У них, похоже, шла разборка, но из-за чего, я не поняла. Томми отправился мыть кисть, затем вернулся и начал собирать инструменты. – Давайте я выпишу чек, – предложила я, решив разрядить обстановку. Я вынула из сумки чековую книжку и ручку и, пристроившись на подоконнике, поставила дату. – «Хевенер пропертиз»? – Да. Ричард смотрел, как я вписываю сумму. Томми направился к двери, и я заметила, что они переглянулись. Затем Томми перевел взгляд на меня, улыбнулся и вышел. Я вырвала из книжки листок и протянула его Ричарду, а он вытащил из внутреннего кармана плаща договор аренды. Я внимательно прочла текст, набранный мелким шрифтом. Похоже, договор был стандартный: ни подвохов, ни дополнительных условий, ни чрезмерных ограничений. Ричард ждал, пока я дочитаю. – А какими делами вы занимаетесь? – спросил он. – Самыми разными. Сейчас, например, разыскиваю одного врача – его уже десятую неделю не могут найти. – Вы в основном здесь работаете? – По большей части – да. Иногда выезжаю за пределы штата, но клиентам обычно выгоднее нанимать местных детективов. Тогда им не приходится оплачивать транспортные рас ходы. – Я поставила на контракте свою подпись. – Знаете, я уже устала всем объяснять, что моя работа гораздо скучнее, чем кажется. Проверка фактов, работа с архивами. – Ну, вот ваш ключ, – сказал Ричард, вытащил ключ из кармана и сунул мне. – Благодарю. – Я нацепила ключ на свою связку. Когда он ушел, я достала рулетку и принялась обмерять комнату. Набросав в блокнот приблизительный план, я уселась на пол и огляделась. За окном был серый унылый день, но здесь на меня веяло ветром новых начинаний. Я уже собиралась уходить, когда вдруг зазвонил телефон. Я подпрыгнула от неожиданности и уставилась на стоявший на картонной коробке аппарат. Наверное, кто-то ищет Ричарда или Томми. Но точно не меня. Я нерешительно сняла трубку. – Привет, это я, – произнес, растягивая гласные, мужской голос. – Братец мой еще здесь? – Только что ушел. – Я вот подумал, а может, нам с вами сходить куда-нибудь выпить? – Голос был игрив. – Зачем это? – Зачем? – расхохотался Томми. – А вы как думаете? – Сейчас только четыре. У меня еще полно работы. – И когда вы освободитесь? – Часам к шести. – Отлично. Тогда, значит, поужинаем. – Никакого ужина. Я согласна выпить с вами по рюмке. Но только по одной. – Как прикажете. Назовите место, я там буду. Я задумалась. Наверное, лучше всего – у Рози, подальше от людских глаз. Почему-то мне показалось, что лучше будет, если Ричард не увидит нас вместе. Впрочем, одна рюмка – это же не преступление. – Есть одно заведение неподалеку от пляжа, – сказала я и дала ему адрес Рози. – Знаете, где это? – Найду. Повесив трубку, я подумала, не допустила ли я ошибки? Очень неумно путать профессиональное с личным. С другой стороны, мысль о предстоящей встрече приятно щекотала нервы. Вполне возможно, он окажется хамом и наглецом, и я вежливо прекращу наши отношения. А пока что надо было заниматься делом – делом Дау Перселла. Придется вернуться на исходную позицию и начать с «Пасифик Медоуз» и той ночи, когда он исчез с лица земли. Стоянка перед «Пасифик Медоуз» была забита. Я впихнула свой «фольксваген» на единственное свободное место, заперла машину и поскакала через лужи к главному входу. Зонтик я поставила у стены, дождевик повесила на крючок. День был будний, и в холле, как мне показалось, людей было больше, чем в субботу. Я сразу направилась в администрацию, где обнаружила раскладывавшую пасьянс Мерри. Она подняла голову и сказала: – Добрый день! По ее глазам я поняла, что узнать меня она узнала, а имени вспомнить не может. – Кинси Миллоун, – напомнила я. – Я заглянула побеседовать с миссис Стеглер. Надеюсь, она еще не ушла? Мерри показала куда-то вправо, и тут из дальнего кабинета вышла женщина с короткой стрижкой, в коричневом блейзере, рубашке с галстуком и почти мужских брюках. – Миссис Стеглер? Меня зовут Кинси Миллоун. Я бы хотела получить информацию о докторе Перселле. Меня наняла его первая