– И что же тогда произошло? – спрашиваю я. – В пятницу в шестнадцать двадцать восемь? Похоже, Осмала по-прежнему не замечает ноябрьского холода. Я вдруг подумал, что он вообще круглый год ходит в одной и той же одежде. Вполне вероятно. – Тогда один человек, известный нам и раньше, – говорит Осмала, – купил билет в парк. А вчера он всплыл на поверхность одного уединенного озерца. В заднем кармане у него обнаружился входной билет. И мы можем уверенно сказать, что этот человек не утонул, а еще до того, как оказаться в воде, умер, причем дважды. Я чувствую внутри неприятную пустоту. И первая моя мысль: что могло случиться с тяжелыми подставками от кривого зеркала? Затем я вспоминаю, кто привязывал к подставкам ноги трупа и затягивал узлы. Юхани. – Неприятная история, – говорю я на этот раз совершенно искренне, и понимаю, что мы стоим как раз на том самом месте, с которого человек с клубничиной на шее улетел в ноябрьскую черноту. – У нас, профессионалов, – кивает Осмала, – принято ничего не оставлять на волю случая. – Понимаю. – Возможно, что между билетом и таким… финалом имеется связь, – продолжает рассуждения Осмала, – а может быть, ее и нет. Если человек и правда просто сходил в Парк и при этом ничего не случилось, то… Осмала пожимает своими огромными плечами. – Пятница в Парке была совершенно обычным днем, – говорю я, потому что это действительно так. Необычной пятница стала только поздним вечером около одиннадцати часов. Я не знаю, как задать следующий вопрос, чтобы не показаться излишне заинтересованным. Наконец решаю, что есть только один способ что-нибудь прояснить: спросить в лоб. – Вы сказали, что знали этого человека и раньше? Взгляд Осмалы, медленно перемещавшийся с объекта на объект, на миг замирает. Осмала смотрит мне прямо в глаза. – Торпеда, – говорит он. – Криминальная личность, наемник. Брался выполнять разные поручения. Сам он интересует нас не в первую очередь. – Не в первую? – переспрашиваю я. – Я уже какое-то время наблюдаю за одной троицей, разными способами отжимающей компании. Загоняет фирмы в долги и продает их со всем имуществом по завышенной цене компаниям, с которыми у них заключены договоры на поставку оборудования. Разумеется, при этом не платит налогов, потому что все активы исчезают, а фирма разваливается. И мне очень интересно разобраться в том, как именно это работает. Подозреваю, что они прибегают к угрозам и даже к насилию. А может быть, нанимают субподрядчиков. Осмала описал новых владельцев «Финской игры» так точно, что казалось, эта троица стоит вместе с нами на погрузочной площадке. – Все это я рассказываю потому, – продолжает Осмала, – что вам, возможно, тоже придется иметь дело с этой троицей. Осмала замолкает, но остается ощущение недосказанности. Он явно ждет, что я задам какой-то вопрос. – Возможно, придется иметь дело?.. – Вы прекрасно понимаете, о чем речь, – говорит Осмала. Какое-то время мы стоим молча, затем взгляд Осмалы перемещается в сторону. – Ожидаются ли художественные новинки? – спрашивает он. – И мне, и моей жене очень нравятся муралы в вашем Парке. Я задумываюсь о Лауре Хеланто и ее планах. Интересно, насколько она продвинулась в работе над ними и когда сможет реализовать их в парке – среди всего этого… Зная ее… – Вполне вероятно, что уже в ближайшее время. – Отлично. – Осмала растягивает рот в улыбке. – Значит, скоро увидимся. Он разворачивается в своих миниатюрных коричневых туфельках и направляется к машине, сотрясая разгрузочную эстакаду, как лось, все еще не привыкший к своим балетным пуантам. Садится в электромобиль и уезжает. 6 Я распаковываю коробки и собираю на столе детали для новой педали к поезду «Варан». Склад – самое подходящее место, причем именно сейчас. Можно поработать руками, а кроме того, побыть одному – я убедился в этом, дважды на миг замерев, чтобы прислушаться и оглядеться по сторонам. Педаль, над которой я тружусь, занимает мои мысли не в первую очередь. Главное, о чем нужно подумать: какими последствиями чреват визит полицейского? Я опять и опять мысленно возвращаюсь к одному и тому же. Юхани. Юхани в курсе всего. Он мог бы обо всем рассказать Осмале буквально в двух словах. Кроме того, зная Юхани, можно быть уверенным, что эти два слова произвели бы лишь эффект выстрела из стартового пистолета. Вопрос распадается на два: способен ли Юхани на такое, а если способен, то с какой целью? Ответ на первый вопрос, если опираться на мой опыт, увы, неутешительный: способен, поскольку других вариантов у него нет и ему нечего больше терять. Тут следует вернуться к