Мужчина был уверен, что трактирщик откажется. Но тот сглотнул комок, застрявший в горле и резко кивнул: -Согласен! -Нас шестеро. На каждого! Трактирщик помялся некоторое время, но все же кивнул: -Согласен. -Деньги вперед. Тяжелая монета упала на ладонь наемнику. ...Догнать "заказ" удалось только к полудню следующего дня - благо, заметив на горизонте пыль, четверо всадников, ехавших прочь из Дуркхейма, придержали коней. Никаких угрызений совести по поводу необходимости разделаться с бывшими напарниками никто из шварцрейтаров не испытывал: одно дело перерезать горло спящему монаху - он отпускал души погибших наемников и в этом случае ты стал бы изгоем для своих же людей, и совсем другое - сразиться в честной драке: тут смерть грозит каждому. Росперт заметил приближающихся всадников, еще когда на горизонте только показалось облако пыли: -Не нравится мне все это, - мрачно буркнул шварцрейтар. -А может... Люди просто едут туда же, куда и мы? - наивно предположила Эрменгильда. Барнхельм бросил на нее насмешливый взгляд и, осторожно подвел своего коня к коню девушки: -Может и едут. А может и нет... Придержите Кайо у себя в седле, госпожа фон Оффенбах. Справитесь? - и не дожидаясь ответа пересадил неподвижного мальчишку со своего коня на скакуна Эрменгильды. Девушка вцепилась в ребенка, как будто боялась его уронить. На миг Росперту показалось, что ученик пошевелился, но уже в следующее мгновение стало ясно, что это всего лишь иллюзия: Кайо все так же, не моргая, смотрел перед собой прозрачными ледяными глазами. -Какая встреча! - хмыкнул Мортен Кристенсен, подъезжая к путешественникам. В неприкрытом повязкой глазу наемника светилась издевка. -Внезапная, - согласился Оффенбах. Вот уж кого ландскнехт никак не ожидал увидеть. Нет, понятно, что расстались все в Борне, но ведь предполагалось, что барон фон Мецгер отправится искать свою невесту куда-нибудь подальше от этих земель. Или просто куда-нибудь подальше. И кстати, исходя из таких размышлений получалось, что где-то неподалеку должен обретаться и сам барон. А это означало, что, если жених-таки знает, как выглядит его невеста, надеждам Росперта разбогатеть не суждено сбыться. Хотя может, недавно сопровождавшие фон Мецгера наемники тоже взяли расчет? -Ну, я бы сказал, не совсем, - поморщился Кристенсен. Сопровождающая его пятерка поддержала офицера смешками. - Дело в том, что нам вас заказали. Дейставительно, какой смысл ходить вокруг да около? Тем более, что расклад, как не крути, явно получается не в пользу "заказа". Шестерео против троих... Нет, конечно "заказанных" - пятеро, но мальчшка - ученик не шевелится и, кажется, даже не моргает, а хрупкий парнишка, с котором он сидит в седле, похоже, вообще, безоружен... Одноглазый убедился, что комментировать его высказывание никто не собирается и все тем же скучающим голосом продолжил: -Можете бросить оружие и тогда умрете быстро. Эрменгильда переводила испуганный взгляд с одного человека на другого. Пальцы девушки, сжимающие поводья коня, мелко дрожали. Мадельгер с шумом втянул воздух через зубы: -И какая же с-с-с... собака нас заказала? -Да какая разница, - скривился Кристенсен. - Ну, если перед смертью так уж хочется узнать, это был хозяин "Сладкого отдыха". Ему не понравилось, как вы с ним попрощались. -Надо было ему просто горло перерезать, - зло процедил Винтар. -Меньше б проблем было, - флегматично согласился с водяным колдуном Барнхельм. Кеннигу с трудом удавалось сдерживаться. Короткий жест, легкий взмах - и на месте тех, кто сейчас стоит на пути, останутся лишь ледяные статуи... Колдуна останавливал лишь гложущий душу червячок страха: прошло еще слишком мало времени. Что, если силы еще не вернулись? Винтару совершенно не улыбалось свалиться под ноги коню после неудавшейся попытки колдовать. -Ну так что, сдаетесь? - Мортен в последний раз попытался воззвать к голосу рассудка. Барнхельм в ответ показал непристойный жест, нимало не смущаясь присутствующих при этой сцене детей и благородных дам. Впрочем, шварцрейтара оправдывало то, что ребенок вообще никак не реагировал на происходящее, а благородная дама была всего одна, да и та в этот момент смотрела совсем в другую сторону. -Пальцы отрублю! - прошипел вспыхнувший Кристенсен и пришпорил коня. Всадники сшиблись на полном скаку. Где-то за спиной у Винтара испуганно вскрикнула Эрменгильда, но колдуну было не до того, чтоб оглядываться. Для Мадельгера самое противное во всем происходящем, было, конечно, то, что Росперт оказался прав - скьявонеска совершенно не была приспособлена для конного боя. Противниками Оффенбаха были Кристенсен и второй, молодой рейтар, имени которого Мадельгер во время службы у фон Мецгера так и не запомнил, и надо сказать, проблем нападающие могли доставить очень много. Мечи со звоном скрестились, Кристенсен встретился взглядом с ландскнехтом и оскалился: -Ничего личного, монах, это контракт. Вот чего Оффенбах на дух не переносил, особенно после событий вчерашней ночи, так