— Мне?! — матушка оскорбленно прижала ладонь к груди. — Мне не хватает жизни. Светских вечеров, балов, ужинов! Гостей, бесед... — Гостей?! — папа приподнял бровь. — А у нас полные границы гостей. Красноглазых! Они с удовольствием отужинают... тобой! Ты в своем уме, дорогая? У нас война под носом! Я единственную дочь, как овцу, везу, чтобы императора умаслить, а тебя не её честь беспокоит, а отсутствие балов! Максен взглянул на меня и поджал губы. Её жена пошевелилась и распахнула глаза. Кажется, ругань потревожила её сон. Несколько раз моргнув, она взглянула на дочь и отобрала у нее корзинку. Я успела досчитать до трех, и поднялся отчаянный детский плач, словно Филлию там убивали. — Что происходит, Максен? — Линнель даже внимания не обратила на ор своего единственного чада. — Ничего, — рыкнул брат. — Сейчас поедем. Развернемся и на большой тракт. — Развернемся? — она сморщилась и выглянула наружу. — А может, так и поедем? Что действительно среди этой нищеты пробира... Она не договорила. Что-то вжикнуло, и Линнель обмякла, повиснув в оконце кареты. — Милая? — Максен дернул её, и я в ужасе заметила торчащую из её горла стрелу. — Линнель!!! — взревел брат. Филлия и вовсе заорала дурниной. Заржали лошади. Вокруг что-то происходило. Отец попытался выйти из кареты. Открыл дверь и тут же, пошатнувшись, обмяк. — Папа! — я рванулась к нему, но мама резко оттолкнула меня обратно на сидение. Она в таком ужасе смотрела на умирающего отца. Из его груди торчали три стрелы. — Карвин... — ее голос дрогнул. Глава 4 — Линнель! — брат, не замечая ничего вокруг, продолжал тормошить свою истинную. «Для него жизнь кончена» — почему-то именно эта мысль пробилась через панцирь ужаса. Снаружи шел яростный бой. Что-то снова вжикнуло, и совсем близко раздался хлюпающий стон. Возница! Я моргнула. Мама продолжала таращиться на отца, будто не веря в произошедшее. Бледная, испуганная... — Как же... — шептала она, еле шевеля губами. Рядом с моими дверями кто-то загорланил. Не успела я обернуться, как чья-то рука, обхватив меня за шею, потащила наружу через окно. — Папа! — заголосила я, ещё не совсем понимая, что он никогда больше не придет мне на помощь. Но пришла мама! Она, что кошка, кинулась на врага и вцепилась в его запястье зубами. Грубая ладонь разжалась, и в окно просунулся арбалет. Свистнула тетива... Мама вздрогнула и обмякла. Меня снова принялись тащить из кареты наружу. Я билась в ужасе. Извивалась, не давая себя прикончить. Где-то рядом грозно ревел брат. Его убивали, а он изо всех сил старался защитить заливающуюся слезами дочь. Пока меня волокли по земле в сторону леса, я пыталась высмотреть хоть кого-нибудь из сопровождающих нас воинов. Но видела лишь красноглазых. Мерзкое бешеное племя обезумевших оборотней! Брат вскрикнул, и Филлия заверещала. «Она же ребенок» — билась в моей голове единственная мысль. В душе вскипело пламя гнева. Она маленький ребенок! Она никому не делала зла. Зарычав, я вдруг впилась в руку обидчика клыками, разрывая кожу и вены. Выпуская ему кровь. Красноглазый детина зашипел и попытался меня ударить, но я увернулась. Поскользнулась и все-таки получила оглушающий удар по голове.Мир погас, остался лишь мрак. А еще гул в ушах, через который я слышала надрывный плач племянницы. Жива! Она все еще была жива. Это и вынудило мое сознание вынырнуть из вязкого омута. Распахнув глаза, подняла руку и стерла с лица холодную кровь. На макушке нестерпимо щепало. Видимо, удар пришелся туда. С трудом повернувшись набок, оглядела поляну. Нападающих осталось немного, Максен все еще стоял на ногах, но из его груди торчали стрелы. Только плач дочери удерживал его.