– А по-моему, у тебя была компания. Грант изогнул бровь. – Уж не ревность ли я слышу? – У меня есть причина для ревности? Он покачал головой. – Ни малейшей. Но не стану скрывать, в свое время у меня с Шеннон было несколько свиданий. – В твоей квартире? Грант отвел взгляд. – Ты вроде изначально не считала меня девственником… Знай я, что Шеннон здесь работает, я бы выбрал другой ресторан. – Он посмотрел мне прямо в глаза: – Я тебя хорошо понимаю. На твоем месте я тоже был бы неприятно поражен. То, что Грант признавал справедливость моего неудовольствия, исправило мне настроение. Я почувствовала, что действительно веду себя глупо – и у меня, и у Гранта есть прошлое. – Да ладно, чего там. Я большая девочка. Вернулась Шеннон и сладко пропела: – Ваш столик готов. Пока мы шли по залу ресторана за женщиной, с которой Грант раньше спал, мне пришло в голову, что мы с ним ни разу не заговаривали о прошлом. Мысль о том, что он спал с другими, вызывала во мне настоящую ярость, хотя, строго говоря, он имел на это полное право. Грант отодвинул мне стул, и когда мы уселись, Шеннон пообещала прислать официанта принять у нас заказы. Я расправила сложенную салфетку, положила на колени. – Мы ни разу не говорили о том, как встречались с другими. Грант, поднявший бокал воды, замер, не донеся его до рта. – Мне казалось, сейчас мы встречаемся только друг с другом? – Хм. Ну, ладно. – Мысль о тебе с другим мужчиной лишает меня самообладания. – Аналогично, – усмехнулась я. Грант подался ко мне. – Я рад, что мы завели этот разговор. Я уже знаю, какое мучение быть рядом с тобой и не знать, каково быть в тебе, но ведь есть и вещи похуже. Например, представлять, как тебя трахает другой. – Выкинь эти мысли из головы! – я засмеялась. – Как прошла твоя поездка? Грант развернул свою салфетку. – Продуктивно. Мы покупаем здание на Восточном побережье, будем переводить туда главные офисы наших небольших фирм, раскиданных по городу. Сейчас выгодно покупать. – Интересно! – Вот и я так себе сказал, хоть после совершения сделки придется помотаться. Я люблю Нью-Йорк, но летать туда далековато. – Сто лет не была в Нью-Йорке. Вот бы съездить туда на Рождество! Конечно, разгар туристического сезона и все такое, но хочется же покататься на коньках в Рокфеллер-центре и посмотреть витрины «Блумингдейла»! – Ты говоришь, как Лео. – Он тоже хочет в Нью-Йорк на Рождество? Грант кивнул. – Может, и его с собой возьмем… Под ложечкой снова разлилось щекочущее, согревающее тепло. Говоря о будущем, Грант не колебался, будто не сомневаясь в том, что мы будем вместе. Подошел официант, мы заказали напитки. Мне понравилось, что Грант запомнил мое любимое вино, но, заказывая, взглядом просил моего одобрения. А еще мне понравилась тень щетины, пробившейся к концу дня, потому что она красиво оттеняла мужественный подбородок и подчеркивала четкий профиль, когда Грант, на мгновение повернув голову, отдал винную карту официанту. Я колебалась, признаваться ли в том, что большинство приглашенных на свадьбу, и я в том числе, заказали номера в ближайшей гостинице. Было бы странно не остаться ночевать в одном номере, однако я не была уверена, что готова к этому. Но ведь Грант только что подтвердил, что мы с ним в отношениях, и заговорил о совместных планах на Рождество, так чего же я жду? Видит бог, проблема заключалась не в отсутствии страсти: обмена взглядами через стол хватало, чтобы я с трудом могла усидеть на месте. Поэтому, когда отошел официант, я решилась. – Э-э, я насчет выходных… Многие гости останутся ночевать в отеле «Парк-плейс» рядом с Мииным рестораном – так каждый сможет напиться за здоровье молодых и не морочить себе голову возвращением домой. А наутро Миа устраивает бранч в ресторане отеля. Я тоже заказала номер, если