– Я инвестор, – говорит он, – и активно ищу перспективные объекты для вложения средств. Объекты, пока работающие не в полную силу и не использующие весь свой потенциал. Индустрия парков аттракционов в Финляндии является хорошим примером этого. Я уже некоторое время пытаюсь найти вход в эту отрасль и вижу, что ваш Парк приключений может стать пионером в этом направлении, вдохнуть, так сказать, в отрасль новую жизнь. Куйсма Лохи выдерживает паузу. Мне нужно промочить горло. «Как ни крути» такой концентрированный, что я ощущаю вкус груши каждым сосочком на языке. – В вашем Парке также привлекает его руководство, – продолжает Куйсма Лохи. – Актуарий одновременно является и владельцем, и директором. Это очень интересно. Я посмотрел финансовые показатели и навел справки. Все в порядке. Помимо прочего, вас считают человеком невероятно пунктуальным, выполняющим свои обещания. Все это интересно само по себе и производит весьма благоприятное впечатление на инвестора. Я понимаю, что Куйсма Лохи мне льстит, хотя по его лицу догадаться об этом невозможно. Оно по-прежнему ничего не выражает. – Коротко говоря, – продолжает Куйсма Лохи, – если суммировать нынешнее отставание индустрии парков приключений в Финляндии, недоиспользованный потенциал как по увеличению числа клиентов, так и по повышению эффективности управления, а также то, что ваш Парк может служить своего рода лабораторией или пилотным проектом для выработки модели дальнейших действий, то становится понятным, что вполне логично было бы сделать вам коммерческое предложение. В руке у меня холодный стакан с «Как ни крути». Бросаю быстрый взгляд на Юхани. И это не ускользает от внимания Куйсмы Лохи. – Во время нашего общения ваш брат сделал особый упор на то, что решения здесь принимаете именно вы, – продолжает Куйсма Лохи. – Но он также сообщил мне, что у вас с братом много общих интересов, связанных с Парком, и что вы принимаете согласованные решения. Я быстро соображаю, что Юхани фактически шантажирует меня. Куйсма Лохи может знать больше, чем следует, а наше заседание с соками и маффинами на самом деле продуманная постановка. Решаю поддерживать разговор до того момента, когда его удастся завершить естественным образом, после чего покинуть компанию. – И в чем заключается недоиспользованный потенциал, заключенный в отрасли или в нашем Парке? – спрашиваю я. Прежде чем ответить, Куйсма Лохи окидывает меня быстрым взглядом. – Этот материал вокруг, – говорит он. – Вот это все. – Материал? – Чаще используют термин «дети». – Куйсма Лохи словно обращается к человеку, который медленно соображает. – Вы так сильно их любите… Я впервые замечаю какое-то движение на лице Куйсмы Лохи. Не судорога, но что-то похожее. – Отвратительные, отталкивающие, шумные, неопрятные существа, – говорит Куйсма Лохи. – Настоящие монстры, каждый из них. Трудно представить себе что-либо более гнусное. Но я восхищаюсь их эффективностью и заключенным в них потенциалом. – И в чем именно он заключается? – Покупка, – бросает Куйсма Лохи. – И продажа. Повисает короткая пауза. – Кто-нибудь хочет еще сока? – спрашивает Юхани. – Или кекс? Можно пополам разрезать… – Дети – это своего рода священная корова, – продолжает Куйсма Лохи, словно и не слышал слов Юхани, – в том числе и для предпринимателей. Это мы видим и здесь. Все дополнительные продажи прекращаются, стоит зайти в Парк. Дети только… играют. А ведь их нужно стимулировать к дополнительным покупкам, направлять, чтобы они становились клиентами партнеров, работающих на нашей территории. Необходимо заставить их немедленно нам задолжать. Следует извлекать из них больше прибыли. – У них практически никогда нет наличных, – перебиваю я. – В большинстве случаев родители… – Разумеется, – говорит Куйсма Лохи, и в его интонации столько льда, что, кажется, мой зеленый напиток