Арья подняла на него глаза. И ее охватило ликование: он поедет, поедет! Обвинение Сатур вбежал во дворец, перепрыгивая через ступеньку. Но на входе в покои Климены его остановил стражник: – Верховная жрица велела ее не беспокоить. У нее гости! – Нет уж! Я ее побеспокою! Сильно побеспокою! Сатур схватился было за золотую рукоятку ножа, висящего у него на серебряной перевязи. Но опомнился: драться с охраной все же не стоило. – Сейчас ей доложат. – Стражник подозвал служанку, она вспорхнула вверх по лестнице и почти сразу вернулась с ответом: – Верховная жрица просит простить, она на террасе принимает друзей, ждет вас через полчаса. – Она примет меня сейчас! – взревел Сатур. И тут его осенило. На террасе? С друзьями? Отлично! Зря он, что ли, мальчишкой облазил здесь все потайные ходы? Пусть ее друзья тоже послушают! Он развернулся, спустился, поблуждал по темному лабиринту хозяйственных помещений и наконец выскочил в маленький дворик: сюда выходила терраса из покоев жрицы. Климена и ее гости: кто там? Пелопс, Галий, рыжий Феодокр? То, что надо! – сидели на втором этаже и пили что-то из высоких чаш. – Климена! – крикнул снизу Сатур, и вся компания с изумлением на него уставилась. – Я все знаю! Это ты убила мою мать! Дала ей тот же яд, которым хотела отравить и меня! Ты за все ответишь! – Успокойся. Что случилось? – спросила Климена, даже не поднявшись. – Случилось то, что мастер Тано мне все рассказал! Ты! Ты во всем виновата! – Поднимайся сюда. Я скажу, чтобы тебя пропустили, – все так же спокойно сказала Климена. – Чтобы ты подлила мне отравы? Ну уж нет. Я просто хочу, чтобы ты знала: Тано сидел напротив моей матери. И все видел! Ее отравили! – Как ты смеешь! Замолчи! – крикнул Галий. – Мы не позволим оскорблять жрицу! – поднялся отец Мины. – Эй, кабанчик! Прекрати визжать! – привстал толстый Пелопс. – Сядьте! – приказала им Климена. И обратилась к Сатуру: – Я не убивала твою мать. И вообще никого не убивала. Что именно видел Тано? – У нее была желтая пена! Вот что! – Это может быть очень важно. Давай все вместе встретимся… – Мы с тобой встретимся на совете! – в ярости выкрикнул Сатур. И, услышав топот стражи, нырнул обратно в узкий коридорчик. Вот теперь они все тут побегают! Но чем дальше он отходил от покоев Климены, тем все меньше был собой доволен. Ярость утихла, как собака, заползшая в будку. Пожалуй, Зеро не понравится, что он устроил такой скандал, не посоветовавшись с ним. Сатур вышел на центральную площадь. С шумом выдохнул спертый коридорный воздух. Да в конце концов! Он сын царя и наследник! Может, через несколько недель станет хозяином всего царства. Чего бояться какого-то советника! Сатур завернул в ближайшую таверну и скомандовал удивленному хозяину: – Что там у тебя самое крепкое? Наливай! Мне есть что отметить! С этого дня он больше не сын обжорки. Жертва Персефоне Мина стояла на вершине горы Юкта и бросала в огонь фигурки овцы, кабана и серны. Она сама вылепила их сегодня. Прошептала молитву покровительнице влюбленных Персефоне. И поймала себя на том, что думает совсем не о богине. Неужели он о ней совсем забыл? С утра она ждала весточки от Яра. Когда вчера после прогулки его позвали к командующему, он пообещал: мы увидимся завтра! Она прождала до середины дня. Ничего. От подружек Мина знала, что обычно после свидания юноши присылают девушкам маленькие подарки: цветы, корзинки с фруктами, простые украшения. Подарки ей были не нужны. Но, выходит, их встреча ничего для него не значит? Глаза Мины защипало от обиды, и она некрасиво хлюпнула носом. Как