Грациозным движением руки она откинула капюшон, скрывавший ее лицо. Взглядам присутствовавших предстало надменное лицо зрелой дамы. Его можно было бы назвать красивым, если бы не нахмуренные брови и сурово поджатые губы. Гордо посаженную голову обрамляли пышные, густые волосы, собранные в тугую косу. Большая часть волос отливала цветом вороньего крыла, лишь несколько прядей белоснежными полосами тянулись от висков к затылку. Огромные глаза с красными прожилками, тонкие ниточки бровей, и ярко-алые губы магнетически притягивали к себе взор. Почему-то хотелось смотреть и смотреть на это лицо, не отводя взгляд. На высокой груди дамы, прячась в складках одежды, играл отблесками крупный желтый топаз. Рядом с самоцветом герцог рассмотрел висевший на шнурке кожаный мешочек. - Я предостаточно на вас потрудилась, ваше высокопреосвященство, - ледяным тоном заявила баронесса де Пасленак. — Не моя вина, что неугодного вам епископа не было в скиту. На случай его возвращения мной там оставлены «помраченные» ... - Нам доложили об этом, - нахмурившись, в свою очередь прервал баронессу Малистони. — Цель осталась недостигнутой! Этот «живой святой» Иоганнес Паблиотти, ходячее недоразумение, подрывающее основы учения нашей церкви, продолжает где-то скрываться. Монахи из монастыря святого Аполлинария уже провели обряд изгнания нечистой силы из ваших «помраченных» посредством купания в святой воде. Теперь эти чудесным образом исцеленные паломники разнесут весть о силе нашей веры по всем Обитаемым Землям. Жаль, что не вместе с известием о скоропостижной смерти хитроумного Иоганнеса. Уже второй раз он избегает своей закономерной участи. Отказался от вина подслащенного толикой ценного яда, а теперь вообще куда-то спрятался. Или он действительно такой везучий, или ему кто-то помогает! Малистони обвел внезапно потяжелевшим взглядом присутствующих в кабинете. - Я полностью выполнила условия нашего договора, — высокомерно заявила баронесса де Пасленак. — И теперь хочу забрать свою награду. — Вот она, - кивнул подбородком в сторону пленницы кардинал-епископ. — Перед вами Натали Еланская – графиня и тайный палач ордена магов Искры. Совсем недавно бесследно исчез Верховный магистр этого ордена, а теперь вдобавок пропал Меч Правосудия. Какая потеря для этого сборища еретиков! И кардинал-епископ довольно засмеялся кудахчущим смехом. Ему вторило угодливое хихиканье секретаря. Герцог де Олбани скривился, будто проглотив горькую пилюлю. Баронесса де Пасленак подошла к пленнице. Резко потянув за волосы, она откинула назад голову Натали, чтобы увидеть ее лицо. - Надеюсь, вы меня не обманываете? — с легкой угрозой в голосе произнесла баронесса, обращаясь к Малистони. - Ну как вы могли такое подумать?! — с деланным негодованием всплеснул пухлыми руками кардинал-епископ. Де Пасленак покопалась в одежде и вытащила цепочку, с висевшим на ней крупным сапфиром. Аккуратно надев украшение на шею пленнице, чародейка сделала шаг назад. Увидев, что камень на груди у Натали слабо засветился синим сиянием, Де Пасленак торопливо сдернула украшение с пленницы. Удовлетворенно кивнув, баронесса повернулась к Малистони: - Я забираю ее! - Конечно-конечно! — согласно закивал головой кардинал-епископ. — Но прежде, чем вы нас покинете, я бы хотел уточнить. Вы уже закончили подготовку скрытых «помраченных»? - Мы договаривались о двух десятках, и они готовы, - хмуро подтвердила знатная дама. — Волшебная грязь снаружи не видна, но внутри она у них в достаточном количестве. Условная фраза для пробуждения грязи «А ну-ка, бей!» - Еще один вопрос, баронесса! Не откроете секрет, каков принцип воздействия вашей чудо-грязи на человека? - Почему бы и нет, - самодовольно усмехнулась де Пасленак. - В каждом человеке, ваше высокопреосвященство, как вам известно, с рождения существует различение добра и зла, чистого и грязного. Тот, кто в глубине души завидует другим, злорадствует чужому горю, готов совершить подлость, уже имеет в своем сердце довольно грязи. Из-за родства стихий на таких людей моим змейкам воздействовать проще простого. Они лишь высвобождают