– Полина Ивановна, насколько я поняла, вы долгое время жили вдвоем с Тучковским? – Да. – А как вы отнеслись в женитьбе хозяина? – Сначала настороженно, – призналась женщина, – поначалу даже плакала и подумывала о том, чтобы уволиться. – Но потом передумали? Женщина кивнула. – Так получилось, что Вия Валентиновна сама зашла ко мне и попросила ни о чем не волноваться, заверила, что для меня с ее появлением в доме ничего не изменится. – Так и произошло? – спросила Мирослава. – Почти. – Почти? – Да. В том смысле, что постепенно управление домом перешло в руки хозяйки, и я стала получать распоряжения от нее. Но пожаловаться на Вию Валентиновну я не могу. Она всегда относилась ко мне очень хорошо. – Немного помолчав, экономка добавила: – Мне даже вышли некоторые поблажки. – В смысле? – заинтересовалась Мирослава. – Вия Валентиновна сама занялась садом, огородом. И мне уже было не нужно разбираться с приходящим садовником и нанимать девушек из деревни для сбора ягод. – Выходит, что работы у вас стало меньше? Экономка кивнула. – А как это отразилось на зарплате? – Никак не отразилось, – ответила Тихонова. – Полина Ивановна, я понимаю, что вам трудно быть со мной откровенной в некоторых щепетильных вопросах, – осторожно проговорила Мирослава. – В каких щепетильных вопросах? – удивилась экономка. – Например, как ладили между собой ваши хозяева. Часто ли они ссорились. Что было причиной ссор. – Ах вы об этом, – с облегчением вырвалось у женщины. – Так тут нет никаких секретов. Фрол Макарович и Вия Валентиновна жили душа в душу. И ссор между ними никогда не было. – Совсем? – не поверила Мирослава. – Совсем! Им просто не о чем было спорить. Фрол Макарович в жене души не чаял. А Вия Валентиновна только и думала о том, как угодить мужу. – И впрямь идиллия, – невольно вырвалось у Мирославы. Про себя же она подумала, что так в реальной жизни не бывает. Взять хотя бы Мориса. Уж на что хладнокровный человек, хоть он ей и не муж, но без особой надобности старается не перечить ей. Однако время от времени искры все-таки пролетают между ними. А тут муж с женой, и такая тишь да благодать. Детектив вспомнила своего любимого кота: «Даже Дон иногда хвостом машет, выражая свое неудовольствие». Однако Полине Ивановне она о своих сомнениях говорить не стала, подумав о том, что Морис непременно возразил бы ей, приведя в пример «Старосветских помещиков» Николая Васильевича Гоголя, намекнув тем самым на то, что супруги могут жить в мире, если у обоих из них ангельский характер. У нее-то он точно не ангельский. Был ли он таковым у супругов Тучковских, вопрос. – Полина Ивановна, – обратилась детектив к экономке, – расскажите мне поподробнее о дне убийства вашего хозяина. – Чего же я могу вам рассказать, кроме того, что рассказала полиции, – вздохнула женщина. – Для начала расскажите мне то, что вы рассказали полиции. Но лучше начните с самого начала. – Как это? – не поняла Тихонова. – А так. Во сколько вы встали в тот день? – Как всегда, в семь утра. – И что стали делать? – Прибралась и стала готовить завтрак. – Во сколько начинали завтракать ваши хозяева? – Обычно в десять часов. – Не поздновато? – Так Фрол Макарович решил. А Вия Валентиновна ему не перечила. – Угу. И в тот день ничего не было необычного? – Нет. Все как всегда. Только хозяину не надо было уезжать на работу. Он дал себе отпуск. – А после завтрака? – Хозяин ушел к себе в кабинет, а Вия Валентиновна собиралась идти собирать клубнику. – И пошла? – Конечно! – Почему вы так решили? Вы видели, как она вышла из дома? – Нет. Я после завтрака занялась домашними делами и не следила за тем, что делает хозяйка, – ответила несколько сердито экономка, – но позднее я уже видела собственными глазами ее с корзиной, полной клубники. – Давайте тогда перейдем к тому времени, когда вы услышали звонок в дверь. – Давайте, – вздохнула женщина. – Услышала я, значит, звонок в дверь, пошла открывать. Гляжу, на пороге стоит незнакомец. Я его спросила, что ему нужно. А он ответил, что он к Фролу Макаровичу по срочному делу. Я поинтересовалась, назначена ли у них встреча с хозяином. Он ответил, что нет, но что Фрол Макарович его обязательно примет. Я спросила его фамилию. Фамилия странная – Салтыков-Щедрин, прямо как у писателя. Но мало ли чего на свете не бывает. Я спросила Фрола Макаровича, и он разрешил впустить посетителя. Я его впустила, а сама пошла на летнюю кухню готовить. Кабинет хозяина окнами выходит в сад и кухня близехонько. Правда, окна двух помещений, как вы сами могли заметить, друг с другом не совпадают, но летом они открыты, и слышимость хорошая. – И что же вы слышали? – Сначала они вроде как поздоровались, – неуверенно сказала экономка, – а через некоторое время я услышала, как хозяин заговорил на повышенных тонах, и я поняла, что Фрол Макарович с ним ссорится. Я хотела уже было идти к кабинету хозяина, но вдруг слышу, Фрол Макарович издал такой звук, будто он чему-то сильно удивился, а потом стал смеяться. Я и успокоилась, тем более что говорить они стали так тихо, что нельзя было разобрать ни одного слова. – А до этого вы разбирали слова? – Не совсем, – смутилась экономка. – Хорошо, – сказала Мирослава, – вы услышали, что беседа двух мужчин, как вам показалось, перетекла в мирное русло, и вы успокоились. – Да, – кивнула Тихонова. – Что было потом? – Через некоторое время раздался выстрел, – испуганно ответила женщина. – Я поначалу остолбенела, а потом выскочила из летней кухни и побежала в дом. Но дверь оказалась закрытой. – Дверь дома? – Нет, кабинета. – По пути в дом и в доме вам никто не встретился? – Нет, – покачала головой экономка. – Дверь в кабинет я открыть не смогла. Стала кричать, звать хозяина. Но Фрол Макарович не откликался. Тогда я выбежала на улицу и увидела, как к дому спешит хозяйка. Она, как я вам говорила, собирала клубнику и тоже услышала выстрел. – У нее ничего не было в руках? – Было. – Что? – Корзина с клубникой. Вия Валентиновна поставила ее на землю, и мы побежали к окну. – Вы заглянули в окно? – Да. – Обе? Женщина кивнула. – Фрол Макарович лежал на полу. Я подсадила Вию Валентиновну, и она забралась в комнату. Я увидела, как она перевернула хозяина, охнула, потом велела мне бежать в дом к двери. – И вы побежали?