нарочно, в этот момент огонь в жертвеннике замигал, зачадил. И вдруг погас. Мина ахнула. Дурной знак! Она, хоть и знала, что так не положено, тихонько дунула на угли. Из-под фигурки серны показался язычок пламени. Богиня все же приняла ее жертву? Или нет? Надо спросить у Климены. Тут новая мысль обожгла жаром: вдруг Яр сейчас ждет ее у дома? Мина вприпрыжку понеслась вниз по камням. Как вдруг услышала чье-то отчаянное верещание. Визг был такой жалобный, что Мина остановилась. Прислушалась. Свернула с тропы, продираясь сквозь заросли кустов. И наконец его увидела. Полосатый дикий кабанчик попал в силок для птиц. Кто-то поставил его на совесть: крепкая веревка впилась в ногу малыша, и он отчаянно звал на помощь. Вообще-то подходить к нему – смертельный риск. Наверняка его мать где-то рядом. Нет никого опаснее диких кабанов в здешних местах. Злые, агрессивные, они сначала нападают, потом разбираются. А уж если так кричит их детеныш! Но Мина погладила кабанчика по полосатой спинке: – Тихо, тихо, маленький, сейчас помогу! Он вроде затих, но, когда она взяла его ногу, снова заверещал и забился, еще больше затягивая веревку. Мина прижала его брыкающееся тельце к земле, чтобы ослабить узел. Тут-то она и появилась. Никогда еще Мина не видела такой невероятно огромной кабанихи. Вздыбленная шерсть, оскаленная морда, полные молока груди болтаются до земли. Кабаниха посмотрела на Мину налитыми кровью глазками и выпятила страшные желтые клыки. – Я помогаю! – тихо сказала ей Мина. – Он тоже погибнет, если ты меня убьешь. Подожди. Кабаниха застыла. Мина засунула палец под узел на силке и стала осторожно его растятигивать. Поросенок заверещал. Кабаниха, с ненавистью глядя на Мину, сделала шаг вперед. Но не бросилась. – Терпи! – приказала малышу Мина. Наконец веревка подалась, и поросенок, прохрюкивая и прихрамывая, бросился к матери. Кабаниха еще несколько секунд смотрела на Мину, словно запоминала. – Иди уже! – ласково засмеялась Мина. – Тебе еще остальных собирать! И, не оглядываясь, побежала назад, к дорожке. Она и сама не могла сказать, как получается, что все живое ее понимает. Просто в ее мире они были равны: жуки, коршуны, олени, рыбы, гусеницы, трава, деревья. И человек. Страшно сказать: Мина не считала людей избранными. Да, у них есть боги. Но кто сказал, что у насекомых, птиц, растений нет своих богов? Просто мы про них ничего не знаем. Это люди решили, что никто другой не может чувствовать и думать, чтобы легче было этих других уничтожать. А на самом деле все, что есть на земле, испытывает одно и то же: любовь и ревность. Страх и сострадание. Зависть и желание дружить. Мина видела, как засох от злости старый мощный куст роз, когда она стала нежно ухаживать за посаженным рядом хрупким цветком. Как бросилась мать-рысь в бурлящую реку, спасая детеныша. Как неразлучно прогуливались в воде две совсем разные рыбки, играя в смешные догонялки. Стоит только понаблюдать за другими вокруг, чтобы понять: мы все похожи. Боги дали нам один главный закон. Живое хочет жить. И Мина выработала для себя два правила. Первое: можешь помочь кому-то из живого – помоги. Потому она, терпя насмешки, вылавливала из моря упавших ос и выносила из комнаты залетевших бабочек. Второе: никого не убивай. Иногда она мечтала: вот бы какой-нибудь аптекарь придумал снадобье, чтобы выпил – и сыт. Тогда бы никто никого не ел, и в мире воцарилась гармония. Но пока такого снадобья нет… Хорошо бы просто научить людей понимать язык всего живого, договариваться, а не обижать. Вместе мы создали бы такой чудесный мир!