Отец продолжает холодно смотреть на Тео. – Я знаю, что на тебя работает этот бандит Дэвис, угрожающий их семье. Угрожающий твоей собственной дочери, черт возьми. Ты что, совсем свихнулся? Его отец выглядит ошеломленным. Тео никогда раньше не бранился в присутствии отца. И хороший мальчик внутри Тео, ребенок, который всегда стремится угодить, вздрагивает, когда говорит это. – Я не знаю, о чем ты говоришь. Ты так похож на свою мать… Позволяешь своим эмоциям руководить тобой. – По крайней мере, у меня эти эмоции есть, в отличие от тебя. – Я любил твою мать. И я любил Роуз, – отвечает отец. Тео хочется рассмеяться. Он уверен, что его отец не знает, что такое любовь. Он путает желание обладать с любовью. – Так кем для тебя была Роуз? – Она была… женщиной, с которой у меня когда-то были отношения. – Глаза у отца бегают, и у Тео создается впечатление, что он говорит неправду. – И что случилось? – Она жила со мной и ушла, когда забеременела. Я пытался найти ее, но тогда это было не так просто. Ни мобильных телефонов, ни отслеживания, ни интернета. Она просто… исчезла с лица земли. А потом я встретил твою маму, и Роуз показалась мне не такой уж важной. – А твоя дочь? – Я даже не был уверен, родила ли Роуз ребенка. Она была примерно твоего возраста, когда я ее встретил. Она жила поблизости. Она была на шестом месяце беременности, когда ушла от меня. И она всегда была невероятно… взбалмошной. Это не вяжется с тем, что Лорна говорила о своей матери. – Ты хочешь сказать, будто не думал, что ребенок твой? Ну, тогда у меня есть для тебя новости, папа. Так оно и есть. Сходство с тобой и со мной несомненно. Она – та, кого ты пытался найти? Поэтому у тебя на столе лежит та статья, или ты скрываешь от меня что-то еще? Его отец с болезненной гримасой прижимает руку ко лбу, и в этот момент он меньше всего похож на того властного человека, которого Тео всегда боялся, – теперь он выглядит просто стариком. – Сложный вопрос. Я попросил Глена разобраться во всем этом для меня. Он говорит это так, словно обсуждает что-то обыденное, как погода. – А чем на самом деле занимается Глен? Он заявил, что работает частным детективом, но это же полная чушь, не так ли? Он просто бандит. Я не знаю, что сказали тебе в полиции, но, если ты связан с ним, это не принесет тебе ничего хорошего. – Не говори ерунду. – Отец отворачивается от Тео, чтобы приготовить чай. Но что-то во всем этом не так: ответы отца намеренно уклончивы. – А как насчет улик? – спрашивает Тео. Отец ничего не говорит, но Тео замечает, как напрягаются его плечи. Как он колеблется, макая в кипяток чайный пакетик. – Улик? Тео видит, что он тянет время. – Да. Я знаю, что, когда твой прихвостень напал на Лорну – твою собственную дочь – на улице, – Тео буквально выплевывает эту фразу, надеясь, что отец услышит отвращение в его голосе, – он сказал что-то о том, что Роуз припрятала какие-то улики. Что он имел в виду? Его отец все еще стоит спиной к Тео. – Понятия не имею, – говорит он, но по его голосу Тео слышит, что это ложь. – А потом Дэвис вломился в коттедж. И ничего не взял, забавно, да? Но он явно что-то искал. Отец поворачивается к нему лицом и протягивает ему кружку. – Я ничего об этом не знаю. – Конечно, знаешь, – возражает Тео, беря чай. – Дэвис никогда ничего не делает, если ты не прикажешь. Ты именно так отвечал в полиции, отец? Они все равно разберутся во всем. Теперь ты повязан с Гленом. Отец смотрит на него поверх кружки. Это та самая кружка, которую Тео купил ему на День отца: на лицевой стороне изображен игрок в гольф, замахивающийся клюшкой. В глазах отца мелькает что-то: может быть, чувство вины? Раскаяние? Страх? Тео не может разобрать, что именно. Отца всегда было очень трудно понять. Невероятно замкнутый человек. Тео пьет чай. Наблюдая за отцом, он осознает, что тот по-прежнему способен внушать страх. Но теперь он пенсионер. Он больше не может навредить Тео. Он не может контролировать жизнь Тео. Тео полностью самодостаточен: он никогда ничего не ждал от своего отца. Все, что он делал для него, было сделано из чувства долга и любви к матери. В детстве ему всегда внушали, что нужно любить и уважать отца, но