– Ничего не обещаю, – буркнул Алекс. – Я даже не знаю, что сказать… Эта новость выбила меня из колеи. Совсем! – Расскажи, как движется ваше расследование! – подал голос Корнелиус. – Магистр иногда наблюдает за вашими похождениями через зеркала, и мы уже успели понять, что в Ост-Стингере происходит черт знает что! – Это мягко сказано! Нас несколько раз пытались прикончить, причем мы сами не поняли, по какой причине. В городе кишат зеркальные ведьмы, а еще там объявился барон Клайд со своей бандой. И Корделия вдруг решила нам помочь. Я уже вообще ничего не понимаю! Портал в колодце, куклы, слухи о каких-то четырех Матерях… – Что?! – вытаращил глаза Корнелиус. – Кто сказал тебе о четырех Матерях? – Да я уже не раз слышал упоминание о них! Корнелиус озадаченно взглянул на Дмитрия Грановского. – Тебе что-то известно об этом? – поинтересовался отец Алекса. – Когда-то очень давно я что-то слышал. Четыре Матери-настоятельницы занимают высшие места в иерархии ордена зеркальных ведьм после Красной Аббатисы. Когда-то в Зерцалии существовали четыре тайных монастыря, и каждым правила одна из Матерей. Красная Аббатиса стояла над всеми. Но после падения Темнейшего ведьмы были разбиты, а все монастыри сметены с лица земли. Я считал, что четыре Матери – это давно миф… – Хорош миф! – усмехнулся Алекс. – Не так давно я лично слышал одну из них. Мать Скорби! Она болтала с Домиником Клайдом и неким Шепардом, который стоит во главе бойцов, служащих ведьмам. – Не нравится мне все это. – Корнелиус постучал стеклянными пальцами по поверхности стола. – Нужно немедленно сообщить Магистру и Совету старейшин. – А известно ли вам что-нибудь о мире, в котором стоит гигантское дерево? – спросил Алекс. – А среди его веток установлен огромный деревянный гроб, обитый стальными кольцами? Корнелиус озадаченно на него уставился. – Впервые слышу, – ответил Дмитрий. – Я тоже… – кивнул директор Экзистерната. – Хотя в давние времена, пока я не обзавелся стеклянным телом, мне приходилось бывать во многих параллельных мирах. Почему ты спрашиваешь об этом? – В Ост-Стингере обнаружился неизвестный ранее портал, ведущий в тот мир. Чтобы пройти через него, не нужна кровь Созерцателя. Это какая– то очень древняя магия. И все как-то связано с планом зеркальных ведьм, – пояснил Алекс. – Что ж, придется добывать информацию самому. В деле замешаны директор школы Эмбер и его служанка Тильда. Наполеон Эмбер сейчас где-то скрывается, но старуха не покидает стены интерната. Прижму ее к стенке, она мне тут же все выболтает! – Будь осторожен, – сказал ему отец. – И помни, что ты не должен приближаться к Корделии. Прошу тебя. Мы не знаем, что она затевает. Но ей нельзя верить! Алекс тяжело вздохнул и направился к двери. Глава двадцать четвертая Четыре матери Чтобы скоротать время, Макс, Камилла, Глория и Финея все же отправились в гостиницу Целии. Гостеприимная хозяйка тут же усадила их за стол в общей гостиной и, несмотря на все возражения, накормила сытным ужином. – Нам еще предстоит прием в доме мэра, – пыталась слабо сопротивляться Камилла. – Мы же лопнем… – Не лопнете! – заверила ее Целия. – Шутка ли, целый день без еды, я едва не оглохла от урчания в ваших животах, когда вы вошли. – Это правда, – улыбнулся Макс. – Со всеми хлопотами мы даже не пообедали… – Вот именно! – воскликнула Целия. – К тому же знаем мы эти приемы в домах богатых господ. Одни только важные и напыщенные разговоры, а в рот и положить нечего! Зелень, вареная картошка, мясо, поджаренное на ребрышках, чего только не было на столе. Ребята наелись до отвала на радость Целии, то и дело повторявшей, что в доме Клоппса никто их так не накормит. После ужина Глория и Финея, отойдя в сторонку, начали о чем-то тихо переговариваться. Подруги давно не виделись, им многое нужно было обсудить. Камилла и Макс остались за столом. Они хотели помочь хозяйке с уборкой, но она заверила их, что и сама прекрасно справится. – Жаль, Алекс пропустил ужин, – заметил Макс. – Целия готовит почти так же хорошо, как наша Илеана. Грановский себе этого не простит. – Скорее, он нам этого не простит, – возразила Камилла. – Будто ты его не знаешь. Макс лишь улыбнулся в ответ. – Интересно, где он сейчас? – обеспокоенно произнесла Камилла. – Он убежал так быстро. Я даже не успела ничего ему сказать. – Наверняка помчался к отцу за разъяснениями. Эта история здорово его подкосила. – Я не думала, что он