– Ты не забывай про нашего робота. – Ученик произнес это слово как «роубот», но Офелия, наклонившаяся еще ниже, догадалась, что речь идет о Лорде Генри. – Потом он задаст нам вдвое больше, чтобы наверстать упущенное время. – А вам не кажется подозрительным такое совпадение: новенькая пигалица, которая вчера тут появилась, и несчастный случай в Мемориале? – Кончай! Она на нас смотрит. Шептавшиеся торопливо надели наушники и вернулись к слушанию – все, кроме одной хорошенькой девчонки, которая обернулась и с беззастенчивым любопытством уставилась на Офелию. Ее лицо было густо усеяно красными блестками, словно карнавальная маска. Но тут же по всему амфитеатру прокатился громовой оклик: – Курсант Медиана, не отвлекайтесь от задания! Девчонка нехотя повиновалась, и Офелия сделала вид, будто тоже погружена в работу. Но перед этим она успела разглядеть на потолке камеру наблюдения, которая поворачивалась то вправо, то влево, нацеливая на студентов свой бдительный глаз. А она-то наивно вообразила, что отсутствие преподавателя – признак доверия Школы к своим старательным ученикам. Какое заблуждение! Все они находились под строгим надзором. Спустя долгое время, когда тот же голос объявил о конце аудиолекции, Офелия поспешила догнать на лестнице шептавшихся студентов. Теперь, когда они встали с мест, девушка увидела на их сапогах серебряные крылышки. Как она и предположила, подслушав их во время лекции, это были предвестники. – Я – та самая новенькая пигалица, – представилась девушка с иронической ноткой в голосе. – Извините, что помешала вашему разговору, но мне кажется, он касался… – Сожалею о ваших очках! – резко оборвал ее один из парней. – Что, простите? Этот отпор так ошарашил Офелию, что она оступилась, упала и съехала по лестнице на пятой точке. Предвестники без единого слова по очереди перешагнули через нее. Теперь девушка видела их лишь наполовину: при падении из ее очков вылетело одно стекло. Превозмогая боль в ушибленном копчике, она начала шарить по ступенькам, как вдруг чья-то рука, усеянная красными блестками, протянула ей то, что она искала. – Медиана, второе подразделение роты предвестников, – представилась девчонка официальным тоном. – Предсказания моих кузенов почти всегда приводят к несчастным случаям. Так что будь осторожна, signorina, они любят пользоваться своим даром. Она говорила с мягким, мурлыкающим акцентом. Офелия осторожно взяла у нее стекло. – А предвестники… они члены вашей Семьи? – Б?льшая часть. У нас, прорицателей с Серениссимы, информация в крови. – Значит, вы тоже провидите будущее, Медиана? – Нет, я скорее вижу прошлое. Примерно так же, как ты, маленькая чтица, но наше искусство отличается от твоего. «Вот оно как, – подумала Офелия. – Значит, Медиане уже известно мое семейное свойство. Эта прорицательница достойна своей Семьи». – А что вы обсуждали со своими кузенами там, в аудитории? Что произошло в Мемориале? Но Медиана довольно фамильярно приложила палец к губам Офелии, призывая ее потерпеть с расспросами. Студенты продолжали обходить девушек с безразличием реки, огибающей скалу. Когда на лестнице никого, кроме них двоих, не осталось, Медиана придвинулась вплотную к Офелии, и теперь та, несмотря на отсутствие одного стекла, явственно видела каждую блестку на ее лице. Медиана была наделена редкостной красотой, в которой гармонично сочетались мягкие линии и угловатые очертания; ее своеобразная прелесть могла привести в восхищение любого, кто на нее смотрел. – Я постараюсь тебя просветить, чтобы ты не теряла драгоценного времени, маленькая чтица. Леди Елене не следовало одобрять твою кандидатуру. Мое свойство вдесятеро сильнее твоего, и вдобавок я великолепно знаю древние языки. Даже если пройдешь испытательный срок, тебе суждено быть моей бледной тенью, как и всем остальным предвестникам, в том числе и моим кузенам. Они меня ненавидят. В «Дружной Семье» родства и дружбы не существует, здесь остаются только лучшие из лучших. – Но я… – Молчи, – промурлыкала Медиана, снова прижав палец к губам Офелии. – Молчи и слушай меня, signorina. На Вавилоне строго карается любая жестокость, даже в самой невинной форме. Но, поверь мне, здесь существует много безнаказанных способов мучить людей. Так что послушай моего совета: возвращайся домой, забудь о виртуозах и забудь о Мемориале. Это моя судьба, а не твоя. Офелию поразили не столько эти слова, сколько тон Медианы: в нем звучало искреннее, глубокое сожаление. Сквозь единственное стекло очков она смотрела вслед девушке, спускавшейся по лестнице своеобразной – спортивной и вместе с тем грациозной – походкой. «Я была лакеем Беренильды, игрушкой Фарука и добычей барона Мельхиора, – снова подумала Офелия, пытаясь вставить стекло в оправу очков, – так неужели меня отпугнут пустые угрозы?!» Превозмогая боль в спине, девушка пошла следом за