Кертис и Бакстер направились к входной двери, а он двинулся навстречу не в меру любопытной соседке, прежде чем она сломает себе ногу – это задержало бы их еще неизвестно насколько. – «Чем могу вам помочь?» – прошептал Руш, уверенный, что назойливая соседка сейчас обратится к нему с этим стандартным приветствием. – Чем могу вам помочь? – Мы просто хотели повидать доктора Джеймса Бентхема, – сказал он и улыбнулся, как бы давая понять, что разговор окончен. Кертис позвонила в дверь. Соседка окинула ее подозрительным взглядом, не выказывая ни малейшего намерения уйти. – Холодно, – произнес Руш, тонко намекая, что женщине лучше вернуться в теплый, уютный дом и заняться уже своими делами, черт возьми. Не получив ответа, Бакстер громко постучала. – Дом хорошо охраняется, – прямо сказала соседка. – И правда – ответил Руш и вытащил свое удостоверение, – целых трое полицейских у порога. Несмотря на посиневшие руки, которые выглядели так, будто могли в любой момент отвалиться, женщина тут же оттаяла. – Вы звонили им на мобильный? – спросила она, доставая телефон. – Да. – А номер Терри у вас есть? – спросила она, поднося к уху аппарат. – Милейшая женщина. И дети ее тоже. Мы здесь привыкли присматривать друг за другом… – Заткнитесь! – завопила Бакстер от входной двери. Соседка явно оскорбилась. Через мгновение Эмили повернулась к Кертис: – Слышите? Она села на корточки и открыла почтовую щель, но звук уже прекратился. – Позвоните еще раз! – крикнула она навязчивой соседке. Несколько мгновений спустя вновь послышалось жужжание телефона, вибрировавшего на твердой поверхности. – Телефон в доме, – крикнула Эмили Рушу. – Странно, – сказала соседка, – Терри всегда берет его с собой, на тот случай, если понадобится ребятам. Значит, она дома. Может, она в душе? Руш заметил на лице женщины неподдельную тревогу. – Бакстер! – крикнул он. – А сейчас что-нибудь слышно? Он вытащил телефон, набрал номер, по которому пытался связаться с доктором накануне, и замер в ожидании. Бакстер вновь прижалась ухом к узкой щели и напряженно прислушалась. – «О, какой снегопад ужасный…» Эмили в испуге отпрянула – мелодия рождественской песенки Фрэнка Синатры доносилась прямо из-за двери. – «Но в камине огонь прекрасный…» Руш повернулся к озадаченной соседке и закричал: – Идите отсюда! И ринулся к дому, выхватывая на ходу оружие. Кертис ударила ногой, пытаясь выбить замок. – «Нас сегодня никто не ждет…» Кертис ударила снова. На этот раз дверь с грохотом распахнулась, отшвырнув телефон вместе с лившейся из него веселой мелодией под великолепную наряженную елку. – «Снег идет, снег идет, снег идет!» – ФБР! – закричала она, перекрывая последние слова припева. – Здесь кто-нибудь есть? Руш и Бакстер последовали за ней. Руш побежал наверх, Эмили двинулась по коридору на кухню. – Доктор Бентхем? – донесся откуда-то сверху до ее слуха голос коллеги. В доме было тепло. На столе посреди огромной кухни, выдержанной в деревенском стиле, стоял четыре тарелки с холодной недоеденной едой. Поверхность ярко-оранжевого супа покрывала толстая пленка. – Есть кто дома? – крикнула Кертис уже в другой комнате, в то время как Руш все еще шарахался наверху. Бакстер посмотрела на остатки золотистых булочек возле трех тарелок, перевела взгляд на пол и увидела цепочку крошек, тянувшихся к выходу. Она последовала по пути, выложенному крошками, вышла в коридор и оказалась у чего-то, напоминавшего узкую дверь кладовки. – Эй! – позвала она, потом осторожно потянула ее на себя, открыла и увидела перед собой деревянные ступеньки, круто уходившие вниз и терявшиеся во мраке. – Эй! Эмили шагнула вперед и стала шарить по стене в поисках выключателя. Под ее небольшим весом скрипнуло дерево. – Кертис! – позвала она, вытащила телефон и включила фонарик. Лестничный пролет озарился ярким белым светом. Она сделала еще два осторожных шага. С каждым дюймом свет отвоевывал у тьмы в подвале все новую и новую территорию. Поставив ногу на следующую ступеньку, Эмили