– Кажется, этот болен, – встревожено сказала Эмили. – Это самый маленький, – сказал Дэниел. – Скорее всего, он не дотянет до утра. У Эмили от этой мысли проступили слезы на глазах. – Что мы будем со всеми ними делать? – спросила она. – Я отстрою для них сарай. Эмили засмеялась. – У тебя никогда не было питомца, правда? – Как ты догадалась? – живо ответил Дэниел. Вдруг Эмили заметила кровь на рубашке Дэниела. Она капала с раны на его лбу. – Дэниел, у тебя кровь! – воскликнула она. Дэниел потрогал лоб и посмотрел на окровавленные пальцы. – Наверное, порезался об одну из веток. Ничего страшного, рана неглубокая. – Давай закроем чем-то, чтобы инфекция не попала. Эмили пошла на кухню в поисках аптечки. Из-за ветра, врывающегося сквозь проем, где стояла задняя дверь, передвигаться по кухне было гораздо сложнее, чем она думала. Ветер носился по комнате, подхватывая все, что не было привинчено к полу. Эмили старалась не думать о разрушениях и о том, во сколько обойдется ремонт. Наконец она нашла аптечку и вернулась в гостиную. Мама-собака перестала крутиться, и все щенки кушали, кроме самого маленького. Дэниел держал его в руках, пытаясь уговорить его поесть. Эта картина растрогала Эмили. Дэниел продолжал удивлять ее, начиная с его умения готовить, отличного вкуса в музыке, его талантливой игры на гитаре, его умения обращаться с молотком и заканчивая его трепетной заботой о беспомощном создании. – Безуспешно? – спросила Эмили. Он покачал головой. – Кажется, у этой крохи плохи дела. – Мы должны дать ему имя, – сказала Эмили. – Он не должен умереть без имени. – Мы не знаем, мальчик это или девочка. – Тогда нужно назвать его как-то нейтрально. – Как, например? Алекс? – сказал Дэниел, морща лоб в растерянности. Эмили засмеялась. – Нет, я имела в виду что-то наподобие Рейн. Дэниел пожал плечами. – Рейн. Сойдет, – он положил Рейн к остальным щенкам. Они все карабкались ближе к маме, а самого маленького постоянно отталкивали. – Как насчет остальных? – Что ж, – сказала Эмили. – Как насчет Бури, Тучи, Ветра и Грома? Дэниел широко улыбнулся. – Очень в тему. А мама? – Почему бы тебе не выбрать ей имя? – сказала Эмили. Она и так уже назвала щенков. Дэниел погладил собаку по голове, и та издала довольный звук. – Как насчет Могси? Эмили взорвалась смехом. – Не очень в тему. Дэниел пожал плечами. – Я же выбираю, правильно? Я выбираю Могси. Эмили ухмыльнулась. – Конечно. Это твой выбор. Значит, Могси. А теперь дай я осмотрю рану. Она села на диван, нежно повернув к себе голову Дэниела своей ладонью. Убрав волосы с брови, она продезинфицировала рану на лбу. Он был прав – порез был неглубоким, но сильно кровоточил. Эмили понадобилось несколько пластырей, чтобы соединить края раны. – Если повезет, – сказала она, приклеивая еще один пластырь, – у тебя останется крутой шрам. Дэниел ухмыльнулся. – Отлично. Девушкам ведь нравятся шрамы, верно? Эмили засмеялась и приклеила последний кусочек пластыря. Но она не спешила убирать руку с его лица. Смахнув прядь волос, падающую ему на глаза, она провела пальцами по контуру его лица, опустившись к губам. Дэниел посмотрел ей прямо в глаза. Он потянулся к ее руке и прижался губами к ладони. Затем он обхватил ее за талию, пересадив с дивана к себе на руки. Их промокшая одежда соприкасалась, когда он прижался своими губами к ее. Она гладила его руками по всему телу, ощущая каждый изгиб. Пламя между ними разгорелось, когда они стягивали друг с друга мокрую одежду, затем соприкоснулись телами, двигаясь в гармоничном ритме, поглощенные друг другом, совершенно забыв о бушевавшей снаружи буре. Глава тринадцатая Эмили проснулась в объятиях Дэниела. Солнце ярко светило, будто никакой бури и не было. Но Эмили знала, что она была и принесла масштабные разрушения. Она высвободилась из крепких объятий Дэниела и, натянув тонкое платьице на бретельках, спустилась на первый этаж, чтобы оценить разрушения. В гостиной Могси, по всей видимости, испугалась бури. Одна из подушек была разодрана, а наполнитель был разбросан по комнате. На ковре также были большие пятна от разбросанной грязной и мокрой одежды Дэниела и Эмили. Она улыбнулась про себя, вспомнив, как они стягивали ее друг с друга. «Что ж, если запятнанный ковер и пожеванная подушка – единственные вещи, которые пострадали, все не так уж плохо», – подумала она. Наибольшим сюрпризом для Эмили стало то, что Рейн, самый маленький щенок, пережил ночь и радостно кушал. Но это также означало, что теперь ей придется заботиться о собаке и пятерых щенках. Она не представляла, что будет делать с ними, но решила разобраться с этим позже, после того, как приготовит остатки курицы для Могси, которая, должно быть, проголодалась. И после того, как разберется с домом. Эмили услышала, как Дэниел ворочается наверху, пока она продолжала обходить дом. Проходя мимо столовой в бальный зал, она услышала позади шаги Дэниела. – Насколько все плохо? – спросил он. Хотя он никогда прямо не говорил этого, Эмили знала, что бальный зал был его любимой комнатой в доме. Она была самой большой, самой волшебной, и именно она объединила их, именно здесь все началось. Если бы не бальный зал, прошлой ночи могло бы не быть. Мысль о том, что с ним что-нибудь могло случиться, ужасала их обоих. Эмили робко заглянула внутрь. Дэниел стоял сзади. – Кажется, все в порядке, – сказала Эмили. Но затем она заметила что-то блестящее на полу и побежала туда. Ее подозрения оправдались, когда она подняла осколок стекла. – О нет, – воскликнула она. – Только не витражное стекло! Пожалуйста, только не витражное стекло! Вместе с Дэниелом они сняли фанеру со старинных окон. На пол посыпалось еще больше осколков. – Не могу поверить, – взвыла Эмили, понимая, что замена обойдется ей слишком дорого, да и заменить его вряд ли получится. – Я знаю кое-кого, кто может помочь, – сказал Дэниел, пытаясь подбодрить ее. – Бесплатно? – угрюмо и безнадежно спросила она. Дэниел пожал плечами. – Кто знает? Он может сделать это просто из любви к дому. Эмили понимала, что он пытается утешить ее, но она готова была расплакаться. – Это нелегкая работа, – сказала она.