такой… чувствительный. Обычно Грановский ведет себя буйно и непредсказуемо, болтает всякую чепуху и дико хохочет. Но сегодня… Я впервые увидела его таким. – А ты не задумывалась, что, возможно, за этим буйным весельем он скрывает свои истинные чувства? – спросил вдруг Макс. – По крайней мере иногда. Алекс не привык раскисать, он всегда был этаким живчиком, который никогда не унывает. Но есть вещи, которые могут вывести из равновесия даже самого веселого или хладнокровного человека. Для него это история с матерью. – Я и сама обалдела, – призналась Камилла. – Корделия всегда ассоциировалась у меня с чем-то мрачным и темным. Со всякими ужасами, которые случились со мной в детстве. С гибелью мамы, с пожаром в нашем замке, с восстанием жителей деревни… Да и Алекс знает ее как некромантку и помощницу моего отца. И вдруг оказалось, что она его мать! Представляю, каково ему сейчас. – Такое сложно представить. Хотя у всех нас схожие истории, – сдержанно произнес Беркут. – Твой отец – колдун и убийца, уничтоживший моих родителей, а затем и опекунов. Мать Алекса – его сообщница. Все так запутано, но Алекс справится, я в этом уверен. Он очень сильный. Куда сильнее всех нас, вместе взятых. Дверь гостиницы распахнулась, и на пороге возникла странная фигура, слегка фосфоресцирующая в полумраке. Ребята смолкли и уставились на нее во все глаза. Финея тихонько взвизгнула: – Призрак! Но это был не призрак. Алекс Грановский с мрачным видом ввалился в зал, стряхивая с одежды потеки густой светящейся слизи. – Моете мне кости? – сухо осведомился он. В этот момент он заметил пустые тарелки, и его глаза потрясенно расширились. – Уже успели все слопать?! Без меня?! – А я предупреждала, – тихонько вставила Камилла. – Да вы совсем обнаглели! – возмутился Грановский. – Сходи помойся для начала, – ответил ему Макс. – Тогда мы попросим Целию покормить тебя. – Это в ваших интересах! – прищурившись, сказал Алекс. – Иначе я за себя не ручаюсь. У меня сегодня и так сложный день. Он схватил со стола оставшийся от ужина ломоть свежего хлеба и откусил приличный кусок. Затем отправился в номер. Помыться действительно не мешало бы, проклятая собачья слюна уже начала подсыхать. Еще немного, и он покроется запекшейся светящейся корочкой. * * * Полицейский участок Ост-Стингера находился в центре города неподалеку от здания мэрии. Это было серое невзрачное сооружение с плоской крышей, одновременно исполнявшее функции тюрьмы для провинившихся горожан. В задней части здания были оборудованы камеры, отгороженные толстыми стеклянными решетками, в передней – располагалось несколько тесных кабинетов и склад. А еще прозекторская комната, в центре которой стоял длинный стол. Здесь и решили провести ритуал, необходимый для общения с духом погибшей. На столе уже лежало тело, покрытое плотной тканью. Рядом с ним помощники полицмейстера Гвиннера установили высокое зеркало в черной раме. Корделия уже заканчивала свои приготовления. Она обошла стол, начертив мелом на полу большой круг, затем нарисовала в нем множество странных знаков, после чего зажгла две черные свечи. Вдоль стен прозекторской полицейские установили узкие скамейки, на которых сидели мэр Клоппс и главный полицмейстер Гвиннер. Рядом с ними расположился сытый и довольный, словно кот, Алекс. Макс и Камилла сидели на соседней скамье вместе с Глорией и перепуганной Финеей. Созерцатели не хотели брать Финею с собой на столь жуткое мероприятие, но она боялась оставаться одна. Сейчас девушка сидела тихо, как мышь, зажмурившись и трясясь мелкой дрожью. Было от чего волноваться – вся обстановка комнаты казалась очень мрачной и гнетущей. Алекс неотрывно следил за действиями Корделии, но мысли его витали очень далеко от Ост– Стингера. Он вспоминал свое детство, постоянные переезды с места на место, жизнь в вечном страхе перед гвардией Императора и зоргами. Отец всегда был рядом с ним, но мать он совершенно не помнил. Ни единого воспоминания, связанного с ее образом. И сейчас, глядя на эту женщину, он не понимал, как она может быть его матерью. Алекс был похож на отца, но в его внешности прослеживались и ее черты; сейчас, глядя на нее, он это понял. Скулы, разрез глаз – это он унаследовал как раз от нее. Корделия говорила, что хочет объясниться, но отец предостерегал Алекса от разговоров. И он верил отцу… Но отчего же так болезненно сжимается сердце в груди? Алексу всегда недоставало материнской заботы, он