– Сложный вопрос, – Мариона усмехнулась. Ей было откровенно забавно наблюдать за необоснованной ревностью девушки, и в то же время стало чуточку ее жаль. Потому она решила ответить совершенно серьезно: – Мне не удается их сравнить. Сколько бы я ни смотрела на Арриена, взгляд вечно возвращается к Эсташу. На этой фразе она окончательно отвернулась и поспешила в медицинский отсек, в котором, возможно, требовалась ее помощь. Ирэн же проводила удаляющуюся фигурку с гримасой злости и досады на лице, но в ту же секунду его выражение изменилось, и она невольно потянулась вперед, когда за оградой Альберги в небо взмыл огненный силуэт. – Арриен, – позвала она тихо. – Он тебя уже не услышит, принцесса. Девушка резко обернулась. – Трен! Чего тебе? – Хотел поздравить с успешной задержкой в Альберге да уточнить про отправку вестника. Я был тронут твоей заботой о подруге, но вот сейчас буквально открылись глаза. Ирэн, неужели ты осталась не ради Зои? Это все для нашего неуловимого защитника? – На твоем месте я бы сменила объект для зубоскальства, Трен, а то директор едва ли одобрит академический отпуск столь «выдающемуся» студенту. По тебе уже скучают в Кенигхэме. Кстати, можно подумать, твои устремления были абсолютно бескорыстны. Ты же еще не всех чудовищ обезглавил! Не успел проявить себя настоящим героем! – Откуда столько яда, Ирэн? – Парень прислонился плечом к деревянному шесту. – Неужели славный летающий воин так больно ударил по самолюбию принцессы? – Уж это тебя точно не касается. – Серьезно? Я просто заметил, что ты совсем слетаешь с катушек, когда речь идет об Арриене тен Лоране, а потому хотел по-дружески предупредить. Будешь цепляться к жене его брата – вернешься домой следующим аэростатом. – Много ты понимаешь! – Ирэн в ярости развернулась к Трену и вжала указательный палец ему в грудь. – Ну, как мужчина, могу сказать, что хоть Арриен и любит невестку, это совсем не тот тип любви, о котором ты подумала. – Он легко отвел в сторону ее ладонь. – Так любят и защищают сестер. А у ревности глаза велики. – Сестер, – хмыкнула Ирэн, – конечно! – На любимых женщин смотрят иначе. Страсти в глазах уж явно больше, чем нежности. Взглянуть хотя бы на его брата. Сомневаюсь, что там дело в рудниках. Да он с жены глаз не сводит, а она с него. Вот и предупреждаю тебя – не глупи. – А у тебя большой опыт в любви? Не замечала, чтобы ты со своими многочисленными пассиями хотя бы играл в любовь. Даже не берешь на себя труд притворяться. – Так, ясно. Пока не остынешь, говорить с тобой бесполезно. Может, хоть делом займешься? Пока мозги заняты, на глупые мысли времени не остается. – Он кивнул на посветлевшее небо. – Идем весточку в деканат отправлять, все равно он уже улетел. – Именно, – Ирэн быстрым движением утерла глаза, – улетел один. – Скоро соберем поисковый отряд, поможем. К тому же он защитник, что такому будет? – в последней фразе парня прозвучала едва слышная грусть. – Идем, – добавил он чуть резче и, ухватив Ирэн за руку, потащил за собой. * * * Арриен осматривал пустыню с высоты, минуя один похожий отрезок оранжевой земли за другим, оставляя сигнальные флажки по всему пути следования. Острое железное основание флажка, набрав ускорение, врезалось в песок и уходило на достаточную глубину, формируя своеобразную дорожку. Поисковый отряд сможет отследить его путь, если вдруг что-то случится и не выйдет послать вестник о благополучном завершении спасательной операции. Ветер за ночь замел все те немногие следы, которые могла оставить летающая лодка. Эти легкие транспортные средства были очень маневренными. Их широкие колеса втягивались в днище, а сами лодки, набирая ускорение, поднимались над песком и летели, практически не касаясь его, чтобы меньше тревожить голодных чудовищ. Если и с девушкой, и с угнанным транспортом все в порядке, то обратно придется добираться на лодке. Все средства передвижения, как, впрочем, и другие жизненно необходимые вещи, здесь, в пустынях, были слишком ценны, чтобы разбрасываться ими. Списать со счетов еще не развалившийся на запчасти транспорт считалось непозволительной роскошью. Арриен держался подсказанного Марионой курса, но пока не видел ничего, хотя бы отдаленно напоминающего лодку. Поднявшееся солнце слепило глаза, и зной в воздухе начинал нарастать. От жары и холода защитный огонь не спасал. Однако Арриен упорно продолжал вглядываться в горизонт, пока ему не почудилось далеко впереди темное пятнышко. Впрочем, крылья для того и были нужны, чтобы нести к цели гораздо быстрее ног. Вот уже простое темное пятнышко, стремительно обретая очертания, превратилось из точки в вытянутые вертикально и горизонтально линии, а затем, набрав