Мирабелла уснула мгновенно, слушая кудахтанье несчастной несушки. Тут же ей начал сниться сон. Лили в своем белом платье шла по дорожке к часовне. Она шла быстро и платье развевалось на невидимом ветру. Вот она заходит в склеп, ставит курицу на свою могилу, проводит по ее шее ножом. Кровь льется на камень, и Лили выводит пальцем в крови: Восстань, Лили, и выполни свое дело! Мирабелла очнулась, будто ее кто-то вытолкнул из сна. Схватила курицу, накинула шаль и бросилась вон из комнаты. Она бежала по лестнице, потом по дорожкам парка так, будто за ней гнались все черти ада. Не думать! Делать то, что показала ей Лили, и ничего более. Главное, успеть спасти Доминика! И не важно, что ради этого ей придется зарезать курицу на могиле его первой жены... Дверь в часовню была открыта на распашку. На алтаре горели свечи. Мирабелла вошла, затворила дверь. Закрыла ее на защелку. Еще не хватало, чтобы кто-то увидел ее за работой. Потом положила курицу на холодный камень. Не думать. Не думать, что и зачем она делает! Она достала нож, освободила курицу от пут, прижала ее шею к камню и полоснула ножом. Курица затрепыхалась, кровь брызнула на могилу, и вот уже лужица ее натекла на темный камень. Мирабелла отодвинула тушку птицы, и стала водить пальцем по теплой свежей крови: Восстань, Лили, и выполни свое дело! В этот же миг свечи у алтаря задрожали и сами собой стали гаснуть. Мирабелла прижалась к могиле, ощутив удушающий ужас и потусторонний холод, который ни с чем нельзя было спутать. Тени стали чернее, а весь свет, какой был, собрался в углу часовни. И вот уже перед нею стоит прозрачная тень, наливаясь все большей силой. Лили была в бальном платье и с ожерельем на шее, которое так и искрилось в свете последней свечи. — Завтра в полночь, — пошелестела она и вскинула тонкую руку, по которой текла струйка крови. Дверь часовни отворилась и Мирабелла бросилась бежать и бежала до тех пор, пока не оказалась в своей спальне. Там она прямо в одежде забралась под одеяло, и провалилась в тяжелый сон без сновидений. … Доминик не любил балы и большие праздники. С тех пор, как он танцевал вальс с Лили, он старался не появляться на подобных мероприятиях. И только в Бостоне ему удалось совладать с собой. Возможно потому, что никого из его семьи на балу не было, и потому, что там он мог танцевать с Мирабеллой. Рядом с Мирабеллой он ощущал себя в полной безопасности. Мирабелла не предаст. Мирабелла совсем не похожа на его светлого ангела, оказавшегося демоном. Рядом с ней ему было спокойно. Но после праздника она навсегда покинет его. Доминик смотрел на нее, стараясь запечатлеть ее образ в своем сердце. Он сделает все, чтобы она осталась. Мирабелла принимала гостей вместе с ним. На ней было платье цвета спелых персиков и великолепное жемчужное ожерелье. Аманда тоже стояла рядом. Прекрасная, как сама любовь, и юная, как весна, в белом платье и тонкой нитке жемчуга, она казалась неземным созданием, созданным на погибель мужчинам. Аманда притягивала все взгляды. Если бы Доминик хотел выдать ее замуж прямо сегодня, он был уверен, ему бы это удалось. Вечер шел своим чередом. Фредерик дю Плас явился под руку с Анной де Шартезье, бледный, с перевязью, поддерживающей его руку. Мирабелла боялась, что он упадет в обморок, но Фредерик держался весь вечер, мило беседуя с Элис и Маргаритой, кланяясь гостям и не забывая шептать комплименты на ушко своей невесте. После разговора с Амандой в ее комнате, Доминик сообщил Фредерику, что никаких препятствий для его женитьбы на Анне де Шартезье нет. Анна рыдала, умоляя позволить ей ухаживать за Фредериком, чтобы загладить перед ним свою вину, и Доминик позволил ей оставаться в замке. Сейчас же они выглядели идеальной парой, улыбками встречая родственников и гостей. Граф дю Плас и Элис милостиво приняли Анну, и даже пригласили ее на свою половину, где Маргарита играла на флейте и разливала чай в фарфоровые чашечки. Сегодня же Маргарита интересовалась, как здоровье кузена, и делала комплименты Анне, оценивая ее украшения, и шелка. — Мадемуазель Анна, вам так идет розовый цвет. Я обязательно подарю вам свой розовый шарфик. Меня он бледнит, а вам будет в самый раз, — говорила она, когда