Подойдя к своей двери, он увидел сложенный вчетверо листок бумаги, валявшийся на ковре. Очевидно, тот был воткнут в дверную щель, но, выходя, Олег его просто не заметил. Подняв послание, экс-журналист вошел к себе и развернул листок. Как и следовало ожидать, это была записка Чубчика. Но ее содержание не совсем соответствовало ружинскому представлению о сегодняшней деятельности напарника. «Иван Иванович! В деле наметились некоторые несуразицы. Один клиент категорически отказался вести переговоры. Серьезно это или нет, обсудим позже. У налоговой появились неожиданные претензии. Николаев». – Конспиратор хренов, – хмыкнул Ружин. – Даже имена вспомнил. С клиентом – понятно. Цеховой, земля ему пухом. А что за налоговая? Сектанты, что ли? Искать ответ на ощупь было ни к чему. Все равно часа через полтора беседа состоится. Тогда станет ясно, что там у Чубчика за налоговая завелась. Набрав номер дежурного, Ружин заказал еду в номер. Как обычно, заказ получился более чем обильным. 16 В половине восьмого я вышел из номера и, подойдя к двери Ружина, сунул в щель записку. Стучаться на предмет проверить, пришел или нет, даже не подумал. Если и пришел, то, скорее всего, занят своими делами. Может, бабу привел, может, подбивает сальдо первого рабочего дня. Но, скорее всего, его еще не было, поэтому я ограничился запиской. Она была написана по всем правилам конспиративного искусства, с тщательным подбором слов и выражений. Чтобы было понятно ему и непонятно какому-нибудь любопытному, приди тому в голову посмотреть, что написано на бумажке, засунутой в чужую дверь. Я даже употребил имена, под которыми мы значились в журнале посетителей гостиницы. Правда, при этом долго не мог вспомнить, кто из нас Иванов, а кто – Николаев, но, в конце концов, решил, что это не суть важно, а искать фальшивый паспорт времени не оставалось. Коль не удосужился подумать об этом прежде, попросту обозвал Ружина Ивановым, а себя – Николаевым и, не ломая больше голову, отправился на свидание. Бриться наголо, чтобы сбить с толку милицию, я все-таки не стал. Посчитал, что хватит и перемены одежды. Правда, на носу красовались черные очки, скрывающие глазки, суетливо бегающие по сторонам в поисках опасности. Это еще более усиливало маскировку. Возможно, великий конспиратор дедушка Ленин высмеял бы меня с ног до головы, но я на него, по хорошему, не обиделся. Мы с Ильичом I разминулись эпохами, и радикальные меры, к которым он прибегал в начале века, в конце оного были не востребованы. Мною, по крайней мере. Выйдя на улицу, я поймал тачку и назвал шоферу адрес. На этот раз водитель оказался не такой общительный, как Ежи Лозецки, поэтому у меня появилась небольшая кучка свободного времени – ровно столько, сколько длилась поездка от «Сибири» до «Ангары». Все это время я, само собой, посвятил думкам об Анжеле. Дамочке, к которой ехал и с которой намеревался провести вечер, а если повезет, то и ночь. В конце концов, она обещала сказать мужу, что останется подменить именно ночную дежурную, и он окажется очень удивлен, если супруга вместо восьми утра заявится домой в полночь, к тому же выпивши. Объяснить подобное будет трудно. Разве додумается сказать благоверному, что сменщица скоропостижно выздоровела. Но я сильно сомневался, что тот поведется на такую байку. Подобных дураков не бывает. С другой стороны, он проявил недюжинную умственную неспособность отличать розы от шипов, когда связывал себя узами брака со своей дражайшей половиной. В жены ему досталась первостатейная шлюха – уж в этом-то я ни капли не сомневался. Да и глупо было сомневаться, когда на первой же встрече она почти открытым текстом дала понять, что согласна переспать со мной. При этом лично остановив, когда я, было дело, совсем смазал лыжи, смирившись с поражением. Нет, шлюха – так шлюха, тут никаких споров быть не может. Я, конечно, слышал о том, что встречаются мужики, которым бабы если и могут