11-летняя девочка была приговорена к длительному заключению после того, как суд Олд-Бейли признал ее виновной в убийстве. Джин Бердон сохраняла спокойствие и невозмутимое выражение лица во время оглашения приговора, вынесенного после четырехчасового обсуждения присяжными. Джин Бердон, как утверждается, «нанесла удар тупым предметом в висок» 10-летней Сьюзен Уоллес во время неспровоцированного нападения 20 июня прошлого года. Тело Сьюзен обнаружили два проходящих мимо мальчика в заброшенном здании, разрушенном бомбой. Господин судья Даунинг назвал Джин опасной для других детей и сказал, что она будет содержаться в изоляторе «многие годы». Мама заходит в кабинет с кружкой чая. – Вот твой «Ред буш», – говорит она, аккуратно ставя кружку на мой стол. – Я не знаю, как ты можешь пить эту дрянь. У меня от одного запаха желудок сводит. – Посмотри сюда, – говорю я, и мама читает статью через мое плечо. – Как ты думаешь, Дафна Хартолл действительно могла быть той, о ком говорится в этой статье? – Ну, возможно, что Джин Бердон после заключения дали имя Шейла Уоттс. – И бабушка узнала об этом? – Должно быть, узнала… Она упоминала и Сьюзен Уоллес, не так ли? Помнишь, когда она говорила о Джин? – Ты не думаешь, что бабушка просто запуталась в воспоминаниях из-за того, что это было громкое дело и она помнит его с детства? – с надеждой спрашиваю я. Мама смотрит на меня с беспокойством. – Сомневаюсь, – отвечает она. – Извини. Я чувствую, как к глазам подступают слезы. – Полиция решит, что Дафна убила Нила Люишема, верно? А бабушка узнала об этом и убила Дафну. Теперь у них есть мотив. Мама похлопывает меня по плечу. – Им понадобится больше доказательств, прежде чем они смогут двинуться в эту сторону, не волнуйся, – говорит мама, но в ее голосе нет убежденности. – Как ты думаешь, частный детектив работает на Дафну-Шейлу-Джин, как бы ее ни звали? Это если, конечно, второй труп – не она. – Почему ты так думаешь? – Ну, Дэвис говорил, что его клиент ищет какие-то важные документы, а ты сказала, что он назвал их «уликами». Что еще он мог иметь в виду? Он явно действует незаконно. И, на кого бы ни работал, похоже, он в отчаянии. – Я рассказала полиции все, что нам известно о Глене Дэвисе. Надеюсь, они поговорят с ним и заставят его рассказать, на кого он работает. – Дафна сейчас уже старая, хотя… – с сомнением говорю я, потирая висок. Чувствую, как начинает болеть голова. Я думаю о бабушке: не о том, какой она стала сейчас, а о том, какой была во времена моего детства. Сильная, надежная, добрая – но скрытная. У нее, очевидно, было больше секретов, чем мы с мамой когда-либо полагали. Но она была способна на яростную преданность, на неистовую защиту тех, кто был ей дорог. Если Дафна – это второй труп, и она действительно была когда-то Джин Бердон, она могла быть опасной, безумной. Могла ли бабушка убить ее, чтобы защитить свою дочь? Я кладу руку на свой живот, вспоминая, какое сильное желание защитить своего будущего ребенка испытывала вчера вечером после возвращения из больницы. – Я не могу поверить, что бабушка могла быть убийцей, – размышляю я вслух. Поворачиваюсь к маме, которая присела на маленький коктейльный стул в углу. Судя по ее виду, она меня не слушает. – Мама? – Нам нужно поговорить… о том, что ты сказала в машине. Я возвращаюсь к компьютеру. – У нас есть более насущные вещи, о которых нужно подумать. – Я не хочу, чтобы между нами стояли дурные чувства. Я тебя очень люблю. – И я тоже тебя люблю, – отзываюсь я. – Пожалуйста, давай просто забудем об этом. Это была глупая ссора. Мама открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но нас прерывает стук в дверь. Мы смотрим друг на друга. Моя первая мысль – это он, Дэвис. – Оставайся на месте, – говорит мама, встает и идет к входной двери. Я откидываюсь на спинку стула и вижу, как она смотрит сквозь стекло. – Это молодая пара, – озадаченно сообщает она. – Не журналисты? Сегодня суббота. Кто еще может явиться в такое время? – Они не похожи на журналистов. Она открывает дверь. Я встаю и подхожу к ней, гадая, кто бы это мог быть. С удивлением вижу, что на пороге стоят двое в возрасте лет двадцати-тридцати. Невысокая симпатичная женщина с волосами, уложенными в плетеный узел-«ананас» на макушке, и высокий молодой мужчина с копной темных волос и теплыми карими глазами. У