, и тут его мобильник зазвонил. Это была Офелия. Ногейра включил громкую связь, чтобы Ортигоса тоже мог слышать. — Как мы и подозревали, один из сотрудников проинформировал о происшествии родных Альваро, — сообщила судмедэксперт. — И кто же? — Парень из дорожной инспекции. Некий Перейра. Он заявил, что не усмотрел в этом ничего предосудительного и позвонил Сантьяго в районе двух часов ночи… — В районе двух? То есть сразу после аварии? — Да. Перейра сообщил, что Альваро погиб в ДТП, поскольку, по имеющимся данным, не справился с управлением. Но наш коллега также упомянул про следы краски и про то, что органы не сбрасывают со счетов версию об автомобиле белого цвета, замешанном в инциденте. Перейра, похоже, сболтнул лишнее, пытаясь продемонстрировать свою услужливость. Но это еще не всё. — Офелия сделала театральную паузу. — Милая моя! Que non temos toda a noite![32] — воскликнул лейтенант. — Хорошо, хорошо. Через два дня Сантьяго позвонил Перейре и поблагодарил его. Лично я думаю, что наш коллега получил еще и щедрый чек, хотя это лишь предположения. Кроме того, новоиспеченный маркиз попросил об одолжении. Он сообщил, что племянник одной пожилой дамы, работавшей у них в поместье, пропал. Обеспокоенная старушка подала заявление, но Сантьяго будет крайне признателен, если ему сообщат о местонахождении парня или его автомобиля. И продиктовал Перейре регистрационные данные транспортного средства. — Машины Тоньино, — сделал вывод Ногейра. — И что Перейра? Сообщил Сантьяго о том, что Видаля нашли? — спросил Мануэль. — Да, вчера вечером, часов в пять, наш коллега позвонил маркизу и сказал, что обнаружили труп парня. А также добавил, что его смерть очень смахивает на суицид. Ортигоса схватился руками за голову. — Сантьяго не убивал своего любовника. И вообще не знал, что тот мертв. Когда ему сообщили об этом, он испытал такую боль, что решил свести счеты с жизнью. — Полагаю, что так, — ответила Офелия. — Почему же тогда за несколько дней до обнаружения трупа Видаля маркиз рыдал в церкви, прижимая к лицу рубашку юноши? Может быть, он уже знал, что Тоньино мертв, и испытывал глубокое чувство вины? — Он плакал, так как думал, что любовник его бросил, — пояснил писатель. — Тетка Антонио говорила, что каждый день ей звонил кто-то из друзей племянника и это точно был не Ричи. Думаю, с ней контактировал наш друг Сантьяго, и нам не составит труда это доказать. Маркиз рыдал, потому что пришел к выводу, что Видаль решил отомстить ему за жестокое избиение и перестал выходить на связь. Сантьяго отделал парня, но не убивал его и узнал о смерти Тоньино лишь вчера. Потому-то и звонил каждый день старушке и спрашивал, не вернулся ли ее племянник. Маркиз настоял, чтобы женщина заявила о пропаже, и даже пошел на риск и попросил Перейру держать его в курсе. Сантьяго не стал бы этого делать, если б знал, что парень уже мертв. А вчера маркизу сообщили, что юноша совершил самоубийство в ту ночь, когда был избит. Сантьяго начал винить во всем себя и не смог этого вынести. Ногейра некоторое время помолчал, пытаясь привести мысли в порядок. — Что ж, резюмируем. Сантьяго ругается с братом и оставляет его там, где они договорились встретиться с шантажистом для передачи выкупа. В районе двух часов ночи звонит Перейра и сообщает, что Альваро погиб в ДТП, возможно с участием автомобиля белого цвета. Сантьяго подозревает Тоньино, но тот ни о чем не догадывается и даже заезжает в «Бургер Кинг» и покупает им обоим еды. Юноша думает, что они встречаются, чтобы поговорить. Но