сказать «Нет», то лишь переступив через что-то для себя очень важное. Этакая аура секс-гиганта. Я, однако, всегда считал такие разговоры – глупостью, ауру – вымыслом, и себя, соответственно, таковой не наделял даже в самых ярких эротических фантазиях. Были, конечно, любители поковыряться в женских юбках, – Казанова, Дон Жуан, другие бабники, – но все россказни о них, на мой взгляд, оставались не больше, чем легендой. Ну, флиртовали – и с успехом флиртовали. Более успешно, чем другие, но это – все. И мне жаль тех наивных, кто, вытаращив глаза, болтает о секс-гигантизме, при этом отчаянно веря в свою болтовню. Чушь все это! – говорю я. Конкретно в моем случае – Анжела просто увидела мужика, который ей приглянулся, то есть меня. Иными словами, она не обнаружила в отдельно взятом самце черт, которые отталкивали бы лично ее, вот и все. Обладай я парой-тройкой таких, которые ей неприятны, например, брюхом или лысиной, или будь у нее немного больше порядочности в отношении своего мужа, я бы ушел не солоно хлебавши. Но, как сказал Ржевский, когда его спросили, любит ли он фаршированных поросят: «Чего не было, того не было». Я оказался ей вполне симпатичен, и она не смогла противостоять искушению. И ведь о деньгах даже речи не было – все произошло полюбовно. Хотя раскошелиться, конечно, все равно придется, чтобы худо-бедно пустить даме пыль в глаза. Кто-то скажет: «А чего это, собственно, мужика понесло поливать грязью женщину, согласившуюся удовлетворить его низменные потребности?! По большому счету, он ей должен быть благодарен!». А я и благодарен, правда. У меня в жизни была куча женщин, которых я хотел, но которые мне не дали. Анжела в какой-то степени стала компенсацией за все прошлые поражения. Но ведь все равно мои рассуждения о ней – правда. А правда не может быть грязной. Она может быть приятной и неприятной, не более. И это уже тема для другой оперы. Шофер все-таки попробовал завязать беседу. Правда, на какую-то странную тему. Уж не знаю, что его натолкнуло на такой разговор – или то, что я, полностью уйдя в свои мысли, заимел вид только что свалившегося с Луны, или атмосферные явления, которых мне, по причине задумчивости, приметить не удалось, но он задал такой вопрос: – А как ты к НЛО относишься? – Чего?! – я в изумлении вытаращил глаза, медленно выходя из транса. Он повторил. И я ответил. Не подумав, зато предельно честно: – А я к ним не отношусь. Я даже летать не умею. Я к человекам разумным отношусь. Наверное, шофер обиделся. А может, и нет. Не знаю. Гадать не буду. Факт тот, что он за всю поездку больше не проронил ни слова. Зато я на него здорово рассердился. Чувак сбил стройное течение моих мыслей, и я не мог больше настроиться на прежний лад. Мне нужно было как-то убить время – не тупо же таращиться в окно, да? – но я не мог этого сделать даже за разговором, потому что весь дальнейший путь водитель промолчал, как, простите, рыба об лед. Слава богу, страдать пришлось недолго – мы уже подъезжали к «Ангаре», так что молчание не затянулось. Расплатившись, я выбрался на тротуар и стал раскидывать мозгами на предмет: входить внутрь или не входить. Если войду, то могу скомпрометировать любвеобильную справочницу. Но если постесняюсь – мой приезд рискует остаться незамеченным. Я посмотрел на часы. Те показывали восемь. Я решил, что подожду еще пять минут до условленного времени, а потом сориентируюсь по обстановке. Пока я рассуждал таким образом, стеклянная дверь отеля распахнулась и выпустила Анжелу. Та была веселая и вообще очень весенняя. Я даже позавидовал. Однако с завистью в душе проснулось нечто, напоминающее гордость. Скорее всего, она так быстро оказалась на крыльце, потому что увидела меня сквозь стеклянные двери-окна фасада. Значит, ждала. Значит, и меня можно ждать с нетерпением. Солидно, правда? Хотя, убей бог, не пойму, как она умудрилась узнать меня в этих дурацких черных окулярах, к тому