Несколько секунд Иван смотрел на два тела, сплетшиеся в постыдном пароксизме страсти, потом плюнул. – Была б…, как б… и сдохла. Прошел в свою комнату, достал с шифоньера винтовку «Зброяр-10» с глушителем. Отложив ее на кровать, начал вытаскивать и бросать рядом все, что надо было в долгой дороге… Через три часа, когда он стоял на обочине – автомат в руках, за спиной рюкзак с притороченным чехлом со снайперской винтовкой – рядом тормознул полноприводный черный «Фольксваген Каравелла». Прокатилась в сторону дверь, у сидящего внутри был «АКС-74У». – Позывной как? – Лысым прокликали. – Давай. Лысый полез в машину. Никого больше не подбирая, рванули на окраину. В машине помимо него было четверо, все из службы быта. Молчали, лишнего языком не трепали – Иван тоже молчал. О двух трупах в хате не беспокоился – ничего не будет. Больше его беспокоило, куда они едут. Как оказалось, на окраине Харькова формировалась колонна. Целых четыре бронетранспортера, два «КрАЗа» нацгвардии, несколько гражданских джипов, все – импорт, понтовые – сейчас на таких самая круть гоняет. Выделялся легкий грузовик «Интернэшнл», переделанный в пикап. Машина с трудной судьбой – первоначально ее купил Саша Янукович, потом она попала в руки «Правого сектора», официально была в АТО, но на деле – возила руководство сей почтенной структуры. И надо же – до сих пор жива тачка. Лысый заметил своих, сразу пошел к ним. Там распоряжался Моряк. Поздоровался за руку с пацанами. – Сань. Сделай музон погромче, – распорядился Моряк. Громыхнуло: Доктор Богословия был не так уж прост На Восточном фронте начал холокост! Бей жидов проклятых! Убивай совков! Начинай расправу с нацией рабов! Русские, украинцы, немецкие штрафбаты Маршируют на восток – фюрера солдаты, Партизаны по лесам попрятались, ублюдки, Но отыщем и найдем советских недоумков. Дирлевангер маршируют – весь фронт объят пожаром, Дирлевангер атакуют – не скрыться партизанам, Дирлевангер, лишь вперед, нет жалости и страха, Дирлевангер, Дирлевангер, каратели-солдаты! Фронт ломается на части, Отступаем мы в Берлин, Огрызаясь волчьей пастью, До последнего стоим! Наша Слава – не погаснет Сквозь грядущие года! И сожженные деревни помнят Доктора всегда! На них косились, но пофиг. – Короче, тема, – Моряк был предельно конкретен, – щас идем на юг, там пересекаемся с днарями. Будем базар тереть, как дальше жить. Вот, ща еще с Могилы подъедут воры и двинем. – А если они нас вмочат? – спросил кто-то. – Смысла нет. Но чтобы такого не было, столько брони и берем. Чтобы даже мыслей дурных не возникало. Моряк оглядел своих. – Мы первыми идем, перед колонной. Задача – выйти, поднять коптер, осмотреться, маякнуть, если чо. Вопросы. Лысый помрачнел. Получается, если впереди засада – то первыми в нее влетят они. – Вопросов нет? * * * – Тогда погнали. Слава нации! – Фюреру слава! – Слава Иисусу Христу[14]! – Навеки слава. Старый слоган, но на удивление хорошо прижился. И упоминание рядом Иисуса Христа и фюрера – тоже никого не задевало. Гнали тремя машинами – меньше было откровенно опасно. Одни метеорологи. Все машины – два «УАЗа», «Нива» – не для понтов, а для дела. Старая, многим до боли знакомая волонтерская дорога – из Харькова до зоны АТО. Знакомые закусоны, знакомые перелески и знаки. Вон там будет, например, один дом – его владелец выкрасил ворота в цвет триколорной тряпки, и за это проезжающие мимо добровольцы всегда останавливались, чтобы обстрелять его дом. А вот тут по синьке бусик опрокинулся – восемь побратимов загинуло. Жалко пацанов… Но даже сейчас – знакомая, разбитая дорога производила впечатление жуткой безжизненности. И казалось, что чей-то недобрый взгляд уже прикидывает упреждение в прицеле… От нечего делать травили байки… – …Так вот, пацаны… спрашивает его… ты откуда? Этот днарь и говорит – с Одессы. Выходит Прострел и говорит ему – че, земляки, что ли? Он такой заулыбался, а Прострел – на его с ноги. Тот загнулся, а Прострел ему в башку шмальнул. Закопали. …короче, смотрю, вывеска – набор добровольцев. Зашел, все такое – взяли. Потом, как мы уже отъезжали, там не один этот бат был, еще были, меня как раз Старый, улучил момент, взял за руку, отвел в сторонку, тихо так говорит – ты вроде пацан нормальный, ты знаешь, куда ты попал? Я говорю – ну типа такой-то бат. Он говорит – дурак, там главный у них бывший мусор, а спонсирует их – этот пидар Ляшко. Там в качестве наказания – раком ставят, в прямом смысле слова, ты что, на всю жизнь зашкваренным хочешь быть? Я такой – опа. И чо делать? Старый говорит – ша отойди типа поссать, обойдешь – вот наш поезд. Лезь в него с той стороны и сиди тихо, как мышь, пока потяг не тронется. Потом меня по вагонам найдешь. Я такой – а вещи? Старый и говорит – тебе вещи или ж… твоя дороже? Вот, короче, так я под Мариуполь и попал. А так бы в петушатник этот попал… …Дела… …Короче, на том блоке вообще лафа была. С той стороны у нашего бати какой-то родич был, они договорились, морды не бить друг другу. Так что они нас об обстрелах по мобиле предупреждали, а мы их. Ну и контрабас, понятное дело, шел. Там место было такое – через речку кинули трос. Днем его в воду спускали, чтобы незаметно – а ночью натягивали канатку, и понеслась. Жрачку туда перекидывали, лики[15]. Бывало, по ночам две фуры на тот берег успевали кинуть… …У нас там тема конкретная – сиги. Люди на горбу – а мы с братаном купили квадрик, он за раз по два короба сиг на ту сторону кидал. А ночью, бывало, и по пятнадцать рейсов на ту сторону кидали… …Сиги – это фигня. У меня братан бляхами[16] занимался. До полтинника машин в месяц загонял. Такие бабки на этом имел, на «Порше» катался. Каждый год новый брал… – И где сейчас тот «Порше»? – Да… Иван слушал. И думал, причем невесело так думал, что они прожили какую-то разную жизнь и провоевали какую-то разную войну. Вот как-то так – он с самой юности сначала мотался за район, то тут то там калымил, рубля лишнего не было. Потом на войну пошел – там в окопах сидел, хоть и весело и побратимы рядом – а все равно война. А кто-то в той же стране – на «Порше» или на пресловутом «Лексусе» – катался. Это как – норм? Пофиг все уже? Да не, не пофиг. Грызет, грызет изнутри. Вроде смотришь на чела и думаешь – а вот если придется с ним вдвоем стоять – он тебя прикроет? Раненого вытащит? Или сдернет при первой возможности? Машину сильно тряхнуло – они уходили с трассы.