– Присаживайтесь. Буду вам про ублюдка Мухамбетова и про козла Сазонова рассказывать. История, рассказанная Светланой, перемежалась лирическими отступлениями о временах, когда в «их безоблачной жизни» еще не было Мухамбетова, и сквернословием в его адрес. Ругалась она виртуозно, точно стихи сочиняла. Поначалу эта ее привычка коробила, но потом Крячко адаптировался и пропускал бранные слова мимо ушей, отсеивая реально полезную информацию от всякой шелухи. А полезной информации, которой владела бывшая гражданская жена Сазонова, хватило бы на полноценный роман. С тех пор как благоверный указал ей на порог, Светлана шпионила за ним по всем правилам частного сыска. Не жалела ни сил, ни времени, ни денег. Крячко не переставал удивляться, как при таком плотном графике она успевала на жизнь себе зарабатывать? Задать этот вопрос он так и не решился, памятуя заявление соседки о непорядочном поведении Светланы и о количестве особей мужского пола, ее посещающих. Впрочем, не его это дело. Он ведь не из полиции нравов. У Светланы Стас просидел добрых полтора часа, получил все, что хотел, и даже больше. Когда рассказ Светланы начал повторяться, он поспешил распрощаться, не забыв выпросить номер мобильного телефона на случай, если возникнет потребность надавить на Сазонова. Идею насчет «надавить» Светлана восприняла с восторгом. Она бы и сама надавила, да только Мухамбетова боялась как огня. Месть – штука сладкая, но своя шкура дороже. Крячко поймал машину, по дороге позвонил Гурову. Пересказывать то, что услышал от Светланы, он не стал, слишком любопытный водитель попался. За три минуты поездки столько вопросов задал, сколько Крячко за всю беседу со Светланой не сумел. Машина въехала во двор почти в полночь. Увидев Крячко, Гуров поднялся со скамейки, махнул рукой. Стас выбрался из салона и поспешил к напарнику. Водитель уезжать не спешил. Вышел из машины, открыл капот и принялся разглядывать его содержимое. – Это что за кадр? – кивнув в его сторону, спросил Лев. – Таксер, – понизив голос, сообщил Крячко. – Только чересчур любопытный. Медом не корми, дай чужие разговоры послушать. Я тебе пока звонил, думал, он в кого-нибудь въедет, так он шею выворачивал. – Не обращай внимания. Что у тебя за новости? – Помнишь тетку в камуфляже? – издалека начал Крячко. – Склерозом не страдаю. – Так вот, оказалось, что ей про Мухамбетова ничего не известно. Я уже подумал, что впустую время на нее потратил, а она вдруг возьми да и выложи: была, мол, у Сазонова сожительница. Светлана. И вот эта Светлана заимела зуб на Сазонова. Не зуб, а целый клык. – Стас, давай ближе к делу, – поторопил Гуров. – Полночь уже, а мы все на месте топчемся. – Да я и так быстро, – надулся Крячко. – Хватит ворчать, не лишай человека удовольствия. Я, между прочим, половину работы за нас двоих сделал. Такой компромат на Мухамбетова нарыл, что теперь он запоет как миленький. – Вот и начни с компромата, а не трать время на описание жизненных перипетий его арендодателя. – И что ты за человек, Гуров! Тебе бы только ворчать да подгонять людей. Сам, небось, впустую вечер потратил, вот и срываешь зло на напарнике, – не удержался от выговора Крячко, но к сути дела перешел: – Значит, так: элитным квартиросъемщиком Мухамбетов у Сазонова стал не за свою щедрость, а совсем по другой причине. Саму причину, признаюсь сразу, не выяснил, но что таковая имеется и пахнет не совсем законно, без сомнений. – Давай-ка с этого места поподробнее, – потребовал Гуров. – А то воды налил и никакой конкретики. – Так а я с чего начал? – возмутился Стас. – Поэтому и зашел издалека, чтобы понятно было. В общем, или слушай всю историю, или хотя бы не перебивай. Он утянул Гурова на скамейку, проследил взглядом за таксистом, который понял, что пассажирами в этом дворе