втайне завидовал детям, у которых были живы оба родителя. Но отец назвал мать предательницей и убийцей… Почему же его матерью оказалась именно Корделия? К горлу подступил комок. Алекс, испугавшись, встряхнул головой и крепко сжал кулаки. Он должен держать себя в руках! В этот момент его мать начала нараспев произносить заклинания на странном языке. – Как волнующе, – громко прошептал мэр Клоппс. – Никогда еще мне не доводилось присутствовать на настоящем колдовском ритуале! Алекс и Глория молча переглянулись. Они уже видели нечто подобное, причем совсем недавно, – на старом кладбище Норд-Персиваля, когда Корделия призывала родителей Селины Готель. Оба тогда порядком струхнули, увидев в зеркалах лица призраков. Что-то похожее происходило и сейчас. Речитатив Корделии зазвучал тише, вскоре гладь зеркала затуманилась. Корделия замолчала и закрыла глаза. В комнате стало очень тихо. И вдруг, словно выплыв на поверхность черного блестящего пруда, в глубине мерцающего зеркала появилось бледное лицо Ипполиты. Только лицо, ничего больше. – Мамочка, – пискнул мэр и тут же, испугавшись, зажал себе рот обеими руками. Полицмейстер Гвиннер стал бледным, как обшарпанная стена за его спиной. Тяжело вздохнув, дух уставился на застывшую перед зеркалом Корделию. Поверхность стекла дрогнула и пошла багровыми кругами. – Я не предполагала, что наш следующий разговор состоится при таких обстоятельствах, – прозвучал в прозекторской голос Ипполиты. – Все случилось совсем не так, как я ожидала… Камилла, съежившись, машинально схватила Макса за руку. Он не стал возражать, напротив, ободряюще сжал ее ладонь. – Мне очень жаль, Ипполита. – Голос Корнелии задрожал. – Ты знаешь, кто убил тебя? – Я не видела своего убийцу, – последовал ответ. – Но тебе известно, почему это произошло? – Известно. Я догадалась обо всем и хотела предотвратить новые злодеяния. – Расскажи нам, – попросила Корделия. – Но поскорее. У нас мало времени, я не смогу долго поддерживать с тобой связь. – Колодец, скрытый под полом старого амбара, это портал в другой мир, – заговорила Ипполита. – Мир, где томится древнее могущественное существо, скованное мощными заклятиями. Я не знаю, как возник портал. Мне кажется, что он испокон веков существовал в этих местах. Хранителями колодца всегда были члены семейства Эмбер. Предки Наполеона – темные маги, они водили близкое знакомство с зеркальными ведьмами. Знали такое, что недоступно простым смертным. Много лет назад Красная Аббатиса прибыла в Ост– Стингер и попросила Эмбера об услуге. Она хотела попасть в другой мир и поговорить с древним демоном. В то время ведьмы были в опале, даже Темнейший отвернулся от них. Аббатиса искала поддержки у другого могущественного существа, чтобы упрочить свою силу. Эмбер отказал ей в помощи, и они сильно повздорили. Аббатиса даже пыталась убить его. Старик сумел дать ей отпор, но с тех пор прикован к инвалидному креслу. В конце концов ведьмы добились своего – древний портал открылся. Тогда же четыре воспитанницы школы Эмбера, избранные самой Красной Аббатисой, отправились в тот мир и встретились с демоном. Он одарил их своей силой, изменив навсегда. Так появились четыре Матери-настоятельницы, по рангу в ордене зеркальных ведьм они заняли следующую ступень после самой Аббатисы. Мать Скорби, Мать Боли, Мать Слез и Мать Сумерек. Все они были моими ученицами, и случилось это буквально у меня на глазах. Затем они уехали отсюда, а Эмбер оборвал все связи с ведьмами. По его инициативе колодец был скрыт от посторонних глаз, заколочен досками и спрятан под полом амбара. Но сейчас, спустя столько лет, зло снова вернулось в Ост-Стингер. – То есть Наполеон Эмбер – враг ведьм? – удивилась Глория. – Почему же он так странно себя ведет? – Он сильно изменился за последние годы, – ответила Ипполита. – И изменения эти были не к лучшему. – Что они затевают? – нахмурился Макс. – Вам что-то известно об их планах? – Я знаю лишь, что колодец был замурован, но теперь он снова открыт. Именно из него вышла Ида со своей ужасной ношей. Что-то пошло не так, ее убили, и она сгорела на глазах у всего города. Мне кажется, история повторяется. Если кто-то из Матерей вернулся в город, возможно, они снова хотят заручиться поддержкой демона. После гибели Темнейшего сила ведьм иссякает. Им нужен новый покровитель. Кто, как не он, сможет оказать им помощь? – Мать Скорби, – произнес Алекс. – В город вернулась именно она.