Сантьяго считает, что Видаль убил брата, и, вне себя от гнева, дает волю своему дикому нраву, жестоко избивая Антонио. Наносит удары до тех пор, пока не лишается сил или пока Тоньино не удается убедить его, что он не имеет отношения к смерти Альваро. Причем в тот момент парень еще жив. Черт возьми, все сходится! В автомобиле мы нашли перепачканные кровью влажные салфетки. Видаль успел стереть кровь до того, как его прикончили. — Еще один момент, — добавила Офелия. — Мне сообщили об этом только что. У Антонио с собой был мобильный телефон. Он разрядился, намок и пострадал от разложения трупа, но нам удалось его восстановить. В журнале куча пропущенных вызовов. Три от его друга Ричи, пятнадцать от тети и более двухсот от Сантьяго. А еще полные отчаяния голосовые сообщения. Батарея села окончательно именно из-за настойчивых звонков маркиза. Завтра утром его будут допрашивать. Поручение Стоя у двери в ванную, Элиса наблюдала за сыном. Он сидел на кровати, скрестив ноги, и не отрывал взгляда от телевизора, по которому шли мультики. Попрощавшись с Мануэлем, Элиса вернулась в свой номер, и с этого момента мальчик вел себя странно. Если вчера, едва войдя в комнату, он скинул кроссовки и принялся скакать на кровати, то сейчас был притихшим и молчаливым. Более того, спросил, где телефон. Элиса ответила, что мобильник, как обычно, у нее в кармане. «Нет, — сказал мальчик. — Не этот, другой». Ей даже не приходило в голову, что в их номере установлен стационарный аппарат. Но еще больше она удивилась, когда малыш потребовал проверить, работает ли он. Элиса подняла трубку, и раздался сигнал, но ей пришлось дать послушать и сыну, чтобы он сам убедился в этом. Девушка подумала, что Самуэлю, наверное, неуютно в непривычной обстановке, опустилась перед ним на колени и спросила: — Ты хочешь кому-нибудь позвонить? Соскучился по Эрминии? Мне набрать номер поместья? Мальчик очень серьезно посмотрел на мать, потом вытянул руку и нежно погладил ее по волосам с таким выражением на лице, которого Элиса прежде не видела. Словно они поменялись ролями и это она стала маленькой, а Самуэль был полон решимости терпеливо защищать ее от того, к чему она не готова и не способна понять. — Я жду, когда позвонит дядя. — Он обещал тебе набрать? Сейчас уже поздно; наверное, он собирался сделать это завтра… — возразила девушка. Малыш продолжал ласково водить ручкой по ее голове. — Он дал мне поручение, мама. — Поручение? И какое же? — Дядя дал мне поручение. И я не могу лечь спать, пока его не выполню. Сбитая с толку Элиса улыбнулась, пытаясь взять себя в руки и понять, чем вызвано такое поведение сына. Сначала гардении в карманах одежды Мануэля, теперь вот это… — Но сейчас уже очень поздно. Тебе пора в постель. Малыш помотал головой с каким-то новым, взрослым выражением на лице, словно говоря: «Ничего-то ты не понимаешь». Он скинул кроссовки и сидел на кровати, не сводя глаз с экрана телевизора. Элиса пошла в ванную. Она делала вид, что смывает макияж и чистит зубы, а сама наблюдала за Самуэлем, стоя в дверях, отмечая изменения в поведении мальчика, новое для нее выражение его лица. Элиса видела, что сын, как обычно, смеется над приключениями Губки Боба, и подумала, что, может быть, он откажется от идеи дождаться звонка дяди и в конце концов его сморит сон. Мальчик уже периодически зевал и наконец закрыл глаза. День выдался тяжелым и полным эмоций: малыш теперь жил в гостинице, познакомился с двоюродными сестрами и ни минуты не просидел спокойно. Конечно, он очень устал… Мать с улыбкой смотрела на сына и осторожно приближалась к кровати, мысленно начав обратный отсчет с десяти. Это был ее обычный ритуал. Если она дойдет до нуля и Самуэль не шелохнется, значит, он крепко спит. Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три… Мальчик открыл глаза и резко выпрямился, словно от звука одному ему слышного звонка. Испуганная Элиса сделала шаг назад и проследила за его взглядом: малыш посмотрел на телефонный аппарат и кивнул, будто кто-то напомнил ему о поручении. Затем отодвинул подушки и сел ровно, снова приклеившись глазами к экрану телевизора, который отбрасывал цветные блики на стены комнаты. Как аукнется… В клубе «Вулкан» посетителей было не больше, чем в борделе. Ногейра и Ортигоса сразу же увидели Ричи: он в одиночестве сидел у стойки лицом к бару, не обращая внимания на раскачивающихся в такт музыке людей на танцполе. Лейтенант положил свою ручищу на плечо парня; тот как-то сразу обмяк под ее весом, повернулся и вяло поприветствовал спутников. На его худом лице застыло выражение апатии. Мануэлю стало жаль юношу: тот явно оплакивал друга. Гвардеец, видимо, тоже это понял, потому не стал глумиться над молодым человеком, как в прошлый раз, а похлопал его по плечу и подал официанту знак принести выпивку. Они сделали несколько больших глотков пива, и только потом писатель заговорил: — Послушай, Ричи, по поводу того, что ты нам рассказал в прошлый раз… Хотелось бы прояснить пару моментов. Парень молча потягивал пенный напиток, глядя в пустоту. Ортигоса прекрасно знал, как тот себя чувствует: еще совсем недавно он сам не мог выбраться из этой бездны. — Вы искали Тоньино, — наконец подал голос юноша. — И беспокоились. Если б не вы, он до сих пор висел бы там… в горах. Мануэль кивнул и положил руку на плечо молодого человека. — Если я все расскажу, вы поймаете ублюдка, который его убил? — Ричи по-прежнему сидел, уставившись в стену невидящим взглядом. — Я бы хотел ответить «да», но на самом деле не знаю… Парень повернулся и посмотрел в глаза своим собеседникам. Похоже, он принял решение. — Что вы хотите узнать? — Ты сказал, что у твоего друга были, как ты выразился, «делишки» с маркизом. И что тот не станет убивать дойную корову. Расскажи об этом поподробнее. Ричи мрачно смотрел на них, и писатель уже было подумал, что юноша не станет отвечать, но тот пожал плечами, глубоко вздохнул и заговорил: — Полагаю, что теперь, когда Тоньино мертв, это не имеет значения. Ему я уже не смогу навредить, а на остальных мне плевать. Ас Грилейрас стало для моего друга поистине золотой жилой. Сначала он зарабатывал, продавая наркоту Франу, а затем появился Сантьяго. Видаль всегда говорил, что нынешний маркиз в него влюблен. Полагаю, Антонио тоже к нему что-то чувствовал — по крайней мере, ничего не имел против. Сантьяго — красивый мужчина, к тому же очень богатый. Он иногда тоже чем-нибудь баловался, чаще всего кокаином… А почему вы о нем спрашиваете? Он что, имеет отношение к смерти Тоньино? — На лице Ричи появилась гримаса ненависти. — Мы уверены, что нет. Парень расслабился и начал медленно качать головой, снова уставившись в пустоту. Ногейра нетерпеливо заерзал. Он подозревал, что молодой человек чего-то недоговаривает. — Ричи, послушай меня внимательно, — продолжал Мануэль. — Ты сказал еще кое-что. Что Видаль «имеет дело не с последними людьми». Что это за люди? Я подумал, что ты говоришь об Элисе, невесте Франа, но она уже много лет не употребляет наркотики, в этом нет сомнений. Так кого же снабжал ими твой друг?