не разживется, и отчалил, и начал рассказывать. История Светланы заключалась в следующем: несколько лет назад ее гражданский муж, Алексей Сазонов, приехал домой в убийственном состоянии. Мало того, что одежда вся в грязи и в крови, так еще и спиртным от него разило, как от винной бочки. Только опьянения видно не было. Светлана не отличалась кротким нравом и, вместо того чтобы посочувствовать мужу, принялась орать на него. Приплела все: и испорченный гардероб, и заразу, которую муж на себе в приличный дом приволок, и задравшие загулы, коих в последнее время и правда стало слишком много. Обычно Сазонов на ее ругань не реагировал. Знал: погрохочет жена, пар выпустит, и все устаканится. Ужином накормит, одежду отстирает, самого отмоет и спать уложит. Да еще и в интимной близости не откажет, лишь бы у мужа желание возникло. За это и ценил ее Сазонов, хозяйкой Светлана была отменной. Но на этот раз ее крики вызвали совершенно иную реакцию. Сазонов взбеленился, начал кричать в ответ. Даже обозвал Светлану, чего прежде за ним никогда не наблюдалось. Светлана от такой метаморфозы опешила, а муж закрылся в ванной и два часа оттуда не выходил. Она подойдет к двери, послушает, как вода журчит, и отойдет. Постучать и спросить, что стряслось, после выходки Сазонова не решилась, мало ли на какую грубость снова нарвешься. Уж кому-кому, а ей известно, как легко под горячую руку попасть. Разругаться с Сазоновым насовсем в ее планы не входило, а чего ждать от нового Сазонова, она не знала, вот и помалкивала. В конце концов, муж из ванны вышел. На кухню заглянул, там Светлана уже ужин накрыла, но заходить не стал. Слова не сказал, ушел в спальню. Лег на покрывало и затих. Светлана еду в холодильник убрала, тоже в спальню отправилась. Легла рядом, хотела мужа обнять, а он руку ее с себя сбросил, сполз на самый край и снова замер. Пришлось ей язык прикусить, утра дожидаться. Утром Сазонов встал без настроения. От еды снова отказался, надел чистую одежду и ушел из дома. Не было его до поздней ночи. Светлана решила, что он снова пьет, но Сазонов вернулся трезвым. Поужинать согласился, мало-помалу начал разговаривать. Так, по бытовым мелочам. Суп не пересолен? Нет. Картошечки добавки положить? Да. Чай навести или компот к пирогу? Чай. Через час Светлана не выдержала, спросила, что вчера у мужа случилось. Он помолчал-помолчал, но потом что-то похожее на ответ дал. В переделку, говорит, попал. Может, посадят теперь. Светлана побледнела, но охать-ахать не стала. Чем помочь, спросила. Сазонов тяжело вздохнул и заявил, что помочь ему может только один человек. В его руках теперь сазоновская судьба. Он даже рот открыл, собираясь имя назвать, а тут, как на грех, телефон его зазвонил. Он на экран посмотрел, побледнел весь и из комнаты вышел. Заперся снова в ванной, воду включил, чтобы жена не подслушивала. А уж она старалась! В туалет заскочила, на унитаз ногами взобралась, почти до вытяжки вентиляционной ухом дотянулась, но все, что услышала – это имя звонившего. Сазонов называл его Руслан. Остальное – лишь междометия, и в голосе страх и подобострастие, что ли. Никогда прежде Светлана у Сазонова такого голоса не слышала, а вот впоследствии пришлось услышать не раз. Как только телефон звонил, и муж в ванной комнате запирался, так этот голос снова прорезался. А потом вдруг Сазонов решил с ней расстаться. На пустом месте, без объяснений и комментариев. Пришел домой, велел собирать вещи и уматывать. Прямо так и сказал: уматывай. Светлана такого обращения терпеть не стала, закатила скандал, но вещи собирать не спешила. Надеялась, образумится мужик, бзик пройдет, он и передумает. Напрасно надеялась. Через два дня домой пришла, а вещички ее уже по коробкам и пакетам упакованы. Сазонов в комнате сидит, бутерброд