– Давайте за мной, – кивнула Кертис. Руш подошел к «сиамским близнецам» почти вплотную. Их натянутая кожа была сшита огромными черными стежками, вдоль которых тянулся тонкий слой темной, запекшейся крови, словно служивший дополнительной спайкой. Сделав над собой усилие и приняв невозмутимый вид, агент наконец посмотрел на того, кто стоял за всем этим ужасом. Обнаженная кожа преступника была сухой и бледной. Несмотря на холод, на ней проступил обильный пот, к которому примешивались слезы. Он был чуть полноват, выглядел не старше восемнадцати, его всклокоченные вихры напоминали волосы Близнецов на потолке. Раны от высеченного на груди слова, казалось, затянулись, и теперь оно стало его неотъемлемой частью. Взгляд красных от недосыпа глаз спустился с небес и остановился на Руше. Несмотря на заряженный пистолет в руке, парень мило улыбался. – Ничего, если я сяду? – спросил агент, всем своим видом стараясь показать, что его нечего бояться. Не получив ответа, он медленно опустился на холодный пол и скрестил ноги. – Зачем задавать вопрос и не дожидаться ответа? Агент инстинктивно глянул на пистолет в дрожащей руке парня. – Я не могу с вами говорить. Мне… нельзя, – взбудораженно продолжал тот. Он поднес к уху руку и оглядел зал, будто что-то услышав. – Я веду себя невежливо, – с извиняющейся улыбкой произнес Руш, – вы пожелали узнать мое имя, в то время как я так и не удосужился спросить о вашем. И стал терпеливо ждать. Парня явно разрывали противоречия. Он поднес к голове руку, будто мучаясь от боли: – Гленн. – И зарыдал. Руш продолжал ждать. – Арнольдс. – Гленн Арнольдс, – повторил агент для коллег, понятия не имея, слышат ли они их разговор. Потом поднял глаза на потолок и непринужденно сказал: – Близнецы… Он понимал, что страшно рискует, затрагивая эту тему, но чувствовал, что время на исходе. – Да, – ответил Гленн, улыбаясь сквозь слезы и тоже посмотрел вверх, – меня всегда окружает ночь. – Что для тебя значат Близнецы? – Все. – В каком смысле? – заинтересованно спросил Руш. – Ты хочешь быть таким? – Я и есть такой. Таким меня сделал он. Обращенный к пустому залу «мертвец» страдальчески застонал. Руш мысленно пожелал жертве не приходить в сознание: он не мог даже вообразить, как потом оправиться от душевной травмы, очнувшись и обнаружив, что ты пришит к другому человеку. – Он? – спросил агент. – Кто такой он? Гленн затряс головой, ему было тяжело дышать. Стиснул зубы и поднес ко лбу руку. – Ты что, не слышишь? – заорал он на Руша; Руш не отвечал, не понимая, какой ответ в глазах парня будет правильным. Наконец охватившее парня неистовство пошло на спад. – Нет, я не могу с вами на эту тему говорить. Особенно о нем. Какой же я дурак! Вот почему он велел мне просто прийти сюда и сразу все сделать! – Не волнуйся, все в порядке, – мягко произнес Руш. До имени кукловода ему оставался всего один шаг, но он боялся сказать неверное слово из опасений получить пулю в лоб. – Забудь, считай, что я тебя ни о чем не спрашивал. В дверях по периметру зала возникли бойцы группы быстрого реагирования. – Ты сказал, что, придя сюда, должен был что-то сделать… Что именно? Гленн даже не услышал вопроса. Он опять заплакал, а потом машинально поднял и опустил пистолет, словно проклиная себя за слабость. Ситуация явно выходила из-под контроля. – Это твой брат? – в отчаянии спросил Руш и показал на жертву, все громче заявлявшую о себе. – Нет, пока еще нет, – ответил Гленн, – но скоро им будет. – Когда? – Когда нас освободят полицейские. – Освободят? – переспросил агент. – Ты имеешь в виду убьют? Парень кивнул. На его груди появилась красная точка. Глаза Руша проследили, как она переместилась на лоб. – Вас никто не собирается убивать, Гленн, – солгал он. – Нет, он сказал, что нас убьют. Им придется… после того, как мы убьем кого-то из ваших. Агент вновь перевел взгляд на пистолет. – Я не верю, что ты готов причинить кому-то вред, – сказал он обезумевшему парню. – Знаешь почему? Потому что у тебя для этого были все возможности, но ты так ничего и не сделал. Наоборот, стал стрелять в потолок, чтобы отпугнуть окружающих… и тем самым их спасти. Я прав? Гленн кивнул и опять заплакал. – Все в порядке. Я прослежу за тем, чтобы с вами ничего не случилось. Положи пистолет на землю. Гленн на мгновение задумался и наклонился вперед, чтобы опуститься на колени, но в ту же секунду дико закричал, вырвав из кожи глубокий стежок. Пришитая к его спине жертва от боли пришла в себя, завопила от ужаса и заметалась, от чего соединявшие их швы натянулись еще больше. По их барахтающимся телам заскользила красная точка. Гленн увидел на груди перекрестье лазерного прицела и понял, что его предали. Он знал, что сейчас произойдет. – Не стрелять! Не стрелять! – заорал Руш, вскочил на ноги, сделал шаг к «сиамским близнецам» и поднял руку, перекрывая спецназовцу линию огня. Красная точка уперлась в его плечо. Гленн поднял глаза, чтобы в последний раз посмотреть на Близнецов над головой, к которым ему вскоре предстояло вознестись, и навел на Руша пистолет. – Не стрелять! – опять завопил тот: информация, которую мог предоставить парень, была гораздо ценнее его жизни. «Брат» Гленна задергался, увлек его за собой, и резкий хлопок превратил красную точку на шее парня в зияющую кровавую рану. Выстрел цели не достиг, Руш услышал звук передергиваемого затвора, но было слишком поздно – умирающий уже взял его на мушку. Дамьен закрыл глаза и задержал дыхание, на его лице отразилось слабое подобие улыбки. Грянул оглушительный выстрел. Глава 12 Суббота, 12 декабря 2015 года, 11 часов 23 минуты утра Водянистый кофе из автомата в руках Кертис остыл еще двадцать минут назад. Она невидящим взором уставилась в телевизор, работавший с выключенным звуком и не способный отвлечь от бед и невзгод тех, кто в этот час оказался в Медицинском центре Нью-Йоркского университета имени Лангона. Рядом сидела Бакстер, вот уже полчаса пытаясь набрать коротенькую эсэмэску. Потом наконец сдалась и отложила телефон. – Если он умрет… – тихо проговорила Кертис, – …я, думаю, я больше не смогу этим заниматься… Бакстер понимала, что коллега ждет от нее какого-нибудь ответа, но не знала, что ей сказать, – она не очень-то умела утешать людей. Поэтому лишь сочувственно улыбнулась, с удивлением констатировав, что это сработало. – Нельзя было Руша туда отпускать, – продолжала Кертис. – Это решение приняли не мы, а он, – ответила Эмили, – Руш сделал свой выбор, к худу ли, к добру ли.