* * * – Он детей делает смертниками, понимаешь? Тут уже были. Я не знаю как, никто не знает… Боюсь, что я – знаю. В Днепропетровске была психушка, известная на весь Союз, там диссидентов лечили. Думаю, оттуда врачи теперь на частные хлеба пошли. Делают то, что умеют – людям мозги калечат. Да… не шутняк… – Тема… ты соображаешь, что предлагаешь? Может, сделаем, чтобы этого базара не было. – Не веришь? – Да при чем тут это… – Не веришь. Я кивнул. – И не верю тоже. Но дело не в этом. Мне роль гондона в чужом половом акте не нужна. Тема сплюнул. – Ладно, пошли назад. – Тут у вас зомбей нет? – Нет, всех перестреляли. На входе поймал глазами Сомяру, кивнул – отойдем, мол. Больше мне с таким и довериться-то некому – ну вот как, к примеру, сказать Попцову, что мне тут заказное убийство предлагают совершить. Хотя… может, его это и не шокирует… А сказать надо. Я сам ввел такое правило – ничего не делается тишком. О том, что ты говоришь, делаешь, обещаешь – должен знать еще кто-то, хотя бы один человек. Это для того, что если ты в блудняк влетишь или пропадешь без вести – чтобы твои товарищи знали, что дальше делать и кого за яйца подвешивать. И так получилось, что у меня близким самым был как раз Сомяра. Странно, но чаще всего я делился с ним. Пусть у него опыт не военный, а зоновский – но с жизненным опытом человек. И большим пониманием этого мира… Отошли. – Всем передай, только тихо – быть внимательнее и за базаром следить. Тут слушать могут. – Без вопросов. Я посмотрел… растения зеленые, поливают, видать. – Короче, так. Этот деятель, что нас встретил, – он мне должен. За брата. Но не так чтобы по гроб жизни – просто должен. – Ясно. – Остальные и вовсе не должны ничего. И сам понимаешь – просто так давить на луганских они не будут. – И чо предлагают? – Пастора уронить. Он у соседей за главного. Сомяра присвистнул: – Ни хрена себе, сказал я себе. А чего тебе? Хороший вопрос. Разница между мной и многими другими, кто сейчас решает вопросы или пытается решать, в том, что я умею стрелять. И хорошо умею стрелять. Это ведь я тогда Мраза уронил – сам, никому не перепоручая. Вынес мозги с километра из триста тридцать восьмой винтовки. А это – не Мраз. Это хуже. – Я с его братом на стрельбище ходил. Сдуру. Понтануться захотел. Сомяра ничего не ответил. – Тут дело еще в другом. Тема фотки показал. Пастор[30] – псих, он какую-то секту создал – человеческие жертвы приносят. Язычники типа. И еще детей они там смертниками какими-то делают. – Не гон? Я покачал головой. – Ну, если так, то такую мразь уронить – дело благое. Общее, можно сказать. – Думаешь? Сомяра кивнул. – Решать тебе, конечно. Но если это не гон – наши все пойдут, отвечаю. Я покачал головой. – В любом случае обязаловки мои тут. Я и иду. Точка. Сомяра на это ничего не сказал. Винтовка лежала в машине, в кейсе. Три ноль восемь, винчестер – ничего необычного, но это была моя винтовка, пристрелянная, хорошо знакомая – короче, моя. И к ней остались еще патроны с того самого времени, когда их в магазине покупали, а не переснаряжали хрен знает чем. И не просто обычная 308, а «Ремингтон Таргет Тактикал». Обкатанная, на ложе от «Белл-Карлсон», с тяжелым стволом и приличным прицелом – у меня на ней сначала один «Леопольд» стоял, потом другой поставил – «Марк-4» с постоянным увеличением в шестнадцать крат. Для тысячи метров достаточно, а больше и не надо. Проверил все остальное – труба пятидесятикратная, мобильная ветровая станция, дальномер. Дальномер, кстати, Китай, дешевый, но до тысячи пятисот работает, и лучше, чем военные дальномеры, – это не гон, мы сравнивали. И до сих пор живой. Завалить человека – не стакан воды выпить. Но Пастор – дело другое. Это он, тварь, ответственный за многое, в том числе и за трагедию этой земли. Он не просто мразь, он мразь с долгой историей, в том числе и в телевизоре. Уронить такого – дело благое, хоть и грязное. Сумею? В принципе сейчас все расслабились, опасность по-другому представляют – никто не ждет снайпера, умеющего стрелять на тысячу метров. Но Пастора по-прежнему могут прикрывать люди из «держохороны» – профессионалы. А они действительно опасны, и контрснайперские команды у них есть. Хотя мне проще – города сейчас полупустые, свидетелей лишних нет. Говорю так, как будто дело решенное. Хотя оно и есть решенное. Сомяра подтвердил то, что я и так думал. Через час – я уже разобрался со снарягой – заехал Тема. Морда – Баба-яга в тылу врага, не иначе. – Короче, поехали. – Куда? – Добазарился я, будут тебе гарантии… Я поднял брови. – На месте там. Ну, раз на месте. – Только своих предупрежу. Забирал нас «шестисотый» «мерс», настоящий. Рванули куда-то в южную сторону. – Куда едем? – Тут недалеко, увидишь… Пока ехали, обратил внимание – чисто и разрушений нет. Все-таки это не Грозный, тут немного по-другому воевали. Страшные разрушения есть в районе аэропорта, он фактически стерт с лица земли. А в самом городе почти нет, сюда мало что попадало, особенно по центру.