Моя челюсть затряслась. Я была на грани того, чтобы разрыдаться, но вместо этого, заверещав от ярости, схватила оброненный кем-то в пылу битвы тяжелый клинок. Не смотря под ноги, шатаясь, кинулась вперёд. Один из красноглазых обернулся и, выпучив глаза, уставился на меня не мигая. Именно в этот момент я всадила ему острие в живот, и провернула, как некогда отец учил делать на тренировочной площадке брата. Кто-то заорал за моей спиной. Мелькнула тень, и я, отскочив в сторону, на секунду ослепла от золотого сияния. И с удивлением сообразила, что приземлилась на четыре лапы. Зверь в моей голове тихо зарычал, задвигая меня и отбирая контроль над телом. Я не сопротивлялась ему. Мы были сообща. Одни мысли и цели. Проворный молодой снежный барс метался по дороге, отвлекая на себя красноглазых и позволяя умирающему брату собрать силы на оборот.Филлия ревела не переставая. Поляну охватило свечение, и второй огромный серый барс кинулся в свой последний бой. На светлом меху расплывались пятна крови. Он не медлил, не щадил. Убивал жестоко, невольно показывая мне, как это делать. Увернувшись от очередного нападающего, я запрыгнула ему на спину и как брат впилась клыками в шею воина, пытающегося обернуться. Не успел! Моя кошка дернулась, разрывая ему позвонки. Я в ужасе тихо заскулила и тут же ощутила ярость своего зверя, напоминающего мне, кто все эти бешеные и зачем они здесь. Максен слабел. Сообразив, что он просто не справится, я уже сама, подгоняя своего зверя, кинулась из последних сил на оставшихся красноглазых. Мне еще было за кого биться. Было ещё кого спасать. «Не брата» — это понимала душой. Зверь ощущал его смерть. Внутренне содрогался и пытался принять этот факт. Но он чувствовал и другую жизнь. Маленькая избалованная Филлия. Я билась за эту крикливую непослушную поганку, чья жизнь вдруг стала для меня бесценна. Магия в крови бурлила, требуя защитить «своего».А вокруг лежали тела. Воины отца... и красноглазые убийцы. Запах крови забивался в нос, мешая мыслить. В какой-то момент я осознала, что на дороге остался стоять лишь один бешеный. Максен пал. Мой враг скалился, готовый обернуться. Его зверь жаждал разорвать меня. Уничтожить! Но он отчего-то медлил, будто сомневался. Не давая ему шанса, я кинулась вперёд. Он недооценил молодую кошку. Посчитал еще детенышем. Зря! Позволив себя поймать в прыжке, проворно изогнулась и впилась врагу в горло так, как годами на моих глазах отец учил брата. Так, как убивают снежные барсы! Смело, люто и наверняка! ... Мой зверь ликовал, я же, убитая горем, не могла прийти в себя.Все мертвы. Отец, мать и брат... Я ещё слышала, как со свистом вырывается воздух из его груди, но...Подобравшись к нему, положила мохнатую голову на его израненную грудь. Он снова принял человеческий облик. — Слишком ранний оборот, Рьяна, это всегда плохо, — прошептал он. — Но я горжусь тобой, сестра... Я никогда так никем не гордился. Ты билась как истинная дочь рода Снежных Барсов. Отец тоже горд, поверь. — Он мертв, — шепнула я, зверь медленно отступал, и теплая магия окутывала тело. Я снова была угловатой, немного полной девочкой с вьющимися волосами цвета молочного шоколада. — Все мертвы. Мы отбили только Филлию. Твоя дочь жива, Максен. Ты можешь спать спокойно, брат. — Береги её, я тебя прошу. Только береги. Она часть Линнель, — голос брата становился тише. — Без Линнель я не смогу, даже ради дочери — не смогу. Обещай мне, Рьяна. — Я все сделаю для нее, Максен, — выдохнула, давясь слезами. — Не переживай, у нее будет все. Филлия все еще сидела в распахнутой карете рядом с телом своей матери. — Не беспокойся о ней, брат. Я никогда не оставлю ее, она будет в безопасности. — Никому не верь, сестра, — взгляд брата становился пустым и холодным. — Никогда никому не верь. Особенно драконам и магам. Нас предали... Ловушка... Никому не верь, надейся только на себя... Ты сильная... Я так горжусь тобой... Но я не смогу без Линнель. Не смогу... Его глаза остекленели, и изо рта вырвалось облачко пара. Сердце Максена остановилось... ...Тяжелые сумерки опустились на землю, а я все сидела у тела брата, не в силах заставить себя подняться и утешить бедную Филлию, осиротевшую так же, как и я. Глава 5