– Помните, я говорил, что состав у нас смешанный? – спросил он, подойдя к одной из дверей. Я кивнула. – Это правда, но войти в эту комнату могут только такие, как мы. Он открыл дверь. Десятки любопытных взглядов защекотали меня, облобызали, обдали холодом. В комнате было полно даймонов, вампиров и колдунов. Сидя на ярких ковриках – кто поджав ноги, кто на коленях, – они ждали начала занятий. У некоторых даймонов в ушах торчали наушники, колдуны вполголоса сплетничали, вампиры держались спокойно, не проявляя эмоций. У меня отвисла челюсть. – Виноват, – сказал Клермонт. – Я боялся, что вы не пойдете, если я расскажу, но это действительно лучшая школа в Оксфорде. К нам направлялась высокая колдунья с короткими иссиня-черными волосами и кожей цвета кофе со сливками. Все остальные отвернулись и возобновили медитацию. Клермонт, при входе слегка напряженный, почувствовал себя заметно свободнее. – Здравствуй, Мэтью, – хрипловато, с индийским акцентом сказала колдунья. – Здравствуй, Амира. Это Диана Бишоп, о которой я тебе говорил. Амира, пристально всмотревшись в мое лицо, улыбнулась: – Очень приятно, Диана. Йогой раньше занимались? Новая волна тревоги захлестнула меня. – Занималась, но здесь я впервые. – Добро пожаловать в Олд-Лодж, – еще шире улыбнулась она. Знает ли здесь кто-нибудь об «Ашмоле-782»? Знакомых лиц в зале я не видела, и атмосфера была открытая, без намека на всегдашние трения между разными созданиями. Крепкая теплая рука охватила мое запястье, и сердце сразу же пришло в норму. Я с удивлением вскинула глаза на Амиру. Как она это сделала? Она отпустила меня, но пульс остался ровным. – Думаю, вам с Дианой будет удобнее здесь, – сказала она Клермонту. – Устраивайтесь, сейчас начинаем. Мы расстелили коврики около двери. Соседей справа у меня не было; чуть подальше, закрыв глаза, сидели в позе лотоса двое даймонов. Щекотное ощущение на плече быстро прошло, и чей-то голос произнес в голове: Извини. Он исходил откуда-то спереди, как и щекотка. Амира, с упреком взглянув на кого-то в первом ряду, попросила внимания. Мое тело приняло привычную сидячую позу, Клермонт спустя пару секунд тоже сел. – Закрывайте глаза. – Амира нажал кнопку на крошечном пульте, из стен и потолка полилась медитативная музыка. Музыка была средневековая, и кто-то из вампиров блаженно вздохнул. Я отвлеклась, рассматривая лепной потолок бывшего главного зала. – Закрывайте глаза, – мягко повторила Амира. – Трудно освободиться от своих тревог, своих забот, своих эго, но для этого мы здесь и собрались. Формула, которую я не раз слышала в других классах, здесь имела специфическое значение. – Мы собрались, чтобы поучиться правильно управлять своей энергией. Почти все свое время мы притворяемся кем-то другим. Отбросьте это. Воздайте честь своей подлинной сущности. После легкой разминки мы стали на колени, разогрели позвоночник, приняли позу собаки, постояли в ней немного и поднялись. – Врастите ногами в землю, – велела Амира. – Поза горы. Я сосредоточилась на ногах и вздрогнула, ощутив неожиданный толчок. Амира начала делать виньясы. Вслед за ней мы воздевали руки к потолку и опускали к самым ступням, тянулись и наклонялись. Когда ладони всех колдунов, вампиров и даймонов соприкоснулись над головой, Амира предоставила нам выполнять движения в собственном ритме. Она нажала кнопку на пульте, и в комнате зазвучал «Рокет мэн» Элтона Джона. Эта музыка как-то очень подходила к знакомым мне упражнениям. Я проделывала их в такт, дышала, расслабляя напряженные мускулы, изгоняя из головы все мысли. На третьем повторе энергетика в зале изменилась. Трое колдунов поднялись над полом на добрый фут. – Взлетать не надо, – попросила Амира. Двое опустились спокойно, а один спикировал вниз головой. В темп укладывались не все. Даймоны копошились как параличные, вампиры со своими мощными мускулами опережали остальных. – Тихонько, – говорила Амира. – Спешить и напрягаться не стоит. Постепенно энергия снова вошла в нужное русло. Когда начались стоячие позы, лидировали вампиры – они выдерживали минуту за минутой без всяких усилий. Я целиком отдалась движению, не думая больше о том, соответствует ли моя подготовка уровню этого класса. Когда мы приступили к прогибам назад на полу, все уже взмокли, кроме вампиров – у этих даже испарины не было. Некоторые, в том числе и Клермонт, делали невероятные стойки на руках и локтях. Один раз он вытянулся в струнку, и создалось такое впечатление, что вампир касается пола одним только ухом. Заключительная савасана всегда давалась мне труднее всего. Долго вылежать на спине в позе трупа я не могла, и расслабленность всех остальных только добавляла мне дискомфорта. Я лежала, закрыв глаза, и старалась не дергаться. – Диана, эта поза не для тебя, – шепотом сказала Амира, став между мной и вампиром. – Ляг на бок. Мои глаза открылись сами собой. Как она умудрилась разгадать мой секрет? – Свернись клубочком. – Заинтригованная, я подчинилась, и мне сразу же стало легче. Амира легонько потрепала меня по плечу. – И глаза закрывать не надо. Я лежала лицом к Клермонту. Амира убавила свет, но я хорошо видела его сияющий профиль. Он смотрелся как лежачее изваяние средневекового рыцаря на гробнице Вестминстерского аббатства: длинные руки и ноги, длинный торс, сильная лепка лица. В нем чувствовалось что-то древнее, хотя выглядел он не намного старше меня. Я мысленно прошлась пальцем по его выпуклому лбу от волос до густых бровей, погладила нос, обвела губы. Когда я досчитала про себя до двухсот, он сделал вдох, а потом долго-долго не выдыхал. Через некоторое время Амира предложила классу вернуться к жизни. Мэтью повернулся ко мне и открыл глаза. Его лицо стало мягким – с моим, насколько я чувствовала, произошло то же самое. Вокруг нас началось движение, но я, вопреки приличиям, так и лежала на боку, глядя в глаза вампиру. В той же позе оставался и он. Когда я наконец села, комната от резкого прилива крови закружилась вокруг меня. Наконец вращение остановилось. Амира пропела финальную мантру, позвенела серебряными колокольчиками на пальцах. Все на сегодня. Вампиры общались с вампирами, колдуны с колдуньями. Даймоны обсуждали, куда пойти вечером и в каком из оксфордских клубов джаз лучше. Да ведь их направляет энергия класса, с улыбкой подумала я, вспомнив, что говорила Агата об их беспокойных душах. Двое инвестиционных банкиров из Лондона, оба вампиры, обсуждали нераскрытые убийства в столице. Меня кольнула тревога – вспомнилось вестминстерское дело, о котором я читала в газете. Мэтью сердито глянул на них, и они сменили тему и стали обсуждать, куда завтра пойти на обед. Двигаясь к выходу, все проходили мимо нас с Клермонтом. Колдуны кивали, с любопытством косясь; даймоны заглядывали нам в глаза и обменивались многозначительными взглядами и ухмылками, вампиры намеренно игнорировали меня, но в обязательном порядке здоровались с Мэтью. Под конец в зале остались только мы и Амира. Она свернула свою циновку и подошла к нам: – Хорошо позанимались, Диана. – Спасибо, Амира. Йога была просто незабываемая. – Приходи когда хочешь, с Мэтью или одна. – Она похлопала его по плечу. – Надо было сказать ей. – Я боялся, что она не захочет пойти… и знал, что ей понравится, когда она окажется здесь. – Клермонт застенчиво глянул на меня. – Выключите свет, когда будете уходить, ладно? – сказала напоследок Амира. Я обвела взглядом безупречно спроектированный зал: – Да… действительно сюрприз получился. – Мне хотелось, чтобы он еще немного помучился. Мэтью бесшумно возник за моей спиной: – Приятный, надеюсь. Понравилось? Медленно обернувшись к нему, я запрокинула голову, глядя в его лицо: – Да. – Я рад. – Снова эта улыбка, от которой сердце замирает в груди. Чтобы оторваться от его глаз, я нагнулась и стала скатывать коврик. Мэтью забрал свой, выключил свет. Мы обулись в комнате с камином, успевшим прогореть до углей. – Не хочешь выпить чая перед отъездом? – спросил Мэтью, беря со стола ключи. – Где бы это? – В сторожке. – Там что, кафе? – Нет, но кухня имеется. И посидеть есть где. Я сам заварю. – Мэтью, – осенило меня, – это твой дом? Мы уже вышли во двор. Над входом значилась дата: 1536. – Я его и построил, – ответил он, не сводя с меня глаз. Итак, Мэтью Клермонту никак не меньше пятисот лет. – Прелести Реформации, – продолжал он. – Генрих пожаловал мне поместье с условием, что я снесу стоявшее здесь аббатство. Я сохранил что мог, хотя это было трудно; король тогда пребывал в дурном настроении. Несколько ангелов, кое-где старая кладка – все остальное новое.