Доминик и Мирабелла проходили мимо. Доминик кивнул сестре, показывая, что доволен ее поведением. Маргарита ответила ему ослепительной улыбкой. Открывая музыкальный вечер приветственным словом, Доминик оглядел всех присутствующих. Семья де Сен-Савиньон редко устраивала приемы после трагедии, поэтому отказов от приглашений не было. Зала была полна, гости переговаривались в ожидании его слова, наполняя большую залу мерным жужжанием, блеском бриллиантов запахом дорогих духов и табака. Герцог нашел глазами членов своей семьи. Маргарита и Элис о чем-то шептались, Аманда стояла рядом с Кристианом де Шартезье, Анна поддерживала еле живого Фредерика. У герцога были сомнения, что тот сможет долго стоять на ногах, еще вчера Фредерик впервые поднялся с кровати, а теперь с учтивой улыбкой беседует с гостями. Граф дю Плас стоял рядом, видимо боялся, что сын все же потребует помощи, но лицо его так и лучилось улыбкой. Они не могут позволить кому-либо заподозрить, что забинтованная рука Фредерика — не перелом, полученный на охоте. Честь семьи... Доминик горько усмехнулся. Когда-то эта семья так же сплотилась вокруг него, ненавидя его, но опекая, боясь, что он выдаст свою тайну и пострадает хваленая честь. Они спасли его и свою репутацию, репутацию рода, которая позволила им сейчас стоять в окружении представителей знатнейших людей Франции. Интересно, он обвел глазами собравшихся, у всех этих богатых и знатных людей есть такие же скелеты в шкафу? Наверняка скелетами в прямом и переносном смысле можно набить не один шкаф. Но красивые холеные лица хранят улыбки, красивые холеные руки унизаны перстнями, сияющими в свете новых богемских люстр, что несут электрические свечи и включаются кнопкой, задрапированной в обоях. Доминик сжал руку Мирабеллы, стоявшей рядом. — Уважаемые дамы и господа, — произнес он, чувствуя, как она отвечает ему на пожатие, от чего сердце его радостно забилось, — я бесконечно счастлив представить вам герцогиню де Сен-Савиньон, урожденную мисс Мирабеллу Винсен. Только благодаря ее усилиям замок Перпинье обрел свой новый облик и новую жизнь. … — Анна? — Аманда услышала слабый крик о помощи и выйдя из дамской комнаты поспешила на звук. Голос Анны раздавался с витой лестницы для слуг. Аманда не раздумывая подхватила юбки и устремилась вниз, на голос. Она спусилась по лестнице и замерла. — Анна! Внизу никого не было. Света не было тоже. Аманда медленно прошла вперед, держась рукой за стену. Вдруг впереди отворилась дверь, и в неярком свете уличных фонарей она увидела силуэт женщины, которую схватил за руки мужчина. Женщина сопротивлялась, но силы были не равны. — Анна! — закричала Аманда, вспомнив, сколько девушка пережила по ее вине. Бросившись вперед на свет, Аманда вскоре очутилась в старой части парка. Она вышла из двери, растерянно оглядываясь. Анны нигде не было. Мужчины тоже. Она побежала по дорожке, которая, знала она, шла куда-то к стене. Вдруг Анну похитили? Неужели ей снова придется пережить такой ужас? Анна поведала ей, как очнулась запертая в подвале, и в каком ужасе провела несколько часов. Вдруг тень выступила позади Аманды. Ее схватили за руки, накинули мешок на голову, и потащили куда-то, несмотря на ее сопротивление. Аманда пыталась кричать, но вокруг не было ни души, а музыка, доносившаяся из окон замка, не позволяла тем, кто оставался внутри, слышать ее призыв о помощи. … — Доминик! — шепот за занавесом стал громче, — Доминик! Доминик стоял с бокалом в руке рядом с дядей и мачехой и слушал рассуждения одного из гостей на политические темы. Шепот сначала казался ему обманом слуха, но теперь заставил его обернуться и посмотреть туда, откуда он шел. Занавес шевелился. — Доминик, скорее! Детская рука высунулась между занавесками и указала ему на дверь. Доминик при первой же возможности извинился и поспешил покинуть залу. В тени коридора его ждала Камилла, которой по возрасту еще не полагалось присутствовать на таких мероприятиях, а за ее спиной маячил Патрик. — Почему вы не спите? — строго начал он, но Патрик так посмотрел на него, что слова застряли у него в горле. Он сдвинул брови, — что произошло? — Доминик, — Патрик и Камилла переглянулись, — мы поймали привиденье. …