начальной ситуации, когда он восстал из мертвых и не получил того, что хотел. Это многое объясняет. Я понимаю, что мне надо ублажать Юхани, чтобы он был всем доволен, и одновременно защищать Парк от него и, как теперь выясняется, от множества других напастей. Когда Осмала, как он пообещал, снова сюда заявится, он не должен найти ничего, что укрепило бы его подозрения. Это будет непросто. Педаль тоже оказывается непростым проектом. Я продолжаю с ней возиться и понимаю, что потерял счет времени, когда слышу шаги за спиной. Кладу педаль на стол и оборачиваюсь. – Не боги горшки обжигают, – говорит Юхани. – Прекрасный пример нам всем – у самого хозяина, выражаясь фигурально, руки в глине. Голос и лицо Юхани источают энергию и оптимизм. Думаю, это не предвещает ничего хорошего. Между прочим, он сменил имидж: на нем оранжево-красная рубашка в цветочек под бежевым пиджаком и белые джинсы. Правда, лосьон после бритья тот же. Прямо щиплет глаза. Аромат заполняет помещение склада невидимым облаком. Всем своим видом Юхани напоминает ходячий ботанический сад. – Предлагаю сделать небольшой перерыв, – говорит он. – Выпьем кофе. Я зарезервировал столик в нашем кафе. – Не знал, что там можно бронировать столики, – отвечаю я, – хотя теперь меня уже трудно чем-то удивить. – Я просто хотел побеседовать в спокойной обстановке, – уточняет Юхани. Бросаю взгляд на свой рабочий стол. – Мне надо еще с полчаса… – Он человек занятой и уже здесь, – скороговоркой произносит Юхани. – Кого ты имеешь в виду? – Он ждет в «Клубничном лабиринте». – Кто? Кто ждет-то? – Куйсма Лохи. Мыслями я возвращаюсь к недельной давности «Коммерческой газете», затем снова перехожу к разговору с Юхани. – Инвестор Куйсма Лохи? – спрашиваю я. Юхани улыбается, как ведущий в игре «Кто хочет стать миллионером», услышавший ответ победителя. Он говорит: – Я заказал нам свежевыжатый сок «Как ни крути» и маффины «Шоколадный гном». Есть люди, возраст которых невозможно определить. Можно, конечно, сказать, что человеку от двадцати до девяноста, но что толку от оценки с такой погрешностью. Поэтому, вместо того чтобы попытаться угадать возраст Куйсмы Лохи, я решил довольствоваться мыслью, что Куйсма Лохи родился с точно такой же внешностью, какая у него сейчас, и когда-то, еще очень нескоро, умрет нисколько не изменившимся. Куйсма Лохи одет в темно-синий костюм в тонкую полоску, белую рубашку и желтый галстук с крохотными черными крапинками. У него очень короткие светло-каштановые волосы, зачесанные на правую сторону, с аккуратным ровным пробором, очки с круглыми стеклами и коротко подстриженные тонкие усики. Он стройного телосложения и с какими-то скудными чертами лица: маленький рот, маленький нос, вялые скулы, да и подбородок внушительным не назовешь. Выцветшие голубые глаза не выражают совершенно никаких эмоций. – Сам Хенри Коскинен, – то ли говорит, то ли спрашивает он. Я не понимаю, к кому из нас обращены эти слова. – Это я Хенри Коскинен, – констатирую я. Он представляется, называя свое имя – Куйсма Лохи, – о чем мы оба и так прекрасно знаем. Затем устремляет взгляд на «Горку», не замечая «Клубничного лабиринта». – Они за это платят, – говорит Куйсма Лохи. Я тоже смотрю в сторону «Горки», где наши юные клиенты с воплями скользят по трассам из стали, расположенным под разными углами. – Чаще их родители, – отвечаю я. – Но мелкие бестии умеют добиться своего, – говорит Куйсма Лохи. – Непревзойденные вымогатели. Мы садимся за стол, и я вижу, что Юхани всерьез подготовился к встрече. Стол отодвинут в сторонку, подальше от других столиков, чтобы нам никто не помешал. Уже расставлено анонсированное Юхани угощение. Йоханна расстаралась – нет сомнений, что по просьбе моего брата. Маффины свежие, огромные и щедро сдобренные шоколадом. Соки поданы по высшему разряду: в высоких бокалах они светятся ярко-зеленым цветом; трубочки тоже высокие, со сгибом, а венчают ансамбль источающие прохладу кубики льда и сочные дольки лайма. На столе стоят и кофейные чашки на случай, если кто-нибудь захочет кофе, по-видимому, находящегося в стальном термосе. Куйсма Лохи сидит напротив меня и, кажется, еще ни разу не моргнул. – Давайте я вас представлю друг другу, – говорит после паузы Юхани, – и мы сможем… – Если позволите, я сам расскажу о себе, – произносит Куйсма Лохи. – Отлично, прекрасно, – соглашается Юхани. Похоже, Куйсма Лохи, прежде чем открыть рот, еще полторы секунды размышляет о том, что собирается сказать, анализирует, ищет огрехи – разумеется, не находит их, – продумывает порядок изложения и наконец начинает.