эти скрытые побуждения. А вот люди, накопившие добродетели, с трудом поддаются действию «живой» грязи. И воздействие на них намного слабее. В таких случаях подвергнутый заражению человек обычно засыпает. После очищения от магической грязи бывший «помраченный» мало что может вспомнить. На представителей других разумных рас моя грязь действует избирательно, чаще всего вызывая приступы безумия. Возможно, все дело в том, что накладывающий заклятие должен быть той же расы, что и «помраченный». Извините, ваше высокопреосвященство, но мне нужно спешить! И, если у вас ко мне больше нет вопросов… До свиданья! Горделиво вздернув подбородок, баронесса де Пасленак пошла к выходу из покоев кардинала-епископа. По команде секретаря его преосвященства монахи-тюремщики поволокли вслед за чародейкой поникшую пленницу. Вскоре в просторном кабинете остались лишь Малистони и его высокий гость. - Что все это значит? — в недоумении подняв брови, задал вопрос герцог де Олбани. - А то, что найдено решение ваших и моих проблем, - хитро ухмыльнулся полными губами кардинал-епископ. — С помощью Желтого кристалла баронессы де Пасленак мы устранили нашего главного врага – Великого магистра ордена Искры Бенедиктуса Вицериума. Волшебный топаз подавил энергию Синего кристалла — священной реликвии ордена[25]. И мы смогли захватить важный артефакт и уничтожить этого простофилю. Конечно, жаль, что пришлось отдать Синий кристалл этой ведьме-баронессе де Пасленак, но я уверен, что это ненадолго. Надо уметь отдавать, мой друг, чтобы потом вернуть сторицей. Зато теперь в подземелье этого монастыря на одну мумию врага Единой Церкви стало больше. Быть может, со временем мы даже поместим мощи бывшего магистра на алтарь в одном из церковных храмов. Или возведем его в ранг святого, как борца с еретической магией. Как видите, даже злейший враг может послужить на пользу нашей религии! В личных покоях кардинала-епископа что-то противно запищало. Герцог де Олбани вздрогнул и огляделся в поисках источника звука. Писк шел со стороны Малистони. Взглянув в монокль на его высокопреосвященство, герцог увидел, что тот откинулся назад в своем глубоком кресле. Обитое алым бархатом сиденье с трудом выдерживало внушительный вес второго духовного лица Единой Церкви. Слабо пища, оно медленно подавалось назад, пока не уперлось в стену кабинета. На лице кардинала-епископа блуждала мечтательная улыбка, а глаза невидяще смотрели в потолок. По спине Первого министра короля Вендарии вдруг пробежал холодный озноб. Глава 7. Гонец стремится вперед Малыш-диккот спешит с посланьем, Весть важная камнем на сердце лежит. Опасность грозит Обитаемым Землям, Об этом правителю знать надлежит. Мутные воды бурлили, кружась стремительными водоворотами. На повороте реки они терлись хладными боками о крутой скалистый берег. Взбитая быстрым течением пена бурой каймой оседала на торчавших из воды огромных глыбах. Река Каменка оправдывала свое название, упрямо пробиваясь сквозь толщу каменистых пород северо-запада Междуречья. Забрезжило раннее утро. Хмурое небо низко нависло над широким водным потоком. Солнце не спешило показываться на глаза, прячась за тяжелыми свинцовыми тучами. Его рассеянный свет с трудом пробивался сквозь сплошную завесу облаков. От этого казалось, что столицу Вендарии - город Манистаун, королевский замок Серентир и окружающую равнину кто-то раскрасил в унылые серые цвета. Молчаливая громада арочного моста, словно спина невиданного зверя, соединяла между собой берега полноводной реки. Мощные каменные опоры уверенно рассекали бурный речной поток. Если смотреть на воду, то могло показаться, что все сооружение медленно плывет против течения. Сложенный из массивных, гладко обтесанных глыб, мост был возведен в стародавние времена неизвестными строителями. Соседние блоки в кладке моста настолько плотно прилегали друг к другу, что между ними невозможно было вставить лезвие ножа. Количество блоков, качество кладки и степень обработки просто потрясали воображение. Нынче можно было лишь восторгаться мастерством древних зодчих. Создать что-либо подобного