же полностью переодетого. Еще одно очко в пользу версии о нетерпеливом ожидании? Анжела подбежала ко мне, взяла под руку и сразу перешла на «ты»: – А ты раньше, чем говорил. – Ты тоже, – я многообещающе сжал ее ладошку. В красном жакете, на который девушка сменила строгую униформу, она выглядела просто изумительно. Я почувствовал, что у меня вот-вот встанет и одернул себя – не время и не место. А в сердце что-то защемило. Пожалуй, впервые в жизни пожалел, что у меня нет постоянной женщины, которая, как Анжела, в любой момент могла бы вот так подбежать и, доверчиво прижавшись бочком, прощебетать какую-нибудь глупость. Именно глупость, потому что начни она рожать мне в ухо решение теоремы Ферма, я почувствовал бы себя не очень уютно. – А почему ты не на машине? – весело осведомилась Анжела. – Или тебе наша машина не понравилась? – Блюдешь честь фирмы, а? – я подмигнул ей. Возможно, несколько более развязно, чем требовалось, но это осталось незамеченным. – Блюду, – кивнула она. – Фирма мне деньги платит. – А я – фирме. Я твой кормилец, получается, – заявил я. – Просто дело в том, что я пропустил пару стаканчиков за обедом. Деловая встреча, отказываться было неудобно. Но это не страшно. Можно частника поймать. Как там муж поживает? – А что муж? – она как-то очень уж безразлично пожала плечами. – Муж – не стенка, подвинется. – Да уж, – кивнул я, слегка озадаченный таким ее отношением к собственному браку. Возможно, все совсем не так, как виделось мне в машине по пути сюда. – Ну, куда пойдем? – Знаю я тут неподалеку одно чудесное место, – промурлыкала она, еще теснее прижавшись ко мне. – Ты же не местный? Вот я тебя и проведу, с городом познакомлю. Начнем с ресторана «Москва». Неподалеку, как же! Черта с два. Десять минут на машине добираться, если без пробок. Да будь он даже и за углом, я бы туда ни за какие бабки не сунулся. Ни в этот вечер, ни в любой из последующих. Вообще никогда. К тому же у меня были серьезные сомнения относительно работоспособности ресторана «Москва» нынешним вечером. Но объяснять это Анжелике было долго, нудно и небезопасно. Проще выдумать что-нибудь правдоподобное или похожее на правду. Это, конечно, не одно и то же, но моим интересам оба варианта отвечали вполне. – Ну да, – важно кивнул я. – Я не местный. Но «Москву» уже видел. Вокруг нее такая куча людей в полицейской форме крутилась, что случайностью это не назовешь. Подозреваю, там что-то случилось и вряд ли они будут открыты сегодня вечером. – Да? – с печалью в голосе спросила она. – Жалко. – И вдруг махнула рукой и рассмеялась. – Ну и ладно. Вообще-то я тебя обманула. Он находится довольно далеко. Но раз ты знаешь, то объяснять не стоит. Просто хотелось прогуляться. Вечер-то какой чудесный. – А если знакомые увидят? – спросил я. – Ну и что? Пускай завидуют. Я усмехнулся. Хорошая философия. С далеко ведущими последствиями. – Тогда у меня встречное предложение. Прогуляемся к моей гостинице. Расстояние почти такое же, зато там можно закатить пир на весь мир, не боясь заблудиться пьяными по дороге из ресторана в кровать. Она привычно покраснела, но согласно кивнула головой. И мы тронулись в путь. Вечер действительно выдался славный. Я вдыхал теплый воздух, постепенно забывая о неприятностях дня. Даже черные очки снял, за что удостоился похвальных слов от спутницы. Оказывается, моя физиономия, украшенная солнцезащитной оптикой, ей не вполне нравилась. Она, видите ли, напоминала девушке морду наемного убийцы. Я усмехнулся, но возражать не стал. Полиции я не боялся. Вряд ли они узнают меня в теперешнем положении даже без очков. Помимо прочего, я променял автомобиль на даму, которая вцепилась в мою руку так, словно наше знакомство продолжается уже, как минимум, лет двести. От заезжего фраера, каким я выглядел днем, они вряд ли могли ожидать такой прыти. Мы шли по вечернему городу, иногда делились какими-то ни к чему не обязывающими фразами, но