Вадим взял лист и написал: «Сколько вам лет?» Она усмехнулась и чиркнула на уголке, как поставила резолюцию: «Женщин об этом не спрашивают». «В милиции спрашивают». «Все мои. А сколько вы тут собираетесь сидеть?» «До победного конца». «Оружие у вас есть?» «У меня в портфеле гранаты». «Сами-то не взорвитесь. До свидания!» «До утра ко мне не приходите». Она улыбнулась и помахала рукой. Оружие у Вадима было - под топчаном лежал чугунный пест, который он взял в разобранном сарае. Такие песты выпускали вместе со ступами. Вроде бы в них геологи толкут камни. Оружие у него было - не было тех, кого он ждал. От хорошего обеда да от бессонной ночи капитан неожиданно заснул. Когда открыл глаза, уже смеркалось. Он испугался, что проспал все на свете, но, увидев Августу, поливающую цветы, успокоился. Значит, за это время ничего не случилось. Он научился определять жизнь курортного поселка на слух… Вот людская волна откатилась с пляжа. Вот она растеклась ручейками по домам. Кончилось кино. Замолкли картежники на веранде у соседей. Давно погас свет у Августы. Совсем стемнело. Шла ночь. Петельников отмечал каждый звук и вглядывался. Ему показалось, что глаза настолько привыкли к темноте, что уже видят все без помех. Бочку воды, скамейку на крыльце и черные помидоры у беседки. Где-то упало яблоко. Упало и вроде бы покатилось. Опять стук, за ним второй, третий… Или это шаги? Все смолкло. Капитан сидел на топчане, напряженно вслушиваясь, вцепившись руками в доски. Мало ли звуков у ночи… Показалось. Но звук повторился. Теперь он уловил ритм шагов. Они доносились с улицы. Мог идти пьяный. Но почему он крадется? Опять все стихло. Минут через десять что-то зашуршало у него за спиной. Он мгновенно лег на топчан и оглянулся. Шуршало в зеленой изгороди, которая закрывала участок со стороны табачного поля. Эта загородка проросла шипами и колючками и была надежнее проволочной сетки. Шуршало в ней осторожно и настойчиво, с каким-то легким звоном, какие издают сухие стручки. Он бы не придал этому значения, не будь перед этим вкрадчивых уличных шагов. Поэтому ждал - чем же кончится звончатый шорох. Словно перекусывали колючую проволоку… Сначала показалась голова, а потом и весь человек. Плоскоскулый… Плоскоскулый! Тот поправил кепку, положил на широкое покатое плечо лопату и повернулся к изгороди. Оттуда вылезла невысокая худощавая фигура, которую Вадим узнал бы и без лунного света. В руках он держал ломик. Плоскоскулый что-то ему шепнул, и они пошли прямо к беседке. Капитан сжался и нащупал пест. Под рубашкой вспотела спина. Ну что ж, двое на одного… Они поравнялись с беседкой. Капитан затаил дыхание. Стоило кому-нибудь из них присмотреться, и он бы увидел на топчане белеющее лицо. Но они прошли мимо, к сарайчику. Олег положил ломик на землю, взял лопату и начал копать. Делал он это быстро, поблескивая сталью. Видимо, рыл по рыхлому грунту. Ну да, ямка для столба… Плоскоскулый повернулся спиной к беседке. Под лопатой глухо стукнуло. Олег упал на колени, запустил руку в яму, вытащил какой-то сверток и положил его на землю осторожно, как новорожденного. Плоскоскулый стремительно нагнулся к этому свертку… Теперь! Один на коленях, второй согнулся. Пест бы взять… Но пестом ему нельзя. Это они могут ломами, ножами, кастетами. Теперь - у него есть полсекунды. Вадим взвился с топчана и пять метров до сарая пролетел птицей. Олег успел только поднять голову. Плоскоскулый успел только обернуться. Но капитану и нужно было, чтобы тот обернулся, потому что бить по затылку он не привык. С налету, с силой ударил он - плоскоскулый, зацепившись ногами за лежащее бревно, рухнул на доски и затих. Следующим рывком Петельников схватил руку так и не вставшего Олега и завернул ее за спину. Тот скорчился. - Тебя