в стакане становится еще холоднее. – Но вам хоть раз доводилось слышать, как ребенок канючит и выпрашивает что-нибудь у своих родителей? – Доводилось, – соглашаюсь я, и почему-то в этот момент мне на ум приходит Юхани. – А теперь, – продолжает Куйсма Лохи, – умножим этого ребенка на десять. Или на двадцать. Наша задача – усилить это давление. Родители. Бабушка с дедушкой. Все они должны чувствовать себя невыносимо. Все. И тогда им остается единственный выход – делать то, чего хочет вечно ноющий, в идеале плачущий, одержимый своим желанием маленький диктатор. Как я уже говорил вашему брату, мы можем перейти к этой замечательной практике в вашем Парке. Мимо нашего стола проходит группа посетителей. Их звонкие голоса заставляют Куйсму Лохи поежиться, хоть он и сидит от них в полутора метрах. Реакция Лохи совершенно непохожа на демонстрацию – это естественный, спонтанный жест. – Собственно говоря, предложений два, – говорит Куйсма Лохи. – Немедленное и долгосрочное. Ничего не отвечаю. – Немедленное предложение – это прямая продажа, деньги на стол, – говорит Куйсма Лохи. – Я покупаю все сто процентов акций Парка сразу и полностью. Моя цена – семьсот пятьдесят тысяч евро. Лохи делает паузу, и Юхани как будто каменеет. Все в нем застывает, даже не сходящая с губ улыбка превращается в гримасу. – Долгосрочное предложение более внушительное, – продолжает Куйсма Лохи. – Оно обязывает вас продолжить работу в Парке в течение трех лет и предполагает выход на определенные целевые показатели. Для начала я готов инвестировать в Парк, выкупив десять процентов его акций за сто тысяч евро. Эта инвестиция обязывает нас обоих к дальнейшему сотрудничеству. Другими словами, за каждые двадцать процентов роста годового оборота я отдаю сто пятьдесят тысяч евро, за которые мне одновременно переходит десятипроцентная доля в Парке. А через три года, если задачи по увеличению коммерческого оборота будут достигнуты, я выкуплю оставшийся портфель акций за миллион евро. Куйсма Лохи делает паузу. Похоже, ждет, что я начну просчитывать в уме настоящую стоимость предложенных вариантов – как для меня самого, так и для компании. Разумеется, именно этим я и занимаюсь. И довольно быстро прихожу к выводу, что эти предложения могут быть привлекательными, если думать только о моей личной выгоде и только в краткосрочной перспективе. Но если прикинуть, что по большому счету выгодно для Парка и его работников, особенно с учетом длительной перспективы, то становится очевидным заложенное в этом предложении семя зла. Не говоря о том, как именно Лохи предполагает добиться роста годового оборота. Я совершенно не уверен, что хочу выжимать из детей дополнительные деньги, как это предлагает Куйсма Лохи. – Вы ведь актуарий, специалист по страховым рискам, – говорит Куйсма. – И разумеется, хотите посчитать все самостоятельно. Если я правильно понимаю, ваш брат скорее склоняется к первому предложению. Я встречаюсь взглядом с Юхани. Он быстро отводит глаза, но я успеваю разглядеть в них признание вины, отчаяние и стремление к немедленным действиям. Разумеется, я держу в голове, что мне надо, так сказать, позаботиться о том, чтобы Юхани оставался всем доволен. Что в данный момент представляется весьма непростой задачей. – Я и впрямь актуарий, и это означает, что мне нужно спокойно все обдумать. Я снова бросаю взгляд в сторону Юхани, на лице которого буквально забетонировалась натянутая улыбка. – Разумеется, – говорит Куйсма Лохи и, похоже, впервые замечает, что перед ним стоит маффин «Шоколадный гном». Он смотрит сначала на «гнома», потом на меня. – Как вы думаете, они к нему прикасались? – Кто? – Эти мелкие неряхи. Понятно, что Куйсма Лохи имеет в виду наших клиентов. – Думаю, это совершенно невозможно, – говорю я, немного обидевшись за Йоханну. Она поддерживает на кухне, включая