– Если деньги в самом деле пропали, то ваши компаньоны пришли, конечно, в ярость. А вот если они сами деньги вывели, а вас подставили, то они только изображали возмущение. – Меня подставили мои друзья?! – поразился Юрий. – Друзья, компаньоны, братья-сватья… – нахмурился Кисанов. – Бизнес, точнее, деньги, убивают и дружбу, и любовь, и самих людей. Вы разве не слыхали? Конечно, Юра знал эту банальную истину. Но тут сработал известный психологический феномен: всякие ужасти-страсти-мордасти происходят где-то с кем-то, но не со мной. – Да, вы правы, – сконфузился Шаталов, – удивляться тут нечему. Я и сам об этом не раз думал, но каждый раз гнал от себя подозрения, не мог поверить. Мы ведь с юности дружим! Семьями общались, с женами и детьми, дни рождения справляли, на пикники ездили… И они вот так подло, по-тихому… Алексей кивнул. – Доказательства у меня только косвенные, но впечатляющие: они изрядно разбогатели после того, как выдавили вас из фирмы. У них новый офис, роскошный, в самом центре Энска. Укради вы в самом деле те миллионы, вряд ли бы дела у них шли столь хорошо. – Вот как… Юра с Оксаной переглянулись с выражением недоумения и брезгливости. – Поэтому я и думаю, что их возмущение вашим «поступком» было актерской игрой, не больше. И тогда возникает вопрос: почему прошел такой интервал во времени между вашим обвинением и статьей? Будто случилось что-то еще, дополнительно, из-за чего вашу семью решили снова наказать. – Наказать? – ужаснулась Оксана. – Вы хотите сказать, что… Это слово случайно вырвалось у детектива: он думал о Юле, о мужчине, который ее домогался. Но об этом пока рано говорить с ее родителями. – Я неверно выразился, простите. Я имею в виду… может, вы с партнерами как-то жестко поговорили в этот промежуток времени? Грозили им судом, разбирательством? Мордобоем? Или не только грозили? – Нет, – покачал головой Юрий. – Я ведь им поверил. Единственное, что меня бесило в их поведении, – это упорное нежелание разбираться, как попала моя подпись на документы. Они решили, что я лгу, пытаюсь выкрутиться, и ничего не хотели слышать. То есть они не решили – если, как вы говорите, сами меня подставили, то просто делали оскорбленный вид. Но очень убедительно. Мне незачем было скандалить. – И, выходит, у них не было повода наносить вам новый удар… Тогда кто же мог скинуть в местную газету информацию? У кого был в этом интерес? Юра покачал головой. Он не представлял. – Ладно, – кивнул Алексей. – Я отправил туда своего ассистента, будем надеяться, что ему удастся выведать имя информатора. Хотя журналисты очень не любят раскрывать свои источники… Ну, посмотрим. – А если никакого интереса у информатора, как вы выразились, не было? Просто он решил заработать? Пронюхал каким-то образом о нашем внутреннем скандале и понес в редакцию. В СМИ платят за «жареные» факты, я слышал, – произнес Юра. Кис удивился. Такая простая мысль не пришла ему в голову. Привычка выискивать между событиями связь, выстраивать цепочки и гипотезы слишком въелась в мозг. А ведь и правда, какой-нибудь племянник Юриных компаньонов, к примеру, услышал о «хищении» и решил подзаработать на этом… – Поэтому я и хочу узнать, кто за стоит за публикацией. – Это так важно? – спросила Оксана. Алексей задумчиво посмотрел на нее. – Видите ли, – начал он, и Юра, будто учуяв тяжесть следующей фразы, обвил рукой плечи жены, словно попытался защитить от нее. – Следует понять, отдавал ли себе «информатор» отчет в возможных последствиях. Если это был дурак, сливший новость за деньги, – то точно нет. А если кто-то намеренно… – Вы считаете, что кто-то намеренно все это затеял, чтобы убить Антошу?! Оксана сбросила руку мужа, выскочила из-за стола. Глаза ее полыхали гневом, на лице и шее снова проступили темно-розовые пятна. Кис тоже