– Позволь, я сначала признаюсь в том, в чем следовало бы уже давно. Сердце Джулианы забилось с такой скоростью, что стало больно. – В чем именно? – Ну, во-первых, во время загородного приема у лорда Клейтона мне не особенно хотелось брать уроки верховой езды. Джулиана тряхнула головой. – Мэри, ты разбудила меня в час ночи, чтобы сказать об этом? Прошло уже больше месяца… Мэри закусила губу. – Да. И лорд Микстон меня тоже не особенно интересовал. Джулиана покачала головой. – Полагаю, это объясняет, почему он с тех пор ни разу у нас не появился. Мэри, дорогая, ты хорошо себя чувствуешь? Сестра набрала в грудь побольше воздуха. – У меня не очень хорошо получается… но правда заключается в том, что я всегда знала: мистер Уорти на самом деле герцог Уортингтон. Голова у Джулианы закружилась так, словно ее сбросила лошадь. Она прекрасно слышала каждое слово сестры, но ей казалось, что в них нет никакого смысла. Мэри кивнула. – Да, я знала, поэтому придумывала поводы: например сходить полюбоваться цветочками на дальнем берегу озера или поучиться ездить верхом, – чтобы ты могла провести какое-то время с ним наедине. Джулиане казалось, что в груди у нее не осталось ни капли воздуха. – Откуда ты узнала? – Официально меня с герцогом никогда не знакомили, это правда, но дело в том, что младшие сестры частенько знают и слышат больше, чем хотелось бы их родителям и другим членам семьи. Я слышала, как Стратем называет его по имени, когда он приходил к тебе раньше, еще тогда… Джулиана прижала пальцы к вискам. – То есть ты видела Уортингтона и узнала в обличье конюха на загородном приеме? Мэри пожала плечами, и на губах ее заиграла лукавая улыбка. – Он такой красавчик! Разве можно его забыть? Удивлению Джулианы не было предела. – Если ты знала, почему ни разу не спросила меня, зачем он вырядился конюхом? – Я поняла, что это какая-то игра: у вас обоих определенно имелись основания притворяться, – и не хотела ее испортить. Собственно, я делала вид, что ничего не знаю, даже сейчас, пока они с папой дрались в коридоре. – Что! – резко подскочила Джулиана. Мэри спокойно сложила руки. – Ну да. Я, собственно, поэтому к тебе и пришла. Герцог Уортингтон заявил, что любит тебя, а папа спустил его лестницы и вышвырнул на улицу. Глава 36 – С визитом ничего не получилось, – сказал Кендалл, забираясь в карету, – но, может, напишешь ей? Рис гневно сверкнул на графа глазами. – Ты это серьезно? – Он доковылял до кареты, но забираться внутрь не спешил, задумчиво глядя на особняк Монтлейка. – А что, если влезть в окно? Наверняка есть способ… – Ты это серьезно? – съязвил Кендалл. – Разве не ты говорил, что твою выходку с буфетом Джулиана сочла очень романтичной? – Но буфет не окно на третьем этаже! Так и убиться можно. Рис фыркнул. – Ты хочешь сказать, что не попытался бы влезть в окно, если бы другого способа добраться до Фрэнсис не существовало? Лукас выругался себе под нос и вышел из кареты. – Черт побери, ты опять прав. Теперь они оба рассматривали гладкую поверхность стены, склонив головы в разные стороны, как вдруг услышали, что кто-то зовет Риса. Он резко обернулся, сначала решив, что ему почудилось, но нет, это она, Джулиана: в халате и домашних туфлях. – О, ты здесь? – спросил Рис. – Услышала драку в коридоре? – Нет, меня разбудила Мэри. Сказала, что ко мне пришли, но нужно поторопиться, потому что папа вышвырнул визитера из дома. Рис запрокинул голову и расхохотался. – Напомни, чтобы я купил Мэри оранжерею, полную лютиков. В глазах Джулианы заблестели слезы, и она сделала шаг в его сторону. – Зачем ты здесь, Рис? Уортингтон, хромая, подошел к ней, взял ее руки в свои, поглаживая большим пальцем костяшки, и посмотрел в глаза. – Пусть у меня не было возможности забраться на буфет, но я пришел сказать, что люблю тебя, Джулиана. Знаю, мне следовало сделать это раньше, но лучше поздно, чем никогда. И если простишь меня за то, что был чертовым олухом все это время, то прошу тебя стать моей женой. – Позвольте заверить вас, леди Джулиана, что он как раз собирался лезть по стене на третий этаж, – добавил Кендалл. – Ты собирался влезть в мою спальню? – Ну да. Как раз хотел спросить, нет ли у Лукаса в карете веревки. Джулиана стиснула его ладонь. – О, Рис, мне кажется, что даже думать о том, чтобы влезть на стену, куда романтичнее, чем запрыгнуть на буфет. Мэри сказала, что из-за меня ты подрался с папой. Рис сделал еще один хромой шажок к ней. Джулиана встревожилась. – Ты хромаешь? Это та старая рана? – Скорее новая на старой: у твоего отца мощные лакеи. Но все это неважно. – Рис опустился на колено. – Джулиана, здесь, перед домом твоего отца, я прошу тебя: будь моей женой. По ее щекам потекли слезы. – Ты же знаешь, что я дала согласие другому и через несколько часов у меня свадьба… Рис покачал головой. – Нет, этому не бывать: свадьбу придется отменить. – Но как ты себе это представляешь? – Ничего, Мердок переживет: по словам моего друга Кендалла, ты ему сделаешь одолжение. – Конечно. Он потом еще и спасибо скажет, – со всей ответственностью заявил Кендалл уже из кареты. Джулиана помогла Рису подняться и бросилась в его объятия. Он подхватил ее, закружил, хоть и едва держался на ногах, и страстно поцеловал. – Вообще-то, я собиралась сегодня рано утром связаться с Мердоком, сказать, что свадьбы не будет, и отправиться искать тебя, – сообщила Джулиана между поцелуями.