это должно работать в обе стороны. В детстве Тео полагал, что должен любить своего отца, и никогда не сомневался в этом. Но сейчас он честно говорит сам себе, что не испытывает к отцу подобных чувств. Делает еще глоток чая. – А те фотографии женщин, которые были у тебя в кабинете? – Это просто женщины, которым я помог. Мне нравится отслеживать результаты, вот и все. – Голос отца звучит напряженно. – Я говорил тебе об этом в ресторане. – Фотографируя без их ведома? – Это не преступление. Я никому не причинял вреда. – Тогда зачем их прятать? Отец выливает чай в сливное отверстие и почти бросает свою чашку в раковину, где она разбивается. – Хватит с меня этих допросов с пристрастием! Мне нужно идти. – Он проходит мимо Тео. – Выход найдешь? – кричит через плечо, подхватывая свою сумку с клюшками для гольфа у двери и взваливая ее на плечо. – И не вздумай шарить в моем кабинете. Ты все равно ничего не найдешь. – А как насчет убийства, отец? – спрашивает Тео, следуя за ним по коридору. – Ты поэтому послал Глена искать улики в коттедже Роуз? У него на языке вертится еще один вопрос – о несчастном случае с матерью, – но он решает не высказывать его. Пока что. Отец останавливается – его поза становится напряженной, – затем медленно поворачивается к Тео с угрожающим выражением лица. 48 Лорна Лорна на кухне готовит овощную запеканку. Это рецепт ее матери, и нарезка и шинкование успокаивают Лорну, останавливают неистовое кружение мыслей. В ее голове столько посторонних размышлений: трупы, Виктор, ее мать… Она почти не видела Саффи весь день: та заперлась в своем кабинете, сказав, что ей нужно заняться работой. Лорна ставит запеканку в духовку. Она скучает по мясу, которого не ела с тех пор, как поселилась здесь. Замечает, что Том тоже ест только рыбу, чтобы угодить Саффи. А вот Лорна не отказалась бы от жирного, сочного чизбургера… Когда она возвращается в гостиную, то с удивлением видит Саффи на диване. – Ты закончила работу? Дочь трет глаза. – Сил больше нет. Я просидела за столом восемь часов подряд с одним перерывом. Лорна чувствует укол беспокойства. – Ты не должна так напрягаться… – А как? – Саффи вздыхает. – Это все так отвлекает! Я отстала от графика. Я не могу допустить, чтобы меня уволили. Лорна поджимает губы, не желая неосторожным высказыванием задеть дочь. Саффи всегда была очень уравновешенной. Лорна понимает, что все это, должно быть, ужасно давит на нее, не говоря уже о гормонах. – Я не могу перестать думать о том, что вчера сказала полиция, – со вздохом продолжает Саффи. – О том, что тот труп не принадлежит Джин Бердон. – Это все еще может быть Дафна. Возможно, твоя бабушка ошиблась, когда сказала, что Дафна на самом деле Джин. Или Дафна солгала ей. – Но то досье Шейлы… В нем была статья о Джин Бердон, написанная Нилом Люишемом. Значит, между ними есть некая связь. И папа недавно звонил и сказал, что кто-то из его газеты расшифровал стенограмму: это были заметки о том, что Джин и Шейла – одно лицо. – Полиция разберется, – уверяет Лорна. В желудке у нее урчит, когда запах запеканки заполняет коттедж. – Мы должны верить в них. В сержанта Барнса. Саффи вздыхает. – Как только полиция разберется, журналисты набросятся на нас, как стая ос. Я знаю, они только выполняют свою работу, но они лезут в нашу жизнь! – Понимаю. – За последние несколько дней пресса потеряла к ним интерес, но Лорна постоянно переписывается с Юэном, держа его в курсе событий, и он предупредил ее, что так часто бывает. А потом появится новая информация, и журналисты вернутся. Они слышат стук входной двери, и Лорна замечает, как напрягается Саффи. Затем в гостиную просовывается голова Тома. – Чем-то вкусно пахнет, – отмечает он. – Ты вернулся пораньше! – радостно кричит Саффи, и Лорна чувствует укол зависти, когда дочь бежит к мужу и тот заключает ее в объятия. Раньше, в детстве, Саффи бежала так к ней – или к своей бабушке. Теперь это место занял Том. Он все еще в своем шлеме – белом, как яйцо. Снимает его и встряхивает волосами. Они слегка влажные. – Умираю с голоду, – говорит он, бросая шлем на стул. Лорна подавляет желание взять этот шлем и повесить на крючок в прихожей.