жена, Фиона. Она надеется, что я смогу что-нибудь выяснить. Она посоветовала мне начать с беседы с вами. Миссис Стеглер покачала головой. – Увы, в тот вечер я ушла раньше доктора Перселла, – сказала она. – А в течение дня вы с ним разговаривали? Миссис Стеглер показала глазами на Мерри, которая ловила каждое наше слово. – Может, вы хотите осмотреть его кабинет? Там мы можем и поговорить. Кабинет у доктора Перселла был небольшой. Стол, вращающееся кресло, два стула и шкаф с книгами по медицине. Я бы многое отдала за возможность порыться в ящиках его стола, но надежды на это было мало. Миссис Стеглер сочла неприличным садиться в его кресло. Она села на стул, мне достался второй, и мы едва не соприкасались коленями. – Я была бы вам очень признательна, если бы вы согласились как можно подробнее описать его последний рабочий день, – сказала я. – Детектив Одесса говорил, что вы оказали большую помощь следствию. – А вы потом не будете приводить мои высказывания вне контекста? – Я вообще не буду вас цитировать. – Я уже много лет в разводе… – Миссис Стеглер говорила хрипло, явно через силу, и я с трудом разбирала слова. – Доктор Перселл… он был самым близким мне человеком… можно сказать, другом… Не могу поверить, что его больше нет. – Она тяжело вздохнула. И вдруг я поймала себя на мысли, что впервые вижу человека, который переживает исчезновение доктора. Я наклонилась к ней, взяла ее за руки. – Понимаю, вам сейчас очень нелегко. Не торопитесь. Я приехала вам помочь. Вы можете мне доверять. – Что вам нужно? – Просто расскажите мне все, что знаете. И она, похоже, решила мне довериться. Глубоко вздохнув, миссис Стеглер начала свой рассказ: – В тот день он был чем-то озабочен, даже обеспокоен. На верное, не без причины. Миссис Перселл – первая, Фиона, – заехала к нему, но он как раз ушел на обед. Она подождала не много, потом написала ему записку и ушла. Вернувшись с обеда, он работал у себя в кабинете. Выпил стаканчик виски. Но это было уже вечером. – А ужинать он уходил? – Кажется, нет. Когда я заглянула к нему попрощаться, он был на месте. – Кто-нибудь звонил? Или заходил? – Нет, ничего такого я не помню. – В газете писали, что перед уходом он вроде бы остановился поболтать с какой-то старушкой в вестибюле. – С миссис Куртсингер. Ее зовут Руби. Она здесь с семьдесят пятого года. Мерри вас к ней проводит. Мы с Мерри прошли по длинному коридору, свернули налево, где начинались комнаты пансионеров. Большинство дверей было закрыто. В тех, которые оставались приоткрытыми, я разглядела широкие кровати, застеленные цветастыми покрывалами, фотографии родственников на комодах. Все комнаты выходили окнами во дворик. Руби Куртсингер сидела в кресле около раздвижных стеклянных дверей. Она оказалась крошечной сморщенной старушкой с маленьким сухоньким лицом и тонкими, как ветви, конечностями. Руби подняла на нас свои пронзительно-голубые глаза и улыбнулась, обнажив почти беззубую нижнюю челюсть. Мерри познакомила нас, объяснила, что мне надо, и удалилась. – Вам надо побеседовать с Чарлзом, – сказала Руби. – Он говорил с доктором Перселлом после меня. – Я, к сожалению, не знаю, кто такой Чарлз. – Ночной дежурный. Когда меня мучает бессонница, я звоню ему, и он катает меня в коляске по коридорам. Той ночью – когда я видела доктора в последний раз – я как обычно приняла таблетки, но они не помогали. Я позвонила Чарлзу, и он пообещал устроить мне «жабьи гонки», как он их называет. Ему захотелось покурить, и он оставил меня в вестибюле, а сам вышел на улицу – доктор Перселл не разрешает курить в здании. Говорит, здесь у всех и так проблемы с дыханием. – В котором часу это было? – Приблизительно без пяти девять. Мы совсем недолго раз говаривали. Поболтали о погоде. Воздух пах совершенно по-весеннему, и, по-моему, было полнолуние. Он вышел на улицу, и больше я его не видела. В комнату вошла латиноамериканка в халате. – Миссис Куртсингер, я принесла вам ужин. – Она поставила поднос на столик и пододвинула его к креслу Руби.