– Какой же ваш? – не подумав, брякнула я. Его юмористический настрой тут же сменился яростью. – Обязательно надо спрашивать? Даже люди знают какой. – Извините, я не хотела… – Надеюсь, что так. Схватив кружку обеими руками, я стала молча пить чай. Стеф принесла тосты в специальной подставке и тарелку с яичницей и беконом. – Мама велела еще овощей добавить, – пояснила она, когда я округлила глаза при виде жареных грибов с помидорами. – Говорит, краше вас в гроб кладут. – Спасибо! – Критическое замечание Мэри ничуть не повлияло на мою благодарность. Стеф ухмыльнулась, Клермонт одарил меня легкой улыбкой. Я взяла вилку. Все было с пылу с жару, снаружи подрумяненное, внутри нежное. Я занялась тостами, намазывая их маслом. Вампир следил за мной так же пристально, как когда я заваривала чай. – Почему биохимия и медицина? – Я набила рот хлебом, чтобы вынудить его хоть что-то сказать. – Почему история? «Э нет. Так просто ты от меня не отделаешься». – Ваша очередь отвечать. – Хотел, вероятно, понять, почему я здесь, – промолвил он, строя на столе замок из сахарницы и синих пакетиков с заменителем. Совпадение его слов с тем, что говорила вчера Агата, поразило меня. – Это вопрос для философа, не для ученого. – Я слизнула масло с пальца, скрывая растерянность. – Вы думаете, ученые себе таких вопросов не задают? – снова разозлился он. – Задавали когда-то. – Внезапные перемены в его настроении очень меня пугали. – Сейчас, по-моему, всех волнует не «почему», а «как». Как работает организм, как планеты движутся во Вселенной. – Хорошие ученые мыслят иначе. Люди у него за спиной встали, и он напрягся, словно готовясь отразить нападение. – Такие, как вы? Он промолчал. – Когда-нибудь вам придется объяснить мне связь между строением мозга, исследованием ДНК, поведением животных и эволюцией. Как-то не очень это все сочетается. – Я откусила еще кусок тоста. Левая бровь Клермонта вопросительно выгнулась. – Вы, я вижу, прошерстили кучу научных журналов. – Это только честно, – пожала плечами я. – Вы-то в курсе моих работ – надо было как-то уравнять шансы. Он пробормотал что-то – кажется, по-французски – и сказал: – У меня было достаточно времени на размышления. – Кольцо пакетиков с заменителем сахара образовало вокруг замка ров. – Никакой связи между тем, что вы перечислили, нет. – Неправда. Он, само собой, опять взбесился. Внезапный перепад настроения напомнил мне, что я завтракаю со смертельно опасным созданием. – В чем же она, по-вашему? – процедил он сквозь зубы. – Не знаю, – правдиво ответила я, – но что-то такое есть. Какой-то вопрос, соединяющий ваши интересы в одну цепочку и придающий им смысл. Иначе пришлось бы допустить, что вы интеллектуальная сорока и бросаетесь на все подряд, – но это, учитывая ваши работы, просто смешно. Или вы подвержены скуке, хотя никаких фактов в пользу этого нет. Пауза затягивалась, а Клермонт все сверлил меня взглядом. Желудок начал протестовать против слишком обильного завтрака. Я подлила себе чая, положила сахара, добавила сливок. – Для колдуньи вы весьма наблюдательны, – признал вампир. – Не одни вампиры умеют охотиться, Мэтью. – Верно. Все мы за чем-то охотимся, не так ли, Диана? Теперь ваш черед. Так почему же история? – Вы еще не на все мои вопросы ответили. – Самый важный я так и не задала. Но он покачал головой, и я, превратившись из следователя в допрашиваемую, перешла в оборону. – Поначалу меня, вероятно, привлекла ясность. Прошлое выглядело таким предсказуемым, закономерным, неудивительным. – Сразу видно, что вы в нем не жили, – сухо заметил вампир. – Обратное выяснилось достаточно скоро, – со смехом признала я, – но на первых порах все представлялось именно так. Оксфордские профессора делали из истории связное повествование – начало, середина, конец. Все логично, все неизбежно. Это зацепило меня, как ни одна другая дисциплина. Я стала историком и ни разу не пожалела. – Хотя и узнали, что человечество – ни в прошлом, ни в настоящем – не подчиняется логике? – Утратив ясность, история стала еще привлекательнее. Каждый раз, беря в руки старый документ или книгу, я вступаю в бой с людьми, жившими много веков назад. Моя задача – вывести на свет тайны, которые они не могли или не хотели открыть. – А если вам это не удается? – Такого пока не случалось, – поразмыслив, сказала я. – Мне, по крайней мере, так кажется. Все, что нужно, – это умение слушать. Никто на самом деле не хочет, чтобы тайна так и осталась тайной, – никто, даже мертвые. Люди повсюду оставляют ключи, которые приводят внимательного исследователя к разгадке. – Значит, вы не только историк, но и детектив тоже. – Да, только в моей работе ставки гораздо ниже. – Я сочла, что допрос на этом окончен, – не тут-то было. – А историей науки почему занялись? – По зову великих умов, наверно. – Это, вопреки моему желанию, прозвучало чересчур бойко, да еще и с вопросительной интонацией. Клермонт начал разбирать сахарный замок. Здравый смысл советовал помолчать, но узелки моих собственных тайн норовили развязаться сами собой. – Мне хотелось понять, как люди выработали мировоззрение, в котором почти нет магии. Как убедили себя, что магия не играет роли. Вампир поднял на меня серый холодный взгляд: – И вы это поняли? – Как сказать. Я прониклась их логикой и проследила, как умирала под ножами экспериментаторов вера в то, что наш мир есть волшебное, необъяснимое место. Но экспериментаторы в конечном счете так и не победили. Магия никуда не делась: она ждала, что люди, разочаровавшись в науке, вернутся к ней. – Отсюда алхимия, – сказал он. – Нет, – возразила я. – Алхимия – одна из ранних форм экспериментальной науки. – Возможно, но не станете же вы утверждать, что в алхимии отсутствует магия. Я читал вашу работу – даже вам не удалось это затушевать. – Тогда это наука с примесью магии. Или магия с примесью науки, если вам так больше нравится. – А вам? – Не знаю точно. – Что ж, спасибо. – Клермонт, судя по его взгляду, знал, как трудно мне говорить об этом. – Пожалуйста. – Я отвела волосы с глаз, чувствуя легкий мандраж. – Можно еще вопрос? – (Он насторожился, однако кивнул.) – Почему предмет моей работы, алхимия, интересует и вас? Он не хотел отвечать, но передумал – я-то ведь выдала ему свой секрет. – Алхимики тоже хотели знать, почему мы здесь. – Я видела, что Клермонт говорит правду, но это не проясняло его интереса к «Ашмолу-782». Он посмотрел на часы. – Если вы закончили, я отвезу вас домой. Думаю, перед библиотекой вы захотите переодеться во что-нибудь теплое. – Что мне нужно, так это душ. – Я встала и потянулась, распрямляя хронически сведенную шею. – И на йогу сегодня обязательно надо сходить. Сидячий образ жизни меня угнетает. – Вы занимаетесь йогой? – встрепенулся вампир. – Жить без нее не могу. Люблю все – упражнения и медитацию. – Охотно верю. Ваша гребля – комбинация движения и медитации.