жует. Светлана у него спрашивает, что происходит, а он: ты выезжаешь, и я выезжаю. К матери возвращаюсь. С чего вдруг? Он – молчок. Только когда машина за Светланиными вещами пришла, признался: деньги нужны, и немалые, так что квартиру сдавать придется. К матери ее привести не пожелал. И к ней переезжать отказался. Тебе, говорит, лучше держаться от меня подальше. Так и закончилась их любовь. Только Светлана оказалась не из тех женщин, что обиду без отмщения спустят. Пару месяцев она погоревала, еще пару месяцев позлилась, да и решила докопаться до истины, кто такой этот Руслан, из-за которого ее жизнь наперекосяк пошла. Долго за домом следить пришлось, пока она его не вычислила. Получила и фотоснимок, и полные данные, а что с этим делать, без понятия. Пока за квартирой следила, вроде как втянулась. Решила еще немного последить. И заметила одну закономерность. Такую, на которую не обратить внимания просто невозможно. Помогла случайность. Кредитка Сазонова к ее телефону привязана была, когда расставались, Сазонов об этом не подумал, а она напоминать не стала. Стыдно признаться, но Светлана испытывала какое-то болезненное наслаждение оттого, что всегда была в курсе его финансовых операций. Получит Сазонов от постояльцев деньги, положит на карту, а ей, Светлане, оповещение приходит. В супермаркете покупки сделает, снова оповещение. Ерунда, конечно, но она вроде как на контроле все траты бывшего держит. Мало у того денег – радуется, а станет побольше – ядом пышет и все равно от оповещений не отказывается. А еще Светлана заметила, что, когда Руслан в квартире Сазоновской появляется, тот к нему в тот же день едет, а накануне деньги с карты снимает. И суммы приличные. Что за ерунда? По идее, денежки прибывать должны, а они только убывают. И после того, как Руслан уедет, никаких денежных вливаний не происходит. Вот и пришла она к выводу, что Руслан ее бывшего «доит», как корову дойную. С чем это может быть связано? Светлана решила, что только с одним: ночной эпизод каким-то образом этого Руслана касается. Он и есть тот человек, который судьбу Сазонова в руках держит. Много вариантов Светлана в голове прокрутила, все пыталась угадать, чем Руслан Сазонова зацепил. Но дальше предположений не продвинулась, хотя какое-то время следила и за Русланом. Приезжал тот, когда хотел, а Сазонову приходилось постояльцев по другим домам распихивать. И ни разу за столько лет он Руслану не отказал. И ни разу от него денег не получил. – Как тебе история? – завершив рассказ, полюбопытствовал Крячко. – На бестселлер тянет, верно? – Насчет бестселлера не скажу, а то, что Мухамбетов без алиби остался, это факт, – потирая руки, заявил Гуров. – Теперь его есть чем прижать, и неважно, как он Сазонова к рукам прибрал, это уже лирика. Главное, у нас есть с чем к нему идти. – Еще одна приятная новость. – Крячко светился, как начищенный самовар. – В день смерти Паршина Мухамбетова в квартире не было. Светлана три дня поблизости ошивалась, но его не видела. Более того, она знает, кто в это время в квартире проживал. – Пара молодоженов, – опередив его, проговорил Лев. – Приятные люди, нос не задирают, от выпивки не отказываются. Прожили две недели, потом домой подались. Дня через четыре после того, как Паршина в гараже нашли. – Успел накопать? И что ты за человек, Гуров, снова всю «малину» испортил. – Я ведь тоже сложа руки не сидел. Соседей опросил немало, но из тех, кто Мухамбетова в лицо знает, ни один не подтвердил, что тот в Сочи раз в месяц наезжает. – Пару-тройку раз, не чаще, – подтвердил Крячко. – Светлана точно знает, она же практически живет в этом дворе. Не понимаю я этих женщин, и зачем ей так себя изводить? Ну, бросил тебя мужик, обидно, но пережить-то можно. Плюнула, нашла другого, и будь счастлива. Так