поднялся, вытянул руки ладонями вниз, чуть покачал ими в воздухе, будто на пружине, показывая: тише, тише, спокойней. – Оксана, помните, с самого начала разговора я предупредил вас: я строю гипотезы. Ги-по-те-зы. Для утверждений у меня пока нет фактов. Отчего я на данном этапе пробавляюсь догадками. Чуете разницу между утверждением и гипотезой, Оксана? Женщина кивнула, переводя дух, и Алексей продолжил: – Поэтому я ничего не «считаю», договорились? Я лишь связываю известные нам факты между собой то так, то этак. И смотрю, что из этого получается, насколько результат логичен. Но когда фактов мало, то логические выводы могут получиться разными. – Не понимаю, – тихо проговорила Оксана, устремив на детектива мученический взгляд. – Ну, смотрите. Для объяснения факта выхода статьи у меня есть две версии. Одна – та, которую предложил Юрий: случайный человек принес в газету информацию ради денег. Прослышать о скандале мог кто-то из близкого окружения его компаньонов, а от них волны пошли дальше. Может, и впрямь какой-то подросток, чей-то сын, захотел подзаработать. Стройно получается? Вполне. Теперь вторая версия. Допустим, партнеры-друзья решили по каким-то причинам сделать вам еще больнее… Оксана, я говорю «допустим»! Вы меня услышали? – строго произнес Алексей, заметив слезы на ее глазах. – Прошу вас, держитесь, вы ведь обещали. Или давайте отложим этот разговор. – Нет, о боже, нет! – вскинулась Оксана. – Я, извините, я просто… – Все в порядке, – произнес Юрий, притянув к себе жену и усадив к себе на колени, а затем еле заметно кивнул: мол, все под контролем, продолжайте. Кис вздохнул. Он чувствовал себя неловко. Хоть он и договорился с Шаталовыми – темы будут затронуты болезненные и вопросы будут непростые, и они обещали с эмоциями справиться, но… Одно дело обещать не кричать, когда будет больно, – и совсем другое, когда уже больно. Он снова вспомнил их с Сашей состояние, когда пропали малыши. Бессонница, беспрестанный ужас, вымотанные до предела нервы. – По правде сказать, я ощущаю себя каким-то садистом. Жму на больные точки. Но чтобы продвинуться, мне нужно услышать ваше мнение о моих гипотезах, – насколько мог мягко произнес Алексей. – Я ведь незнаком с людьми, о которых идет речь. А вы их знаете. – Разумеется, – ответил Юра. – Мы это понимаем, да, Ксан? Оксана кивнула и утерла бумажным платком слезы и нос. – Не надо со мной, как с ребенком… Я все прекрасно… Я слежу за вашими рассуждениями, Алексей. А слезы… Не обращайте внимания, у меня нервное истощение после всего пережитого… Просто сделайте вид, что вы их не заметили. Алексей легонько дотронулся до плеча Оксаны: – Простите. – О чем вы. Продолжайте, прошу вас. – Ладно… Так вот, ДОПУСТИМ, – нажал на слово детектив, – что за статьей стоят те же люди, которые оболгали Юрия, – то есть бывшие партнеры. Они не могли не понимать, что сообщают всему городу о «прикарманенной» Юрием огромной сумме. Более того, они эту сумму назвали. А как люди, занимающиеся бизнесом… еще с девяностых, да? – уточнил Кисанов, и снова Шаталов одобрил его слова взглядом. – Не могли не предположить, что кто-то захочет эти деньги отжать. «Грабь награбленное!» – этот менталитет живуч, во все века и времена существовал. Кстати, позариться могли не только и не обязательно криминальные элементы. Дураков и сумасшедших вокруг немало. – Я не согласен с вами, – произнес Шаталов. – Вы сами сказали… предположили, – исправился он, – что мои партнеры деньги прикарманили, подставив меня. В таком случае они отлично знали, что у меня никаких миллионов нет. К тому же они мой пай присвоили. То есть грабить меня бесполезно. У меня ничего не осталось. – Это хороший аргумент, – одобрил Кис. – Значит, для них подобная затея лишена смысла. – Да. Кроме того, я не могу поверить, что ребята… мои бывшие