больше молчали. Нам, как ни странно, и без разговоров было хорошо. Мне, во всяком случае. Судя по тому, что в минуты тишины Анжела все теснее, едва не до интимного, прижималась ко мне, ей тоже было неплохо. Я был даже разочарован, когда мы наконец добрались до «Сибири». Я вдруг начал понимать, как чувствуют себя влюбленные, часами болтающиеся по улицам в полном молчании. Мне этого не довелось испытать даже в школьные годы чудесные, а сейчас вроде поздновато было наверстывать. И, тем не менее, кое-какое представление об этом я получил. Хотя, конечно, смешно говорить, что киллер с десятилетним стажем, на счету которого около восьмидесяти трупов, в том числе штуки три, если не четыре – сегодня, человек с черствым, как недельной давности хлеб, сердцем, с первого, почитай, взгляда, влюбился в первую, почитай, встречную служащую гостиницы. Ну, пусть не гостиницы, пусть отеля. Суть не в этом. Конечно, никакой влюбленности пока в помине не было. Но я чувствовал, что после совместно проведенной ночи все может измениться. Откровенно говоря, это пугало. Влюбляться в такой момент – глупее не придумаешь, правда? Но меня каким-то магнитом тянуло к Анжеле, заставляя довести начатое до конца. В холле я, на минутку даму оставив в одиночестве, нырнул к окошку администратора и протянул сидевшему там человеку пару сотен. Можно было обойтись и одной, но я решил перестраховаться. – Ты эту девушку не видел, хорошо? – Путана? – его тон был безразличным, но жест, которым он выхватил деньги – хищным, так что я его спокойствию ни на грош не поверил. – Мог бы намекнуть. Мы б тебе своих послали. – Ваши мне нахрен не нужны. А эту ты не видел. Он кивнул и протянул ключ. – Быстрее. – Ясно, – кивнул я, и мы с Анжелой буквально растворились в воздухе. Дурацкий анахронизм, не дающий провести человеку ночь в гостинице с кем хочется. При этом сосульки, повязанные с администрацией, могут названивать ночь напролет. Прогресс, конечно, но не очень радующий. Не знаю, как Ружин, а я на время сна решил отключать телефон в своем номере. В комнате Анжела огляделась и удивленно заметила: – А здесь неплохо. – Ага, – усмехнулся я. – Можешь располагаться, как дома. Мне тоже «Сибирь» сначала ночлежкой показалась, но напарник настоял. Сказал, что я сужу по одежке, а надо в душу заглянуть. – У тебя напарник есть? – удивилась она. – Есть, – подтвердил я, набирая номер дежурного. – Умный, как прыщ на заднице, извини за выражение. При нем даже сидеть неудобно, – она улыбнулась, но мое внимание переключилось, потому что в трубке раздался нужный голос. – Алло? Это из четыреста двенадцатого беспокоят. Заказ примите. Продиктовав все, что хотел заказать, – причем список вышел весьма внушительным, – я повернулся к гостье. – Ты действительно пир на весь мир устроить хочешь? – полюбопытствовала она. – Почему нет? – я пожал плечами. – В кои-то веки встречаю девушку, к которой меня что-то притягивает, что ж теперь – это событие и отпраздновать нельзя? Фиг вы, пардон за мой французский, угадали. Она засмеялась, покраснела и потупилась одновременно. Охренительная смесь! У меня пониже живота что-то зашевелилось, и мне не нужно было бежать в туалет и сдергивать штаны, чтобы понять, что там такое. Просто я хотел ее – прямо сейчас, до того, как мальчик (или коридорный? или служка?) доставит заказ. Но опять-таки взял себя в руки, не желая, чтобы нам во время этого действа помешали. Иначе окажется нарушен не просто акт физиологического удовлетворения двух человек, но нечто большее. Что именно – не могу сказать, только факт остается фактом – я уже ждал от этой ночи многого. Заказ доставили через десять минут. И был это не служка, не коридорный и уж тем более не мальчик, но тетка необъятных габаритов. Совковый стиль. «Сибирь» придерживалась его даже в этом. Вы соскучились по застойному антуражу? «Сибирь» приютит вас! У нас вы почувствуете себя, как дома. В «Сибири» вам самое место.