предвестниками, правда, держась от них на почтительном расстоянии. Хотят они того или нет, отныне она член этой группы, и им придется терпеть ее присутствие – по крайней мере в течение трех недель. Они прошли по монументальному мосту, соединявшему ковчеги виртуозов Елены и виртуозов Поллукса, и направились к боковому корпусу Школы. Поднявшись вместе со всеми на третий этаж, Офелия попала в лабораторию с роскошным интерьером: высокие потолки, медная фурнитура, бархатная обивка мебели. Зал купался в пестром свете, лившемся сквозь оконные витражи; потолочные вентиляторы овеивали помещение легким приятным ветерком. На столах из самых ценных древесных пород стояло самое современное оборудование для опытов. Нерешительно присев к лабораторному столу, Офелия заметила, что число студентов вокруг нее удвоилось: к подразделению Крестников Елены присоединились Дети Поллукса. Гомон мгновенно стих, когда вошедшая женщина провозгласила: – Знание служит миру и прогрессу! – Знание служит миру и прогрессу! – в унисон повторили учащиеся, прижав к груди кулаки и щелкнув каблуками. Женщина кивнула холодно, без улыбки. Судя по бронзовой коже, черным волосам и горящим глазам, она была чистокровной вавилонянкой. Золотые галуны на ее форме сверкали так же ярко, как взгляд, который она устремила на Офелию. – Стажер Евлалия, меня зовут Леди Септима, я буду вашим наставником и преподавателем по специальности. Вчера мне сообщили результаты ваших тестов. Они не блестящи. Тем не менее я предпочитаю лично решать, достойны ли вы стать предвестницей. Однако быть достойной еще не значит победить. – На сей раз Леди Септима обвела глазами всю аудиторию, опалив огненным взглядом лицо каждого слушателя. – Сегодня вас здесь много, но только двое из всех – один из Детей Поллукса и один из Крестников Елены – будут удостоены степени виртуозов. Взгляд Леди Септимы задержался – быть может, бессознательно – на юноше, так похожем на нее, что он, несомненно, приходился ей родственником. Теперь Офелия начала понимать значение слов «Здесь остаются только лучшие из лучших». «Дружная Семья» зиждилась на соперничестве своих студентов. – Моя обязанность, – продолжала Леди Септима, снова обращаясь к Офелии, – заключается в том, чтобы превратить необработанный минерал, зовущийся вашим семейным свойством, в алмаз чистейшей воды. Но это еще не все. Корпорацию предвестников, которую я возглавляю, удостоили высокой чести – переписать каталог Мемориала. Те, кто заслужит право влиться в группы чтения, и только они, будут приняты в Школу. В вашем распоряжении, стажер Евлалия, три недели; за это время вы должны мне доказать, что я не напрасно потратила время на занятия с вами. Вопросы есть? Офелия сжала зубы, преграждая путь вопросам, которые рвались у нее с языка: «Как получить право доступа в Секретариум? Вправду ли там есть бронированная комната? Где скрыты развалины старой школы? И что это за „последняя истина“, которую ваш достославный Мемориал не желает открывать народу?» Но нет, было бы слишком неосторожно – если не сказать опасно – назвать подлинную причину ее появления на Вавилоне. И она спросила о другом: – А почему сегодня отменили чтения? Офелия считала свой вопрос вполне естественным. По крайней мере, так ей казалось – пока она не заметила, что все окружающие испуганно съежились, словно потолочные вентиляторы обрушили на лабораторию ледяной дождь. Одна только Медиана прикусила губу, сдерживая смех. Но Леди Септима держалась все так же невозмутимо. Она лишь чуть приспустила веки, погасив пламя своего взгляда. Ее ответ был обращен не к одной Офелии, а к каждому из студентов. – Я не стану комментировать то, что всех вас так занимает. Не обращайте внимания на слухи. Уже завтра газета «Официальные новости» сообщит все, что вам необходимо знать. Не забывайте, что это единственный источник, из которого предвестники могут черпать информацию. А теперь пусть каждый из вас изучит лежащий перед ним образец, руководствуясь предписанными правилами, – властно приказала она. – Вам надлежит идентифицировать предмет, в состав которого он входил, и представить мне исчерпывающий отчет до конца занятия. Стажер Евлалия, вы сегодня ни к чему не прикасаетесь: просто наблюдаете за действиями своих товарищей и у?