объем, в долгожданную лодку. Девушка в ней стала заметна, только когда он подлетел совсем близко – ее светлая одежда практически сливалась с пейзажем, а рыжие волосы были под стать пескам пустыни. Однако и Зоя заметила защитника. Пускай позже, чем могла, но определенно раньше, чем ему бы хотелось. Его полет был стремительнее движения машины, оставалось совсем немного, чтобы нагнать и спикировать вниз. Но, увидев огненного крылатого воина в небе, Зоя внезапно так испугалась, что слишком резко дернула штурвал. Скользящая с бархана лодка, повинуясь движению руки, мгновенно развернулась боком и тут же завалилась, пропахав борозду в рыхлом песке. Зоя по инерции перелетела через край и кубарем покатилась к основанию холма. Транспорт со скрипом ехал следом. Опасаясь, как бы девушку не придавило тяжелым бортом, Арриен ринулся к земле, намереваясь вклиниться между Зоей и лодкой, но на его глазах девушку почти мгновенно засосало в песок. Защитник успел приземлиться на то же место и сорвался вниз за мгновение до того, как сверху послышался громкий скрежет ломающегося дерева. * * * Защитник приземлился на ноги, коснувшись ладонями земли. Огонь погас, крылья исчезли, а потому кругом воцарилась кромешная темнота. Вход запечатался, и в тишине отчетливо слышалось чужое тяжелое дыхание и громкий удаляющийся шорох. Арриен резко подался вперед, вытянул руку, безошибочно определив положение перепуганной девушки, и ухватил ее за лодыжку, обрывая бессмысленное бегство. Волны паники буквально захлестывали его, Зоя совершенно потерялась в пространстве и едва ли понимала, что́ именно не дает ей продвигаться вперед в неизвестном направлении. Благо она не визжала, не вопила, только шум дыхания перестал заполнять воздух. Девушка сжалась и затаилась. – Только не стоит меня обезвреживать, – быстро проговорил Арриен, попутно уклоняясь на одних инстинктах. Что-то рассекло воздух и вонзилось в песчаную стену над его плечом. – Зоя, прекрати паниковать! Громкое сопение вновь наполнило воздух, ладони девушки схватились за его удерживающую лодыжку руку и лихорадочно ощупали. Напряжение ощутимо пошло на спад. Он даже услышал тихий выдох. – Зачем так кидаться с неба? – пробормотала она. – Это… это вообще неожиданно, когда от солнца отделяется горящий силуэт и падает вниз. Я даже не сразу сообразила, что происходит. Просто ужасно! – Ужасно красть лодку и удирать ночью из лагеря. Сейчас все заняты тем, что собирают поисковый отряд. – Отряд? – ахнула девушка. – Именно. Его участники будут счастливы обнаружить обломки лодки и обрывающиеся следы. Зоя, крепко обхватившая его запястье, на ощупь принялась перемещать ладони и теперь уже вцепилась в предплечье, подбираясь еще ближе. – Арриен, а мы сейчас где? – В ловушке. Почувствовав, что она наконец-то не пытается сбежать в противоположном направлении, защитник отпустил ее ногу. – В ловушке? – Пальцы девушки сжались еще крепче, вызывая желание аккуратно их отцепить. – Нас съедят? – дрожащим голосом уточнила она, и стало понятно, что Зоя вертит головой, тщетно пытаясь что-то рассмотреть. – Не сейчас. – Арриен совладал с искушением отцепить ее руки, поскольку, стоило лишь чуть податься назад, и волны чужого страха вновь наполнили пространство. – Не паникуй! – Я не паникую, – срывающимся шепотом соврала она. – Возьми оружие, которым сейчас пыталась меня ударить, и начинаем искать выход. Этот запечатало намертво обломками лодки. – А к-куда я его дела? Защитник на ощупь определил направление и вытянул за рукоять из стены небольшой кинжал. Послышался тихий шелест осыпающегося песка. – Надо уходить. Конструкция ловушки нарушена. Все может осыпаться на наши головы. Он подтолкнул девушку, побуждая разжать ладони и задавая направление, в котором следовало двигаться. Хотя оно и было единственным, Зоя все еще плохо ориентировалась в пространстве. – Что это за ловушка? – Она торопливо поползла прочь от вертикального спуска, с которого потихоньку осыпалось все больше и больше песка. – Когда проход станет шире, пропустишь вперед, – велел Арриен, после чего объяснил: – Ловушки строят чудовища, обычно сооружая их в основании барханов и по сторонам от проложенных троп. Человек, наступивший на такую, мгновенно продавливает собственным весом песчаную крышку, а дальше его затягивает, точно в зыбучий песок, только гораздо быстрее. Лодку затащило следом, но она слишком велика, чтобы поместиться полностью, потому ее и разломало на части. – А почему чудище не сидит внизу, раскрыв пасть? – Потому что у него много таких ловушек. От каждой ведет нить, как у паука в паутине. Но сейчас монстр не сунется. – Он почуял защитника? – Да, и уже сбежал. Я пока не ощущаю присутствия