Воспоминание о том, как он схватил меня за предплечье достаточно сильно, чтобы поставить синяк, не стерлось из памяти. Это было несколько лет назад. Он начал спор, похожий на этот, на парковке «Tesco», в результате которого оставил синяк у меня на руке. Я сглотнула. — Я не боюсь вас, Оуэн. — Сказала дрожащая маленькая девочка. Черт бы его побрал, но я действительно дрожала перед ним. Ненавижу это. — Оуэн, уже поздно. — Поправила ремень своей сумки. — У меня был долгий день. Пожалуйста, уходите, я хочу домой. — Скажи ему, чтобы пришел ко мне. — Он шагнул вперёд. — Он всегда был слабаком и слушался тебя. — Он никогда не был слабаком для меня, — огрызнулась я. — И даже если бы послушал меня, чего он не сделает, я бы никогда не сказала ему встретиться с вами, потому что вы — обидная ошибка, превратившая его жизнь в ад! Я даже не увидела взмах кулака Оуэна, когда удар свалил меня на землю. Потрясение не позволило мне даже закричать, я просто лежала на земле прикрывая ушиб на лице. Оуэн стоял надо мной и я ненавидела себя за трусость, но боялась, что он снова ударит. — Уходите... Отойдите от меня! Он сделал шаг назад, затем еще один. — Скажи пацану, чтобы он зашел. — Сказал Оуэн, погрозив мне кулаком. — Я серьезно, Фрэнки. Затем повернулся и пошел ко входу в больницу. Я слышала, что один из его друзей умирал от рака в этой больнице; скорее всего, он шел навестить его. Меня не удивило, что он направился внутрь, когда персонал готовил пациентов ко сну; он делал то, что хотел. Всегда. Я поднялась на ноги, быстро села в машину и выехала с затемненной парковки, пока он не передумал и не вернулся. Не осознавала, что плачу, пока не оказалась на главной дороге. Моё лицо горело, было очень больно. Не отрываясь, потрогала щёку и глаз, чтобы убедиться, что нет крови, ведь Оуэн мог рассечь кожу. Меня немного успокоило, что крови не было. Правый глаз видел отлично, но скула под ним сильно опухла. Не думала, что удар может причинить такую пульсурующую боль. Я подумала о Риске, о том, что он переносил боль от ударов Оуэна, когда был ещё ребёнком от этого слезы полились сильнее. Когда приехала домой — достала из морозилки пакет с замороженным горошком, завернула его в полотенце и приложила к лицу. Я была слишком напугана, чтобы просто посмотреть в зеркало. Взглянув под ноги, увидела, как маленькое тельце прижалось к голени. Я потянулась и взяла на руки Оат (прим.ред.: Oath — в переводе означает Клятва, Фрэнки, скорее всего назвала собаку в честь группы любимого — «Blood Oath»), моего восьмилетнего рыжего британского короткошерстного пса. Посадила его на столешницу и погладила по голове. Затем отложила замороженный горошек, пополнила запасы корма, воды и почистила лоток. Выйдя на улицу, выбросила в мусорный бак то что достала из лотка, после чего вернулась в дом и заперла входную дверь. Уже на кухню, приняла две таблетки обезболивающего, запила водой и поставила чайник, что бы приготовить чай. Я оглянулась через плечо, когда раздался стук в дверь. Взглянув на часы, нахмурилась, было без четверти десять. Ко мне редко приходили гости, а так поздно — никогда. Осторожно подойдя ко входной двери, спросила: — Кто там? — Это я, Фрэнки. — Я молча уставилась на дверь. — Риск. Мгновение не знала, что делать. Затем с досадой вздохнула, потому что Риск Келлер стоял по другую сторону моей двери после всего, что сказал накануне вечером. Не могла поверить его наглости. — Проваливай, Келлер. — Пожалуйста, Фрэнки. Я пришел извиниться. — Риск признал что был не прав. — Вчера я вёл себя ужасно. Был неправ и сожалею. Я бы вернул всё назад, если бы мог, Вишенка. В ту секунду, когда он назвал меня Вишенка, моя кровь вскипела. Я отперла и распахнула дверь. — Не называй меня Вишенка. — Огрызнулась я, убирая волосы с лица.— Ты не можешь называть меня так, когда делаешь больно, как прошлой ночью. То, что ты сделал, было ужасно! Извинений недостаточно, Риск! — Я уставилась на него. — Ты причинил мне боль и сделал это нарочно, так что не смей вести себя так, как будто... — Фрэнки, что, чёрт возьми, случилось с твоим лицом? Мои глаза расширились, а губы задрожали, при воспоминании о произошедшем на парковке больницы. Без слов я попыталась закрыть дверь перед лицом Риска, но упрямый идиот бросился вперёд. — Не смей, — предупредил он, открывая дверь. — Что с тобой случилось? Отступив на несколько шагов, уставилась на Риска. Я была ошеломлена. Он был последним человеком, которого ожидала увидеть у моей двери. Мой шок быстро сменился гневом, при воспоминании, как он обращался со мной прошлым вечером. — Не твоё