поскользнулась, подвернула лодыжку и грохнулась на пол у холодной каменной стены. – Бакстер? – позвала ее Кертис. – Я здесь! – простонала она. Эмили неподвижно лежала на влажном, пыльном, заплесневелом полу, мысленно оценивая ущерб, нанесенный каждой из ее конечностей. У нее было несколько ушибов, в падении она ободрала себе лоб, лодыжка пульсировала и немного побаливала, но в целом, похоже, ей удалось отделаться лишь незначительными повреждениями. Телефон лежал двумя ступеньками выше и выхватывал из темноты булочку, на которой она и поскользнулась. – Черт, – вздрогнула она и села. В проеме появилась Кертис. – Бакстер? – позвала она. – Я здесь, – махнула рукой Эмили. Над ее головой загрохотали тяжелые торопливые шаги Руша. – С вами все в порядке? – спросила Кертис. – Надо было включить свет. Бакстер уже собиралась съязвить в ответ, но в этот момент Кертис протянула руку и дернула за веревочку у двери. Раздался жизнерадостный щелчок. – Похоже, я нашла что-то интересное, – начала было Кертис, но Бакстер ее не слушала. Она широко распахнутыми глазами вглядываась во мрак, не осмеливаясь даже сделать вдох. Одинокая запыленная лампочка, свисавшая с потолка, ожила, распространяя вокруг рыжеватое сияние. – Бакстер? Сердце Эмили забилось вдвое быстрее, когда первая выхваченная светом из мрака тень приобрела очертания человеческой фигуры. Следом за ней еще одна. Обе лежали на земле лицом вниз, их головы скрывали окровавленные холщовые мешки. Бакстер уже собиралась уходить, но тут лампочка достигла расчетной мощности, и какой-то инстинкт подсказал ей, что это еще не все. Она встала на колени и увидела чуть дальше еще два тела, лежавшие в той же позе с такими же окровавленными мешками на головах, но вдвое меньше, чем взрослые. – Что там? – встревоженно спросила Кертис. Бакстер поползла вверх по лестнице, обессиленная от ужаса и боли в лодыжке, вывалилась в коридор, захлопнула за собой ногой дверь и попыталась отдышаться. Ее сапог с силой упирался в створку, будто она опасалась, что вслед за ней из подвала выберется кто-то еще. Кертис держала наготове телефон, предвидя, что им понадобится подкрепление. Руш опустился рядом с Эмили на колени и стал терпеливо ждать объяснений. Бакстер повернулась к нему, он почувствовал на своем лице ее тяжелое дыхание: – К-кажется… я нашла… Бентхемов. Руш сидел на крыльце, наблюдая, как вереницу машин, заполонивших длинную дорожку, засыпает белыми хлопьями. Поймав невесомую снежинку, он растер ее в пальцах, превратил в небытие. Ему вспомнилась картина: его дочь, совсем еще маленькая, играет в саду, закутанная с ног до головы, и пытается ловить пушистые кристаллики льда языком. Она завороженно смотрит вверх на белые облака, которые рассыпаются на нее мягкими хлопьями. Потом, без малейшего намека на страх в голосе, она спрашивает: «Это падает небо?» Ему почему-то запал в душу этот сюрреалистический образ – быть свидетелем крушения мира, беспомощно наблюдая за происходящим и ловя снежинки. Облака кровоточили в вышине, и он понял, что теперь, когда ему довелось стать свидетелем непостижимого акта насилия и жестокости, разыгравшегося под разбухшим от накопленной влаги небом, это воспоминание приобрело совершенно новое звучание. Руш был уверен: впереди их ждут новые преступления, но никто из них не может ничего сделать – им остается лишь наблюдать. Набитый полицейскими и освещенный лампочками последнего поколения, подвал приобрел вид самого обычного места преступления, с той лишь разницей, что многие профессионалы не могли сдержать слез и то и дело просились «на минутку выйти». Выездная бригада криминалистов занялась нижним уровнем, а их коллеги отправились на кухню, где семья последний раз в жизни собралась вместе за столом. Из комнаты в комнату переходили два фотографа, фиксируя что только можно, бригада кинологов уже успела прочесать весь дом. Бакстер и Кертис работали наверху. Они уже целый час искали улики, способные помочь расследованию, не перебросившись даже парой фраз.