уровня современным камнерезам не могло привидеться даже во сне. В разных местах Обитаемых Земель существовали десятки подобных грандиозных сооружений. Помимо мостов это были строения, внешне похожие на храмы или дворцы. Встречались постройки о назначении, которых можно было только догадываться. Большинство сооружений подверглись сильным разрушениям за время бесчисленных войн, вспыхивавших время от времени между разумными расами. О строителях величественных монументов не осталось достоверных упоминаний ни в одной из исторических хроник. Неведомые творцы бесследно канули в лету. Быть может, какие-то сведения о них сохранились в тайных библиотеках Единой Церкви или в секретных архивах правителей Обитаемых Земель? Кто знает? В народе ходила молва, что означенные постройки дело рук Старых богов-гигантов, живших в доисторические времена. У дикого котенка Ахника, смотревшего сверху на стремительное течение реки, с непривычки закружилась голова. Он жалобно мяукнул и торопливо отпрянул от края моста. Рядом с ним гулко прогрохотали колеса покрытой дорожной пылью кареты. Котенок прижал уши к голове и стремглав помчался вслед за проезжавшим экипажем. Ему удалось проскочить незамеченным мимо охраны у съезда с моста. Дородные воины, закутанные от утреннего холода в зеленые плащи с изображением красного дракона, просто не обратили внимания на маленькое существо. Ахник вбежал в распахнутые ворота Манистауна, и в этот миг утреннее солнышко наконец-то выглянуло из-за туч. Все вокруг заиграло разноцветными красками, залитое ярким солнечным светом. Привыкший к лесной тишине котенок поначалу едва не оглох от шума столичного города. Громкие голоса, бесчисленные толпы незнакомых существ, топот лошадиных копыт, грохот колес повозок - все это пугало и сбивало с толку. Но растерявшийся поначалу малыш вспомнил о своей важной миссии посланника волшебного народа Шепчущего леса. Он мысленно приободрил себя, и, прижимаясь к стенам домов, побежал по оживленной улице. Висевший на шее Ахника пергаментный свиток привлек к себе внимание одного из бродяг, сидевших у городских ворот. Он проводил оценивающим взглядом мохнатое существо, после чего свистнул приятелю и указал грязным пальцем на котенка. Одетые в лохмотья нищие, воровато оглядываясь по сторонам, устремились вдогонку за диковинным зверем. Некоторое время они, молча, скользили по сторонам улицы, а затем по условному знаку бросились к своей жертве. Широко расставив в стороны руки, бродяги принялись теснить котенка в подворотню. Отступая перед возникшей опасностью, Ахник начал шипеть. Но, растерявшись, и, не зная, как ему поступить, шаг за шагом пятился в западню. Внезапно малыш решился и, сжавшись в комок, и бросился наутек. Но нападавшие были готовы к такому повороту. Один из нищих ловко запустил в беглеца камнем. Булыжник ударил котенка по голове, и оглушенный «секретный гонец Шепчущего леса» беспомощно повалился на мостовую. Он тут же вскочил на лапы, но все вокруг плыло и кружилось. Прохожие проходили мимо, спеша по своим делам и не обращая внимания на происходящее совсем рядом нападение. Никому не было дела, что нищие за кем-то охотятся, ведь их это напрямую не касалось. - Пр-рр-рочь! Пр-рр-рочь! — внезапно раздался откуда-то сверху истошный картавый крик. — Пиглениур-рр! Сюд-дд-да! Пом-мм-мочь! Пом-мм-мочь! Большая пестрая птица, хлопая крыльями, описывала круги над улицей. Прохожие начали останавливаться, удивленно задирая вверх головы. Из-за угла дома появился одноногий калека. Видимо, это его звало суматошное пернатое существо. Спешащего на помощь увечного мужчину мы с вами уже встречали ранее в придорожной харчевне Йонесбурга, но тогда он называл себя Пестелло. Дробно стуча костылем и деревянным протезом по мостовой, Пиглениур решительно приблизился к нищим. Но те и не думали отступать от «законной» добычи. Один из них выхватил из-за пазухи нож, а второй нагнулся за новым булыжником. Калека, не говоря ни слова, ударил вооруженного ножом бродягу протезом по ноге. Удар пришелся тому чуть ниже колена. Вскрикнув, злодей уронил оружие и, ругаясь, обхватил