дело, Келлер. — Заявила, указывая мимо него. — Убирайся из моего дома. Сейчас же. — Нет, чёрт возьми. — Он ногой закрыл входную дверь. — У тебя синяк под глазом и на щеке. Она красная и чертовски распухла. Хмуро посмотрев на него, я пошла на кухню, чтобы взять замороженный горошек. Сняла с него полотенце, вытерла капли воды и приложила пакет к лицу. Было холодно, но принесло облегчение моей пульсирующей горящей щеке. — Я не отстану. Я хмыкнула. — Влетела лицом в дверь. — Чёрт возьми, это не так, — заявил Риск. — Помни, с кем ты разговариваешь, Фрэнки. Нельзя получить такой сильный удар, влетев лицом в дверь. Я не ответила ему, потому что не знала, что сказать. Не было ни одного оправдания, в которое Риск поверил бы. Он сам использовал все возможные оправдания, чтобы скрывать издевательства со стороны Оуэна и Фриды на протяжении многих лет. — Посмотри на меня, Фрэнки. — Риск, — выдохнула я. — Просто уходи. Я не твоё дело. Уходи, пожалуйста. — Кто тебя обидел? — Спросил он, игнорируя мои слова. — Твой парень? Скажи мне. Я убью его. Взглянув на него, увидела, что он смотрит на меня из дверного проёма кухни. Его руки были сжаты в кулаки и он выглядел так, словно в любую секунду из него повалит пар. Не сомневалась: если расскажу о случившемся, он кого-нибудь убьёт. Оуэна скорее всего. Нельзя этого допустить. — Единственный человек, который причинил мне боль, — я оглядела его с ног до головы, — это ты. Келлер вздрогнул. — Ты права, — он сглотнул. — Мне очень жаль, что так с тобой обошёлся, Фрэнки. Наговорил ужасных вещей, чтобы причинить боль, какую ты причинила мне. У меня отвисла челюсть. — Что я сделала? — Ты отнеслась ко мне как к незнакомцу, Фрэнки. В школе смотрела прямо на меня, а потом просто ушла... сбежала.— Он не отводил взгляда. — Ты причинила мне боль. Опустила взгляд на свои ноги и уставилась на выложенный плиткой пол. — Я не хотела, — призналась я. — Просто... не могу поверить, что ты здесь, это меня поразило. Никогда не хотела специально причинять тебе боль, Риск. Ты же знаешь. Я просто была потрясена, увидев тебя. Риск глубоко вздохнул и протяжно выдохнул. — Я был засранцем. — Он провел рукой по своим белокурым волосам. — Я был расстроен из-за того, как ты обошлась со мной в школе. Пошел в закусочную и ужасно вел себя. Надеялся, что причинив боль тебе, почувствую себя лучше, но не сработало. Стало только хуже. Мне чертовски жаль, что я так с тобой обращался, Фрэнки. Клянусь. Это был не я... ты знаешь, что это был не я. Он говорил правду. Это была одна из тех вещей, которые мне всегда нравились в Риске: когда он говорил правду, то говорил ее не только словами, его глаза тоже говорили правду. Он так пристально смотрел на меня, что у меня ёкнуло сердце. И тут до меня дошло, что Риск Келлер стоит на входе в кухню... кухню, которая была когда-то и его. — Если я прощу тебя, — посмотрела я на него, — обещай больше никогда не обращаться так со мной или с кем-либо ещё? Вести себя высокомерно тебе не идет, рок-звезда. В ту секунду, когда я назвала его старым прозвищем, всё его тело ощутимо расслабилось. — Обещаю. — Тогда я прощаю тебя. Его плечи поникли. — Если я ещё раз так себя поведу, то наклонюсь, чтобы тебе было легче засунуть ногу мне в задницу. Удивлённый смех вырвался у меня, испугав Оат, который стоял за дверью кухни и, вероятно, ел из своей миски. Он метнулся к двери и вышел из кухни, проскользнув между ног Риска. Он аж подпрыгнул от испуга при виде собаки и ударился макушкой о дверной косяк. Выругавшись, схватился обеими руками за макушку и зашатался из стороны в сторону от боли. Поспешно схватив с крючка на стене свой табурет для ног, открыла его и поставила рядом с Риском на пол. Только на верхней ступеньке я оказалась вровень с Риском. — Дай мне посмотреть, — сказала я, пытаясь оттолкнуть его руки. — Риск, опусти руки. — Больно! — Знаю, большой ребенок. — Оттолкнула его руки. — Дай мне посмотреть. Когда он опустил руки я, убедилась что нет крови, и положила ему на голову свой пакет с горошком. С шипением он потянулся вверх и перевернул пакет, пытаясь уменьшить боль, которую чувствовал. Спрыгнув с табурета, я расправила полотенце и повесила его обратно на крючок на стене. — Просто чтобы ты знала, — ворчал Риск. — Возможно, это была самая милая вещь, которую когда-либо видел, а я видел много милой фигни. Мои губы дрогнули. — Во мне пять футов, — пожала я плечами. — Дотянуться до верхних шкафов — проблема, поэтому мне нужен табурет для ног. — Как я и говорил, — сказал Риск. — Самое милое создание на свете. Я покачала головой. — Хочешь чашечку чая?