партнеры, в смысле, такую подлость сделали. Это было бы совсем по-садистски. Они, может, и сволочи, но все-таки не больные на всю голову. Совсем по-садистски. Да, в этом Кис был полностью согласен с Шаталовым. И, если ему верить и бывшие друзья-партнеры не «больные на всю голову», – то эту подлость совершил кто-то другой. Тот, которого детектив уже подозревал, хотя пока не имел даже намека на доказательства. И о ком пока не хотел говорить родителям Юли. Точнее, не знал, как приступить к разговору. Тем более что это всего лишь очередная гипотеза… – Так или иначе, – продолжал он, – статья привела к тому, что вашего сына похитили. Но, я уверен, никто не планировал его смерть. Алексей посмотрел на мгновенно побледневших Шаталовых. – Толя говорил мне: они там в полиции склонны думать, что наш сын погиб от случайной пули… – произнесла Оксана. – Вымогатели оказались дилетантами, вот в чем беда, – произнес Алексей. – У меня много доводов в пользу этого утверждения, но я не буду вас грузить. Просто знайте: злобные намерения, кому бы они ни принадлежали, были направлены против вас. Но не против ребенка. Если это может вас утешить… Оксана спрятала лицо на груди мужа. – Я помню, – произнес Юрий, гладя жену по волосам. – Я еще тогда понял, сразу: Антоша попал под пулю, потому что побежал ко мне… Вы поэтому сказали, что похитители дилетанты, да? Потому что они не спрятали Антошу? Не уследили за ним, да? Ведь они не должны были его отпускать… Ведь так?! За что ему такое наказание: обсуждать с отцом и матерью, как и почему погиб их ребенок! Алексей кивнул. В горле стоял спазм. Неожиданно – и к счастью! – зазвонил мобильный детектива: это был Игорь. В газете он узнал имя автора, – некий Приходько. Но его сейчас нет в редакции, и связаться с ним невозможно: он в отпуске за границей. Телефон его отключен: на роуминг Приходько не заработал, как он сказал коллегам. А материал он сам где-то нарыл, но где, в редакции не знают. Детектив не поверил. – Как думаешь, они лгут? – Лгут, – убежденно отозвался Игорь. – Но правду узнать невозможно. Только если отколошматить кого-нибудь из них. – Прибережем этот ход на крайний случай, – усмехнулся Кис. Игорь «отколошматить» мог: этот красивый и интеллигентный юноша прекрасно владел тремя видами борьбы. – Да, и еще, – продолжил ассистент. – Я поискал в Интернете: «Веста-инвест» выиграла за последние два месяца лучшие в городе тендеры. В том числе строительство стадиона и большого киноконцертного зала. Как я понимаю, это заказы на огромные суммы. – Ты качок, – поблагодарил Игоря детектив (они любили перебрасываться разными жаргонными словечками). – За тобой еще фотки, – напомнил он и отключился. Юра, услышав о тендерах, отреагировал немедленно. – Вот как… Теперь это уже не гипотеза, Алексей! Теперь это факт: друзья-приятели действительно обокрали меня. Чтобы получить такие тендеры, нужно давать взятки, и огромные. А на это нужны бабки. – Я ничего в бизнесе не смыслю, – произнес детектив, – но разве в таких случаях не откаты делают? – Чтобы делать откаты, нужно сначала удостоиться чести стать победителем тендера. Получить субсидии под проект, а уж потом «откатывать» кому надо. – И эта честь за взятки покупается? – Довольно часто. Кто больше даст, тот и допущен к конкурсу. В этом есть даже определенная логика: ведь практически любая компания согласится делать откаты, получив крупный заказ. Там закладываются огромные деньги, всем хватит. И взятки служат чем-то вроде инструмента для естественного отбора. Кто пройдет испытание, тот и получит куш. Именно поэтому у нас раньше особо крупных заказов не было: если бы мы принялись пробиваться к кормушке, где объявляют хорошие тендеры, то разорились бы раньше, чем заработали. – Вот оно как… – протянул Алексей. – И кому же на лапу дают?