нет, им терзания душевные подавай. На что только люди жизнь свою не тратят! – С этим не поспоришь, – согласился Лев. – Зато нам ее странности на руку. Мухамбетова мы прижучим без вопросов. – Думаешь, расколется? – В голосе Крячко вдруг зазвучало сомнение. До этой минуты он и сам так считал: никуда теперь тот от них не денется, а тут вдруг засомневался. – Станет ли он с нами разговор вести? Если Сазонов подтвердит в суде, что Мухамбетов у него был, судья может и не принять во внимание показания соседей. При хорошем адвокате доказать, что каждый из соседей «имеет зуб» на Сазонова, труда не составит. – Не станет Сазонов в суде ложные показания давать. Хотя… смотря на какой крючок его Мухамбетов подцепил. Одно дело – дача ложных показаний и неоплаченный налог, и совсем другое – «уголовка». Почему-то мне кажется, что именно на уголовке его Мухамбетов поймал, – задумчиво проговорил Лев. – Ты Сазонова видел? Какая, к черту, «уголовка»? Он бабу свою к рукам прибрать не смог, а ты ему «мокруху» пришить собрался? – Кровь на одежде. Может, и не «мокруха» в чистом виде, но что-то там все же было. Сазонов был пьян, а по пьяной лавочке всякое может случиться. – Поножовщина? Нет, скорее драка в баре с летальным исходом. Толкнул один синерылый другого, тот об угол стола ударился, и кранты, – подхватил Крячко. – Или на улице шпана пристала, Сазонов отбиваться начал. Силы не рассчитал и отправил одного на тот свет. – А Мухамбетов? – Свидетель или знакомый потерпевшего. Он Сазонова прикрыл и получил дойную корову до конца жизни. – Тогда у него доказательства неоспоримые должны быть. Что-то, что не имеет срока давности, – заключил Гуров. – Запись, – продолжал выдвигать версии Стас. – Видеозапись того события. С регистратора автомобильного, например. Или с телефона. Сейчас модно каждый чих на камеру снимать. Мухамбетов снял и Сазонову предъявил. А тот, дуралей, так испугался, что на все условия Мухамбетова согласился, лишь бы в тюрьму не попасть. Еще вариант: ДТП с летальным. Ну, или с вероятностью летального. Сазонов сбил пешехода и скрылся с места происшествия. Он ведь понимал, что за вождение в нетрезвом виде его по головке не погладят, а тут еще и пострадавший. Мухамбетов его по камере вычислил, нашел и начал шантажировать. – Ладно, чем гадать, пойдем лучше к Мухамбетову. Там все и выясним, – предложил Гуров. – А если артачиться начнет, повезем его к Сазонову. Очную ставку устроим. Пока напарники обсуждали новости, во двор въехало такси. Водитель остановился вровень со скамейкой, багажником уперся чуть ли не в ступени крыльца, вышел из машины и начал пинать ногами покрышки. Правое заднее колесо оказалось слегка приспущенным. Таксист достал из багажника ножной насос, приладил шланг к нипелю и заработал ногой. Камера нехотя наполнялась воздухом, он лениво сгибал и разгибал ногу, дымил сигаретой и глазел на подъездную дверь. Полковники дружно поднялись со скамьи. Машина притерлась так близко, что теперь, чтобы добраться до подъезда, им пришлось протискиваться между досками скамейки и корпусом автомобиля. Крячко шел первым, Гуров семенил следом. Только Стас успел обогнуть багажник, как из подъезда вышел Мухамбетов. В полной экипировке, со спортивной сумкой через плечо. Увидев их, он замер на месте. Глаза подозрительно сощурились, губы сжались в струну. – Смотри, Лев, на ловца и зверь бежит, – останавливаясь, произнес Крячко. – Мы тут думали-гадали, застанем ли нашего нового знакомого дома, а он сам к нам идет. Хорошее начало, верно? – Вы что, следите за мной? – Мухамбетов всем своим видом изображал недовольство, но Гуров видел, что им владеет страх. Страх неизвестности, так как ему совершенно непонятно, чего можно ожидать от столичных оперов. – Следите – это слишком громко, – продолжал