это чтоб его называли монахом - разноглазый яростно атаковал доставшихся ему противников, не обращая внимания на неудобства, связанные с неподходящим для конного боя мечом. Кенниг, во время боя, внезапно понял, что меч из Бруна он захватил не зря. Пусть водяной колдун практически не помнил, чтоб он сражался холодным оружием, но тело действовало само. Парирование, удар, выпад, принятый почти у самого рикассо, новый выпад... И на одного нападавшего стало меньше. Со вторым противником Винтар справился и того быстрее - всего несколько ударов сердца, и вороной конь умчался прочь, унося выпавшего из седла и запутавшегося в стремени, раненного наездника. Кенниг оглянулся на своих спутников. Барнхельм как раз успел разделаться с противниками. Оффенбах, по какой-то нелепой иронии судьбы оказавшийся между нападавшими и перепуганной Эрменгильдой, обеими руками обхватившей неподвижного Кайо, избавился от более молодого нападающего и остался один на один с Кристенсеном. Резкий выпад был легко отбит шварцрейтаром. Но скьявонеска пошла дальше, рубанула вороного коня, принадлежащего Кристенсену, и раненный скакун рухнул на землю, придавив не успешего выбраться из седла наемника. Оффенбах медленно опустил меч и, припомнив зеленое пламя, горевшее в глазнице у шварцрейтара, мрачно буркнул: -Сдавайся, кот! - после того, как самого ландскнехта обозвали "монахом", удержаться от издевки мужчина не мог. Мортен Кристенсен, пытавшийся выбраться из-под бившегося в агонии коня, роняющего с губ кровавую пену, замер и медленно поднял недобрый взгляд на разноглазого. Губы растянулись в злой усмешке: -Не кот, монах! Медведь! - и мужчина рывком сдернул с головы повязку, закрывающую один глаз. Блеснула ядовитая прозелень вертикального зрачка... Тело мужчины словно поплыло, подернулось дымкой, увеличиваясь в размерах, как-то странно разбухая. Лицо вытянулось, обретая очертания медвежьей морды. Кожа поросла бурым мехом, послышался треску рвущейся одежды... А через несколько мгновений огромный медведь отшвырнул в сторону павшего коня и, оскалив зубы, заревел. -Скримслово отродье! - выдохнул потрясенный Оффенбах. Уже в следующий миг зверь собрался в какой-то чудовищный, огромный ком и огромными прыжками рванулся вперед. Шерсть стояла дыбом, уши были плотно прижаты к черепу, зубы оскалены. При каждом прыжке медведь издавал громкий рыкающий звук - что-то вроде кашля или выдоха. Один скачок, второй, третий... Взмах чудовищной лапой и лошадь Эрменгильды в панике взвилась на дыбы. Девушка, придерживающая Кайо, не сумев удержаться, с криком рухнула на землю. Огромная туша нависла над упавшими... Размышлять было некогда: Кенниг пришпорил коня и, резко, наотмашь ударил мечом. Полуторник скользнул по спине зверя, лишь слегка ранив его, но этого было достаточно для того, чтоб хищник отвлекся от своей жертвы. Отчаянный рев, от которого лошадь колдуна шарахнулась в сторону, да так, что Винтар сам чудом удержался в седле. За мгновение до того, как когтистая лапа достала всадника, сверху по зверю, разрубая тому ключицу, ударил тяжелый рейтшверт - Росперт успел присоединиться к бою. Медведь, отчаянно взревев, попытался повернуться к обидчику, но левая передняя лапа безвольно обвисла... Оффенбах тоже времени зря не терял. Пусть скьявонеска и не была приспособлена для конного боя, да и сам меч был слишком легок для того, чтоб серьезно ранить зверя, но жалящие удары отвлекали и раздражали хищника. Кенниг бросил короткий взгляд на упавших. Проверить, что там с Эрменгильдой не было никакой возможности - нужно было как можно скорее закончить со взбесившимся зверем - но на миг водяному магу показалось, что девушка шевелится: а значит, еще оставался шанс, что с ней все в порядке. С ней и с мальчишкой, которого, может статься, мать совсем не зря звала в ученики... Водяной колдун старался даже не допускать мысль о том, что Кайо мог оказаться его сыном: лучше ни на что не надеяться, чем потом разочароваться... Острые когти одним взмахом разорвали горло коня Росперта, но рейтар успел выдернуть ноги из стремени... Мужчина упал на землю, откатился в сторону, чудом избежав удара когтистой лапой. Винтар ударил сверху, пытаясь повторить удар шварцрейтара, надеясь, что он сможет если не перерубить вторую ключицу зверю, то хотя бы задеть его... Отчаянно взревев, медведь упал на передние лапы... Шевелиться он больше не мог. Барнхельм, тяжело дыша, встал. Мадельгер медленно опустил меч... А вот Винтар останавливаться на достигнутом не собирался. В его душе царило твердое убеждение: нельзя оставлять за спиной раненного медведя. Пусть даже несколько мгновений назад он был человеком. Колдун вогнал меч в ножны, спрыгнул с коня и медленно подошел к зверю. Хищник по-человечески стонал, пытаясь подняться, но передние лапы раз за разом подламывались, и он вновь падал... Ледяной кинжал сам появился в руке. Кенниг даже не успел подумать, справится ли он, сможет ли колдовать. Все происходило машинально. Широкий замах...