руками покалеченную ногу. Пиглениур немедля швырнул костыль, словно копье, во второго нищего. Пущенный снаряд ударил того точно в середину груди, и бродяга, удивленно охнув, повалился навзничь. Первый нищий получил еще один удар кулаком в шею и рухнул на камни мостовой рядом со своим подельником. В отдалении послышалось лязганье доспехов городских стражников. Прохожие, прижавшиеся во время драки к стенам домов, принялись громко звать на помощь служителей закона. Калека не стал дожидаться «преисполненных благодарности за помощь поддержании порядка» стражников. Из своего горького опыта он знал, что в лучшем случае его просто отпустят, а в худшем - бросят за решетку. И тогда выйти на свободу через пару-тройку дней для него будет большой удачей. Пиглениур подхватил с земли и сунул за пазуху оглушенного котенка. Затем подобрал свой костыль и, не оглядываясь, торопливо заковылял в соседний проулок. Никто из прохожих не решился ему помешать, памятуя об исходе только что произошедшей драки. Нищие остались лежать на камнях мостовой, корчась и стоная от боли. Звучно постукивая деревяшками, калека прошагал немного по проулку. Затем, быстро оглянувшись через плечо, встал на здоровую ногу и почти неслышно запрыгал на ней в боковой проход. Протиснувшись в заваленную мусором узкую щель, Пиглениур пригнулся и пролез под каменной аркой. В этом месте, как отметил про себя покорившийся своей судьбе Ахник, пахло хуже всего. Ушибленная булыжником голова котенка раскалывалась от боли. Где-то в стороне прогромыхали доспехами стражники. - Не бойся малыш, - ласковым шепотом произнес Пиглениур. — Я тебя не обижу! От неизвестного спасителя приятно пахло молоком и лимоном. Ахник почему-то решил, что у плохого существа такого запаха быть не может. Успокоившись, малыш крепко вцепился коготками в одежду спасителя и притих, уже не пытаясь вырваться. Отодвинув плечом в сторону деревянную перегородку, калека выбрался на многолюдную улицу. Вернув загородку на прежнее место, инвалид поспешил в лишь ему одному известном направлении. От мерного покачивания и вкусного запаха уставший от треволнений Ахник неожиданно для самого себя заснул. Проснулся он в полутемном помещении. Высунув голову из-за пазухи спасителя, малыш осмотрелся. Небольшая по размерам комната была завалена пыльной рухлядью и старым хламом. Солнце с трудом пробивалось сюда сквозь узкие щели в закрытых ставнях. Невесомые пылинки затейливо кружились в лучах солнечного света. У Ахника защекотало в носу, и он беззвучно чихнул. Пиглениур бережно вытащил котенка из-за пазухи. Смахнув рукавом пыль и мусор с поверхности ветхого стола, калека опустил малыша на столешницу. Взяв со стола кувшин, он наполнил щербатую чашку молоком и придвинул ее гостю. Подцепив когтями, Ахник стянул с себя перевязь с эльфийским посланием, чтобы случайно не испачкать, и принялся лакать вкусное угощение. В коридоре послышалось звучное хлопанье крыльев. Через мгновенье в комнату влетела пестрая птица, поднявшая тревогу на улице. С пола взметнулись клубы потревоженной пыли. Попугай шумно приземлился на столешницу. Сложив крылья, он принялся вразвалочку прохаживаться по краю стола, искоса бросая любопытные взгляды на свернутый в трубочку свиток. Не прерывая трапезы, Ахник краем глаза следил за пернатым созданием. Пиглениур с усталым видом опустился на скрипнувший табурет. Протянув руку, он взял со стола свиток и принялся вертеть его в руках, разглядывая в солнечном свете. Утолив свое любопытство, хозяин хибары с равнодушным видом вернул послание на прежнее место. Спаситель котенка занялся более насущными делами. Сняв с ноги протез, калека начал растирать рукой натруженную культю. В комнате раздавалось лишь частое постукивание по столу когтей птицы да шорохи от трущих движений инвалида. - Пиглениур-рр! — вдруг произнес попугай. — Что делат-тт-ть? Кт-тт-то таков-вв? Калека оставил свое занятие и поднял голову. Взглянув на лакающего молоко котенка, он ответил пернатому помощнику: - Судя по печати на свитке, малыш несет письмо от эльфов Шепчущего леса. Кому мог отправить послание