Крячко. – Присматриваем – в самый раз. – Чего вам надо? – Свой страх Мухамбетов решил прикрыть грубостью. – Я уже все вам сказал, больше добавить нечего. – Все ли? Сдается мне, кроме лапши на уши, больше вы нам ничего не предложили, гражданин Мухамбетов. Но вы не переживайте, мы не в обиде. Нашлись люди посговорчивее и поразговорчивее, – нараспев произнес Крячко. – Сколько же интересного мы о вас услышали, гражданин Мухамбетов, вы себе представить не можете. Вот, например, история вашего знакомства с Сазоновым в устах более откровенных людей звучит совершенно иначе. Да вы и сами об этом знаете. – На что это вы намекаете? – Мухамбетов на автомате сделал шаг назад, Крячко на этот же шаг приблизился к крыльцу. – Намеками говорить у нас свидетели любят, а мы, честные опера, привыкли все напрямик выкладывать, – назидательным тоном проговорил Стас. – Вы, гражданин Мухамбетов, арендодателя своего не жалеете. Столько лет как овцу стрижете, так вам все мало, вам еще и квартиру в курортном городе подавай. Жадность это, гражданин Мухамбетов, гадкая, неприличная жадность. – У меня нет времени на то, чтобы выслушивать ваш бред, – пробормотал Мухамбетов и покосился на водителя. Тот давно забыл про насос и во все глаза таращился на троицу. – Если есть что по существу сказать – говорите, а нет, так отваливайте. – По существу? Можно и по существу, – легко согласился Стас. – Задержать вас хотим, гражданин Мухамбетов, по подозрению в шантаже и причастности к убийству граждан Волкова и Паршина. Только умоляю, не пойте больше про алиби! Цена ему – гнутая копейка. Вы так крепко держите Сазонова на крючке, что он подтвердит любое ваше слово. Но в суде такое свидетельство не прокатит, на это не надейтесь. Водитель такси разинул рот, а Мухамбетов сорвал с плеча сумку и со всей силы бросил ее в Крячко. Тот принял удар, но силы не рассчитал, сумка оказалась настолько увесистой, что потянула его за собой. Пару секунд он балансировал на месте, пытаясь удержаться на ногах, но с задачей не справился и повалился спиной назад. Как раз на Гурова, который рванулся вперед, чтобы поддержать напарника. Ноги Гурова ударились о скамейку, вес Крячко добавил инерции, оба полковника, описав дугу, кувырком полетели на газон за скамейкой. Мухамбетов ничего этого не видел. Он пролетел мимо водителя, обогнул машину со стороны капота и, запрыгнув на водительское сиденье, крутанул ключ зажигания. Выходя из машины, таксист не подумал о том, чтобы вынуть ключ, и теперь наблюдал за тем, как его автомобиль рванул с места. Уже на ходу Мухамбетов захлопнул водительскую дверцу. Пару десятков метров насос, которым водитель качал камеру, летел следом за машиной, затем трос оторвался, насос запрыгал по дороге и приземлился к ногам ошарашенного таксиста. – Эй, что за хрень! Ты что творишь, придурок! – запоздало заорал он, но автомобиля и след простыл. Задний бампер мелькнул между домами и скрылся за поворотом. Крячко перевалился на бок, спружинил на руках и поднялся с земли. Помог подняться Гурову, на которого пришелся основной удар, и, не дожидаясь команды, помчался к выезду со двора. Машины видно не было. Стас пробежал еще пару десятков метров и вернулся обратно. – Черт, ушел, гад! – пробурчал он, потирая ушибленный локоть. – Реакция у Мухамбетова что надо. – Если бы кое-кто держал рот на замке или хотя бы следил за тем, что с языка срывается, – начал Лев, – то и проблем бы не возникало. – Согласен, сплоховал я, – не стал оправдываться Стас. – Глупо как-то получилось. – Послушайте, уважаемые, вам не кажется, что у некоторых проблемы посерьезнее? – подал голос водитель. – У меня машину угнали, вы это видели? Гуров и Крячко одновременно повернули головы в сторону таксиста. – Думаешь о том же, о чем и я? – неопределенно спросил Крячко.