читесь у них, как нужно действовать. Если Леди Септима надеялась добиться от Офелии полной сосредоточенности, то она сильно ошиблась. Пока окружающие благоговейно манипулировали сложными лабораторными инструментами, изучая свои образцы, девушка и не подумала наблюдать за их действиями. Она усиленно размышляла над загадочным слухом. Что же в действительности произошло в Мемориале? И есть ли хотя бы ничтожная вероятность, что это связано с Торном? Может, он попал в какую-то передрягу, пока она сидит тут без дела? Офелия стряхнула с себя задумчивость, почувствовав чей-то жгучий взгляд. Сперва она сочла, что ее снова беззастенчиво разглядывает Медиана, но нет – та была поглощена работой. На нее смотрел другой студент – тот самый, которого Леди Септима безмолвно отметила взглядом, произнося свою речь. Он сидел на другом конце длинного стола, где уже отпечатал на машинке свой отчет об экспертизе, и буквально насквозь прожигал девушку взглядом, словно она была очередным образцом для изучения. От его брови к ноздре тянулась золотая цепочка. Офелия еще не постигла всех тонкостей вавилонского дресс-кода, но Амбруаз успел ей рассказать об этом украшении: судя по нему, юноша принадлежал к очень знатной семье потомков Поллукса. И, вероятно, приходился сыном Леди Септиме. Офелия ответила на его взгляд своим, также полным интереса. Для ее планов было бы очень полезно познакомиться с ним поближе, но она тут же отказалась от этой мысли: юноша рассматривал ее с такой нескрываемой враждебностью, что вряд ли она могла рассчитывать на успех. – Уберите инструменты, оставьте образцы на столах и сдайте мне свои отчеты, – приказала Леди Септима в конце занятия. – Дети Поллукса идут в спортзал для сенсорной тренировки. Крестники Елены возвращаются на свой ковчег. И чтобы сегодня больше не было никаких сплетен и слухов, всем понятно? А вы останьтесь, – добавила она, удержав Офелию за плечо. – Мне нужно кое-что обсудить с вами. Дождавшись, когда лаборатория опустеет, Леди Септима плотно закрыла дверь и повернулась к девушке скованным движением робота. – Стажер Евлалия, я вижу, вам скучно с нами? Офелия напряглась. Эта женщина подавляла ее, хотя держалась очень спокойно, да и ростом была чуть выше ее самой. – Я не понимаю. Леди Септима посмотрела на нее. Хотя нет, глагол «смотреть» был неприменим к ее глазам. Взгляд Леди Септимы буквально расчленял девушку. Он проник сквозь шаткие стекла ее очков, вычислил, с точностью до миллиметра, степень расширенности зрачков, углубился в ее вены, зафиксировал сбои сердечного ритма, изучил обмен веществ во внутренних органах, рассмотрел, одну за другой, каждую молекулу ее тела. – Во время опытов вы ничем не занимались. – Но вы же запретили мне прикасаться к образцам. Офелия почувствовала, как взмокли ее перчатки. Только сейчас, стоя рядом с Леди Септимой, она заметила у той на плаще золотую фибулу. Это была эмблема в виде солнца, на которой красовались выгравированные слова «Светлейшие Лорды». Неужели эта женщина, от которой теперь зависело будущее Офелии, – пособница Бога? Леди Септима надела перчатку, такую же золотистую, как ее форма, и осторожно взяла двумя пальцами крошечный образец, лежавший на столе перед местом, где сидела Офелия. Она поднесла его к лампе и начала пристально разглядывать. – Посмотрим… Данный металл состоит почти на три четверти из олова и на четверть с лишним из свинца плюс небольшая примесь меди, – прошептала она. – Этот сплав был изготовлен… well… три, а может, и четыре века назад. Подобие бронзы, но особого состава. Того, из которого отливали органные трубы. Офелия невольно восхитилась ее анализом – она редко встречала настолько тонкое чутье. Виртуозы Поллукса и Елены славились своим редкостным даром проникновения в суть вещей, но Леди Септима затмила бы лучшие микроскопы Анимы. – Как вы думаете, зачем я оставила данный образец рядом с вами? – спросила женщина, положив его на бархатную подушечку. «Ага, значит, это был тест», – сообразила Офелия. – Вы ведь могли бы попытаться произвести на меня впечатление, показать, на что способны ваши руки чтицы, – бесстрастно продолжала Леди Септима. – Но вы к нему не прикоснулись. Значит, либо вам недостает смелости, либо вам недостает пытливости. А каково, на ваш взгляд, главное достоинство предвестника? Офелии очень хотелось возразить, что она обладает и смелостью, и пытливостью – на свой манер, – но она воздержалась от ответа. «Становитесь предвестником на службе у города!» – гласило объявление о наборе. Вот и пришел момент настоящего испытания. – Повиновение. Леди Септима коротко улыбнулась и кивнула. Интересно, как этой женщине, с таким огненным взором, удавалось наводить на всех леденящий страх? – Хороший ответ, – сказала она, – но я хотела бы убедиться в его искренности. Встаньте вот тут, – скомандовала она, придвинув табурет к одному из витражных окон лаборатории. Офелия уже собралась сесть, но Леди Септима жестом остановила ее. – Нет, не так, стажер! Встаньте на него. Офелия с трудом, неуклюже взгромоздилась на табурет. – Прекрасно, – одобрительно сказала Леди Септима. – Вы должны стоять на нем до тех пор, пока не получите разрешение сойти. – А как же моя тренировка? – В течение испытательного срока каждый ваш день будет состоять из четырех частей: теории, практических занятий, тренировок и хозяйственных обязанностей. На сегодня с теорией и практикой покончено. А мое задание можете считать тренировкой.