Верховный вождь Зуффран? Гадать нужно начинать с короля Вендарии. Ахник прервал обед. Повернувшись к калеке, важно кивнул головой, а затем вернулся к поглощению молока. - Так-так! — задумчиво протянул Пиглениур. — Видимо, дело серьезное. Был бы я вхож во дворец… Глава 8. Возвращение старого мага Обычное ль дело домой возвращенье, Если разлука длилась века? Старец вдруг понял, придя в изумленье, Родного не греет тепло очага. Во все стороны до самого горизонта тянулась серая песчаная пустыня. Ее пологие барханы, как гребни волн, гонимых переменчивым ветром, неспешно перекатывались в тишине. В безмолвной дали край серого покрывала смыкался с дымчатым небом, на котором сквозь мутную мглу пробивалось тусклое сияние двух светил. Из кучи песка сухой веткой торчала человеческая рука. Внезапно она ожила. Груды песка, окружавшие ее, сначала взбугрились и затем опали вниз. На поверхность с трудом выбрался одетый в просторный балахон старец. Он принялся с шумом фыркать и выбивать из складок одежды, проникшие туда, многочисленные песчинки. Отряхнувшись, Согларус, а это, как вы уже поняли, был он, осмотрелся по сторонам. Сомнений не было - он вернулся к себе на родину, в мир Хаоса. Как будто в подтверждение этих мыслей, фигура мага начала изменяться. Ее очертания стали плавиться, словно воск под пламенем свечи, и потекли вниз. Вскоре на груде песка восседало бесформенное существо серого цвета. В мире Хаоса земная оболочка Согларуса утратила свою обычную форму. Неизменными остались только головной убор старца — поношенная широкополая шляпа и его посох, покрытый витиеватыми узорами. Студенистое желе, раньше бывшее Согларусом, медленно перетекло на вершину бархана. Все вокруг было окутано оглушающим безмолвием. Скрип песка под тяжестью старца громким эхом разносился в серой пустоте. «Как же это делается? — напряженно попытался восстановить в памяти прочно забытые знания Согларус. — Ага, вспомнил! Мысль порождает образы, а из них формируется вся тьма вещей!» Маг напрягся и постарался представить вдалеке лес. В нужном месте возникло зыбкое марево. Затем оно стало рельефнее, и вот уже в отдалении зазеленела хвоей сосновая роща. Согларус начал двигаться в сторону созданных силой мысли деревьев. Внезапно песок перед ним прорезала ровная борозда. Прямо на глазах она начала быстро углубляться. Песок расступился и с шелестящим шорохом посыпался в образовавшуюся щель. Маг торопливо попятился назад. Щель продолжала стремительно расти в размерах. Буквально через несколько мгновений перед опешившим Согларусом возникла настоящая пропасть. Осторожно наклонившись над ее краем, старец не смог увидеть дна - внизу плавала непроглядная тьма. И вдруг во мраке провала открылись два огромных глаза, сиявших золотым светом. Но старец нисколечко не испугался, а лишь усмехнулся краешком губ: «Кажется, это мой давнишний приятель забавляется. Быстро же он почувствовал мое возвращение». Из пропасти бесшумно поднялась устрашающего вида голова гигантского змея. В приоткрытой пасти монстра мелькал черный раздвоенный язык, размером с человеческую руку. На гибком, толщиной в два обхвата теле диковинной рептилии светилась светло-зеленая полоска. «Придется тебе пока подождать, приятель», - решил про себя старец. Маг мысленно провел линию, соединяющую края пропасти. Из небытия, колеблясь в воздухе, возникла конструкция узкого деревянного моста. Вскоре переход через бездну обрел нужную твердость. Старец уверенно шагнул на настил. Шагнул? Нет. Зыбкая серая фигура в шляпе и с криво торчавшим куда-то вбок посохом, словно улитка, вползла на мост. Огромный змей с видимым интересом наблюдал за этими неуклюжими передвижениями. А затем зевнул, широко раскрыв пасть и показывая острые, загнутые внутрь зубы. - Быть может, все-таки поздороваешься со старым другом? — прозвучало из открытой пасти волшебной рептилии. - Привет, Ялитнярес! — небрежно ответил Согларус. — Извини, приятель, мне сейчас нужно многое обдумать. Побеседуем позже. - После стольких сотен лет разлуки тебе нечего мне сказать? — громко возмутилось чудище, обиженно защелкав челюстями.