него приветливое красивое лицо, и, когда он улыбается, на щеках появляются ямочки. Мужчина почти такой же высокий, как Том, и одет повседневно – в футболку и джинсы. – Здравствуйте, – говорит он, слегка краснея. – Я Тео Кармайкл, а это моя жена Джен. – Она приветливо улыбается. – Знаю, это звучит дико, и надеюсь, что вы не будете возражать против нашего неожиданного визита… Я смотрю на них, недоумевая. Это соседи? Свидетели Иеговы? – …но я нашел эту статью на столе моего отца на прошлой неделе. – Он протягивает мне газетную вырезку, и я быстро просматриваю ее. Это заметка о телах, найденных в саду, и кто-то подчеркнул мое и бабушкино имя. А внизу размашистым почерком написано «Найти ее». – Странно, – говорю я, передавая статью маме. – Я – Саффрон Катлер, а моя бабушка – Роуз Грей. Вы сказали, что нашли это на столе своего отца? Как его зовут? – Виктор Кармайкл. Я думаю, он должен был знать вашу бабушку, – отвечает Тео с легким йоркширским акцентом. Виктор. Я слишком потрясена, чтобы ответить сразу. – Моя бабушка говорила о каком-то Викторе. Мы не понимали, кого она имеет в виду, так как она не могла вспомнить его фамилию. Она сейчас страдает деменцией, – добавляю я, когда Тео смотрит на меня с недоуменным выражением лица. Я окидываю пару взглядом. – Не хотите войти? Они благодарно кивают и переступают порог. Я провожу их в гостиную. – Что ты делаешь? – спрашивает мама. – Думаю, вреда от этого не будет, – шепчу я. – Нам нужны ответы. Тео и Джен устраиваются на диване, Тео сбрасывает рюкзак и кладет на пол. – Могу я предложить вам выпить? – спрашивает мама, когда я сажусь в кресло у окна. – Нет, все хорошо, спасибо, – отвечает Джен. – Мы остановились в пабе у подножия холма и недавно пообедали. – Мы проделали путь от самого Йоркшира, – говорит Тео, когда мама усаживается в кресло у камина. – Послушайте, я сразу перейду к делу, но мне кажется, что мой отец что-то скрывает. Он ведет себя очень странно. То есть, – он коротко хмыкает, – страннее, чем обычно. Он не сказал мне, почему написал «Найти ее» на статье, и не дал мне никаких ответов, когда я спросил. Он явно разозлился и ушел в полное отрицание. А потом я нашел папку, спрятанную в его потайном месте в шкафу. Она была заполнена фотографиями женщин. Я подумал, нет ли среди них вашей бабушки? – Он протягивает мне телефон, и я встаю, чтобы взять его. Все еще стоя, пролистываю снимки. На них сплошь молодые симпатичные женщины. Одна из них сильно беременна. Судя по стилю одежды и прическам, похоже, что снимали на протяжении двадцати лет. – Нет, – говорю я, возвращая ему телефон. – Ни одна из них не моя бабушка. – Сажусь обратно. – О… – Вид у него разочарованный. – Вы сказали, что ваша бабушка упоминала Виктора. Что она говорила о нем? Я бросаю на маму неловкий взгляд. – Э-э-э… – тяну в нерешительности, поворачиваясь к Тео. – Она сказала что-то о том, что он хотел навредить ребенку. Тео выглядит потрясенным. – Навредить ребенку? Мой отец – врач. Он мог быть каким угодно, – лицо его мрачнеет, – но… причинять вред детям? Джен берет его за руку. Мы погружаемся в неловкое молчание, пока мама не говорит: – Сколько лет вашему отцу? Моей маме – Роуз – за семьдесят. – Мой отец был старым, когда я родился. Мама была намного моложе. Папе семьдесят шесть. – Значит, они примерно одного возраста. Могли ли у них в какой-то момент быть отношения? Тео пожимает плечами. – Я действительно не знаю. Роуз говорила что-нибудь еще о моем отце? – Она очень путается в речи, – объясняю я. – Называет много имен. Она упоминала Виктора несколько раз, но когда это делала, она казалась, ну, испуганной… Тео бледнеет. – Испуганной? – Может быть, испуг – это не то слово… – Я хмурюсь, пытаясь вспомнить. – Взволнованной. Бабушка определенно сказала, что он хотел навредить ребенку. Она сказала, что он – простите, это немного грубо, – но она сказала, что он нехороший человек. Тео и его жена обмениваются взглядами. – Я и не считаю его хорошим человеком, – бормочет он. На лице его отражается грусть, и у меня сжимается сердце от сострадания. – Все идет как-то странно с тех пор, как обнаружили тела, – говорит мама. – Вы слышали о Дафне Хартолл? Тео качает головой. – Она была маминой квартиранткой и жила здесь в тысяча девятьсот восьмидесятом году. Мы думаем, что она также носила имя Шейла Уоттс.