бы надо ломиком по затылку, - сказал Вадим, слегка опуская его кисть. Залаяли собаки, почуяв неладное. Из-под дома шарахнулась кошка. Где-то скрипнула дверь. Петельников нагнулся, поднял свободной рукой плоский камень и швырнул его в дом. Окатыш ударился о стену и отскочил в железную бочку, которая отозвалась пустым звуком. Сразу засветилось окно. Через полминуты белая фигура осторожно возникла на крыльце и замерла, боясь ступить в сад. Без ружья, а вот теперь оно было бы к месту. - Августа, принесите веревку, - весело крикнул капитан. Она пропала в доме. Когда появилась вновь, то пошла к Вадиму - опасливо, как бы пробуя землю ногой и не доверяя ее твердости. Увидев Олега, Августа прижала ладони к груди и так стояла, пока оперуполномоченный вязал ему руки. Словно дождавшись своей очереди, зашевелился плоскоскулый. Капитан посадил его на бревно. Увидев его в лунном свете, Августа вскрикнула. - Что? - быстро спросил Петельников. - Бочкуха… - Какая бочкуха? - Фамилия. Через два дома живет… - Где ее отец? - рыкнул Вадим. - В моей кладовке спит, - выдавил из себя Бочкуха, потирая щеку и подбородок. - Как же они водили его по поселку, к морю? - удивился Петельников, связывая за спиной руки плоскоскулого. - У Бочкухи «Москвич», - сказала Августа. Она уже нетерпеливо отстранялась от них в сторону бочкухинского дома. - Августа! - остановил ее Вадим. - Дойдите до почты и позвоните в милицию. Она без слов ринулась на улицу. Петельников посадил Олега рядом с дружком. Со связанными руками далеко не убежишь, да и куда им бежать? Теперь можно было посмотреть и сверток, ради которого, видимо, эта пара орудовала. Капитан поднял его на доски, ощутив странную для столь небольших размеров тяжесть. Под мешковиной оказалась какая-то труха, словно мыши ели бумагу или ткань истлела. В этой трухе лежали странные дугообразные предметы. Он тронул один, ощутив холодный металл… Золото! Стояла какая-то нереальная южная ночь. Казалось, запахи табачного поля, помидоров и сухой пыли вытеснили воздух. За спиной джунглями чернел виноградник. На бревне сидели двое связанных. Маслянисто поблескивали золотые браслеты. И золотом горела луна. В этой странной ночи вдруг сипловато сказали: - Закурить бы. Бочкуха шевельнул плечом, готовый закурить. - Потерпишь, - буркнул капитан. - Мне б спросить кое о чем… - О чем? - За что стараешься, парень? - глухо, но напористо заговорил задержанный. - Премию хочешь в размере оклада? Иль дополнительный отпуск на шесть ден? Али приобрести за нас цветной телевизор? - Не дадут? - полюбопытствовал Вадим. - Шире варежку разевай, - почти весело вдруг вставил старый знакомый. Петельников втянул носом воздух: кислый запашок обволакивал этого Олега, который, видимо, трезвым был только однажды - тогда на пляже. - Неужели вы цветного не стоите? - развеселился и Петельников. - Чего время терять да зубы скалить! - озлился Бочкуха. - Вон твое счастье лежит, в этих безделушках. Никто, окромя нас да придурошного старика, о них и не знает. Отпусти, сбежали, скажешь… А золотишка, мол, и не видел. Не будь дурнем, парень, такого фарта тебе не подвалит… - И сколько дадите? - полюбопытствовал оперуполномоченный. Надежда так и рванула Бочкуху вверх, как обескрыленную птицу: - Кило хватит? Он бы взял - показать ребятам в своем райотделе. А то ведь не поверят. Значит, так: он входит, вытаскивает из карманов изделия и кладет на стол начальнику. Что это? Золотишко, ровно кило. Откуда? Привез с юга. Как так? Заработал частным сыском. А вас теперь звать случайно не Монте-Кристо? - Ну?! - остервенело спросил искуситель. - А сколько тебе лет? - вдруг поинтересовался Петельников. - Пятьдесят четыре. - Ого! Уже можно звать «папаша». - И что? - А то, что пятьдесят четыре года прожил, и все зря.