чудовищ. – А напасть на защитника они могут? Арриен заколебался на мгновение, но решил, что лучше уж раскрыть все карты. – Если их станет настолько много, чтобы убить защитника, они нападут. Зоя издала невнятный звук, а потом снова резко вцепилась в него. Он вынужден был остановиться. – Зачем было за мной лететь? Я же сказала, что вернусь. Все было бы в порядке! – Лодки, конечно, дарят хорошее преимущество за счет парящих свойств, но даже они не могут уберечь от случайностей, одна из которых уже произошла. В этот раз ты испугалась меня, а в другой могло напугать что-то еще… Арриену хотелось добавить, что самонадеянность и легкомыслие немало людей погубили в пустынях, но, услышав, как девушка начала всхлипывать, он сдержался. Проход стал шире, и наступил подходящий момент, чтобы самому пройти вперед, однако он не стал отталкивать заплакавшую Зою. Слезы полились сами, а с ними изливалось наружу напряжение последних дней. Все время, пока я ехала на лодке, сосредоточенно вцепившись в руль, я опасалась оглянуться или посмотреть по сторонам, боялась увидеть чудовищ. Пески всегда пугали меня, с самого детства. Мне вдруг столь отчетливо вспомнилось все тщательно забытое с годами. Как я сперва побежала, повинуясь крику защитившего меня человека, потом запнулась о кого-то, упала. Чудовища очень быстро забирали свою добычу, утягивая в пески, и люди попросту исчезали. Как, упав, поползла вперед, зажмурив глаза. Мне хотелось стать невидимкой, стать как то прозрачное марево, что висит над горячими песками, я хотела быть совершенно незаметной для чудовищ. Желание на грани бреда, потому что никаких четких мыслей в моей голове не было, только паника, ужас и ощущение нереальности происходящего. И только спустя долгое время я осознала, что ползу по горячему песку, а кругом совсем тихо. Ветер легкий-легкий, шелестят песчинки. Очень сложно оказалось раскрыть глаза, а еще сложнее – оглянуться. Позади меня было пусто, а ветерок потихоньку заметал следы, забавляясь и перекатывая желтый песок. Чудовища тоже скрылись. Местами валялись сброшенные с плеч мешки, обрывки одежд, чей-то башмак. А еще настоящий кувшин, закупоренный пробкой, и пара фляжек с водой. Разумно рассуждая, мне следовало хоть попытаться взять что-то нужное с собой, пока и вещи не замело песками. Я не смогла. Не смогла вернуться и пройти эти несколько шагов. На ноги и то оказалось почти невозможно подняться. Я вставала и падала несколько раз. А потом все же поднялась и пошла в том направлении, куда толкнул защитник. Шла и шла, не глядя вперед, только под ноги, и ни разу потом не оглянулась. Из этого перехода мне запомнился лишь песок, палящий зной и ночной холод, а еще то, что я не останавливалась, даже когда ноги переставлялись с трудом и шаркали по земле, точно у древней старухи. Остановиться было все равно что оглянуться и снова увидеть за спиной пустоту и беспорядочную свалку уже никому не нужных вещей. Глаза я не поднимала после того, как один раз решилась оглядеться и увидела мелькающие в отдалении силуэты чудовищ. Вероятно, они перебегали пустыню или рыли новые норы, не обращая никакого внимания на одинокого человека. Заметить меня смогли только люди. Вероятно, те самые исследователи. Увидели издалека и изменили направление своего транспортного средства. Когда силой затянули на борт, я визжала и отбивалась, порывалась вырваться, чтобы снова пойти дальше. Мне что-то вкололи, и я уснула. Когда проснулась, снова увидела людей. Меня хотели накормить, твердили об обезвоживании, пытались расспрашивать, но в ответ получили очередную истерику и попытку сбежать. В следующий раз я пришла в себя уже на борту аэростата, доставившего меня в Кенигхэм. Там возле взлетной площадки меня встретила какая-то женщина. Я помню ее волосы с проседью, испещренное морщинами лицо и цепкий взгляд. Сухие губы жевали табак, им пахли и ухватившие меня за подбородок пальцы, а глаза осмотрели с ног до головы. – Ну привет, – сказала она. – Добралась-таки? Имя и фамилия, вышитые на крышке рюкзачка, повешенного матерью за спину, навели исследователей на мысль, что эта женщина могла быть мне родственницей. Пока меня лечили от горячки и бреда, попутно занимались поисками. Отыскали только ее. До сих пор не знаю, какая между нами была родственная связь. Вероятно, очень дальняя. Лишь однажды прозвучала в ее речи фраза: «Ты не слишком похожа на мать, никак в папашу уродилась? Из такого брака ничего путного выйти не могло. Сама нищенка и за нищего замуж пошла». Однако старуха все же взялась ответить на запрос, встретила меня и привела в свой дом. А потом таким же образом отвела к дверям приюта и там оставила. Больше я ее не видела.