ты вдруг захочешь остаться. – Это что, действительно вопрос? Я засмеялась. – Не совсем, но я не хотела решать за тебя… – Позволь облегчить тебе задачу на будущее: если предложение включает тебя, да еще и раздетую, подписывай меня, не спрашивая. Ужин, начавшийся с неловкости с зеленым платьицем, превратился в веселый и непринужденный. Шеннон несколько раз проходила мимо, и я честно могу сказать: Грант этого не заметил. Без всяких усилий он делал так, что я чувствовала себя единственной женщиной в зале. Я чувствовала себя центром его внимания, потому что оно безраздельно принадлежало мне. Мне понадобилось в женскую комнату, поэтому я извинилась и отошла, когда Грант, подмигнув, заказал нам один чизкейк на двоих. Закончив дела в кабинке, я вышла к раковинам и увидела Шеннон, подкрашивавшую губы перед зеркалом. Она скосила на меня глаза, не удивившись моему появлению. – И давно вы с Грантом? Я открыла воду, вымыла руки. У меня не было желания болтать с Шеннон, да и с любой другой женщиной, с которой спал Грант, но садистская струнка подзуживала мое любопытство. – Не очень. – Я наклонила голову и неискренне улыбнулась. – Он сказал, что вы с ним были… друзьями. – Это он так вам сказал? Что мы дружили? Я вытерла руки. – Нет. Просто «дружба» звучит лучше, чем «дрючьба». Шеннон сузила глаза. – Мы были вместе полгода. Это меня удивило, но я не собиралась давать Шеннон повод для злорадства и, по ее примеру, принялась обводить губы, глядя в зеркало. Шеннон молча смотрела на меня. Промокнув губы, я посмотрела на нее в упор. – Вы хотите сказать что-то еще? – Я дам вам маленький женский совет. Когда Грант говорит, что не создан для отношений, верьте ему. Он говорит одно, а ведет себя совершенно иначе; от этого начинаешь верить в свою исключительность. Мою машину увез эвакуатор, и я попросила Гранта помочь мне после работы забрать ее со штрафстоянки. Когда я вышла с работы, машина ждала меня на обычном месте – Грант даже отвез ее на мойку ради меня. Он очень мил, когда захочет. Я целый год отходила после нашего расставания. Внутри я уже кипела, но лицо держала хорошо. Бросив помаду в сумочку, я прошла мимо Шеннон, но задержалась за ее спиной и поймала ее взгляд в зеркале. – Мерси за совет, но хоть себя-то не дурачьте, что целый год отходили. Вы же вон до сих пор не отошли. В холле я остановилась отдышаться, чувствуя себя взбешенной. Эта женщина явно зациклена на Гранте и пыталась испортить нам вечер, но меня расстроило не это, а как раз история с ее автомобилем. Последние дни я начала привыкать к ощущению, что за Грантом я как за каменной стеной; во мне робко теплилась надежда, что этот мужчина не вырвет мне сердце и не растопчет его. А почему? Потому что он сделал самую простую вещь – взял на себя решение проблемы со стройкой. Чем-то напоминает вызволение машины Шеннон со штрафстоянки, не правда ли? Грант С Айрленд было что-то не так – я почувствовал это еще на днях, за десертом в ресторане, но списал на усталость, она ведь рано встает. Вчера я написал ей, не хочет ли она вместе пообедать; Айрленд не отвечала несколько часов. Ответ пришел, когда она уже давно была дома: Айрленд сослалась на загруженность работой. Вот и сегодня я видел – она прочитала мое сообщение еще час назад, но реакции ноль. Поэтому я, проглотив гордость, поперся через улицу и на лифте поднялся на этаж отдела новостей. Айрленд стояла, разговаривая по телефону, когда наши взгляды встретились. Выражение ее лица подтвердило мое подозрение – что-то неладно. Она закончила разговор, едва я вошел в ее кабинет, встала и закрыла дверь. – Я предпочел бы здесь не появляться – не хочу ставить тебя в неловкое положение. Айрленд через силу улыбнулась. – Я оценила. – Но ты не оставляешь мне выбора, избегая меня.