морозильные камеры, безупречную чистоту и порядок. – Мы все делаем для того, чтобы никто не прикасался к тому, к чему не должен. Закончив фразу, смотрю на Юхани. Он быстро переводит взгляд на Куйсму Лохи. Тот, в свою очередь, отрывается от созерцания маффина и принимается разглядывать наших посетителей, которые едят и громко разговаривают чуть поодаль. – Я возьму маффин с собой, – говорит Куйсма Лохи. Мы с Юхани провожаем Куйсму Лохи до выхода. По дороге Юхани показывает Парк. Я иду позади, словно слежу за тем, что они делают, и за их разговором. Он выглядит во многих отношениях глупо. Они уже и так поговорили. И Юхани пообещал то, что пообещал. Мы наблюдаем за тем, как Куйсма Лохи вместе с «Шоколадным гномом» садятся в новенький сверкающий черный «ягуар» и с подчеркнутой неторопливостью скрываются из виду. Я выжидаю еще с минуту и осматриваюсь, чтобы убедиться, что поблизости никого нет и нас не могут услышать. В вестибюле пусто, если не считать Кристиана, но и он расположился за стойкой метрах в двенадцати от нас. Только я собираюсь сказать, что обо всем этом думаю, как Юхани уже переходит к изложению своих мыслей. – Хорошо прошло. Лучше, чем я думал. Честно говоря, мне пришлось понервничать. Очень славный разговор получился. Многообещающий. В голосе и в самом облике Юхани что-то изменилось, появилась какая-то легкость. Я уже не так убежден в своей правоте, как всего несколько минут назад. Чувствую, что у меня уже нет той уверенности. Юхани всем корпусом поворачивается ко мне, и в его глазах читаются радость и волнение – как при нашей первой встрече после его возвращения. – Ты ведь, разумеется, ознакомился в свое время с завещанием, подготовленным моим адвокатом, – говорит он, – и помнишь подпункты, касающиеся условий продажи?.. В ту же секунду я понимаю, что и впрямь хорошо помню эти условия. Если бы память мне изменила… Но это крайне маловероятно. – Спасибо, Хенри, – продолжает Юхани. – За что? – Что ты был сегодня таким конструктивным. – Конструктивным? – Ну, никаких этих коэффициентов корреляции и кумулятивных конъюнктур. – Кумулятивных конъюнктур не существует в природе. – Именно это я и хочу сказать, – улыбается Юхани и похлопывает меня по плечу. Затем он поворачивается и направляется в сторону игрового павильона. Я не понял ни слова из того, о чем он говорил. С первым пунктом завещания я сверяюсь сразу же, как только добираюсь до своего кабинета. Достаю документ, переданный мне несколько месяцев назад адвокатом, и читаю его, пока не дохожу до параграфа об условиях возможной продажи Парка. Перечитываю и понимаю, что запомнил все правильно. В подпунктах подробно изложено, кто может быть выгодоприобретателем при передаче прав на Парк новому владельцу. Согласно документу, одним из таких выгодоприобретателей являюсь я, владелец. Второй выгодоприобретатель – выбранное для этой цели самим Юхани лицо, которым может быть и… Юхани. Доли распределяются поровну. Половина – мне. Половина – Юхани. 7 Текстовые сообщения иногда похожи на шифровки. Во всяком случае, у меня складывается такое впечатление. Лаура Хеланто предпочитает общаться посредством текстовых сообщений, и они поступают мне во множестве. Стараюсь ответить на каждое, хотя иногда толком не знаю, что написать. Да и вообще, как ответить на эсэмэс, в котором нет никаких актуальных тем для обсуждения, не говоря о вопросах, – сплошные разноцветные значки. Я насыпаю Шопенгауэру ужин, сажусь за стол на кухне и начинаю выбирать иконки для отправки. В то же время понимаю, что тяну с ответом по существу. Лаура Хеланто предложила завтра приехать в Парк, чтобы приступить к работе над ее новым проектом. «Предлагаю» – это она так написала. На самом деле мы оба понимаем, что она скорее известила меня о своих планах. Пока я обдумываю варианты ответа, мой чай успевает остыть.