– А у тебя есть? – пришлось спросить, не просто же так он про шапки разговор затеял. – У меня все есть, – самодовольно заявил Константин. – Ну веди тогда, – усмехнулся я. – Из-за одной шапки, что ли? – скривился он, не двигаясь с места. – Верхняя теплая одежда еще нужна. Пуховик – самое то будет, – задумчиво дополнил я список. – Дубленка есть клевая болгарская, прямо на тебя, – начал он перечислять, словно не расслышал мою заявку. – Вельветовая куртка на меху. Такой в городе вообще ни у кого нет. – А пуховик? – перебил я его. – Как у альпинистов, что ли? – уточнил он. – Куртка с капюшоном, а внутри птичий пух, – начал объяснять я, не поняв, что имеет в виду фарцовщик. – В Северной Европе в таких ходят, – обескураженно добавил я, задумавшись: а вдруг их еще не изобрели? – Вечно у тебя какие-то странные запросы. – Константин недовольно поджал губы и бросил горсть семечек пасущимся возле ног голубям. – Я ему самые модные шмотки предлагаю, а он куртку какую-то с птичьим пухом требует. – Так в пуховике удобней. Он легкий и теплый. На мое объяснение фарцовщик лишь пожал плечами и сделал новое предложение: – Ботинки замшевые на меху будешь брать? – Буду, – согласился я. – Если размером подойдут. И перчатки возьму. Есть? – Есть, кожаные, – закивал он радостно. – И шарфы есть разноцветные мохеровые. – Пошли, холодно здесь стоять, – поторопил его я. Утеплившись шапкой, шарфом и перчатками, я засунул замшевые зимние ботинки в портфель и направился на автобусную остановку. Пуховик Константин обещал заказать через знакомых в Москве, хотя предупредил, что не уверен в исполнении заказа. До первого адреса я доехал на переполненном автобусе. Рабочий день закончился, и в общественном транспорте начался ад. Всю дорогу провел в толкучке, а когда выбирался из салона, чуть не потерял портфель, что не прибавило мне настроения. На улице опять пошел дождь, и пришлось открывать зонт. Еще не высохшие после предыдущего ливня лужи растеклись, и в нужный мне подъезд я входил злым и промокшим. Следом за мной вломился, протирая плечами стены, какой-то пьяный хрен с гитарой. Мало того что его штормило, так он еще задумал вместе со мной в лифте проехать. Пришлось выпнуть. Мат и стук по дверям, несущиеся с первого этажа, сопровождали меня до конца подъема. Входную дверь открыл коренастый мужчина лет пятидесяти. – Зорин Валентин Никитич? Дождавшись подтверждения, я показал свое удостоверение. – Можно пройти? – Да, конечно, – отступил он внутрь квартиры. – Вы по поводу кражи пришли? – Да, нужно кое-что уточнить, – подтвердил я, снимая обувь. – Это ненадолго, – добавил я, заметив вышедшую из комнаты женщину в домашнем халате и с накрученными на бигуди волосами. – Это моя жена Мария Михайловна, – представил он мне ее, после чего пригласил меня на кухню. – Валентин Никитич, вспомните, пожалуйста, кому вы говорили о деньгах? – спросил я, усаживаясь на табурет. – Друзьям. Больше вроде никому, – пожал он плечами и перевел взгляд на жену. – А кто хвастался у Петровича? – изобличила его благоверная. – Товарищ следователь, в июле наш сосед по даче справлял свой день рождения, – начала она сдавать муженька. – Славка привел с собой знакомую, – последнее слово женщина выделила, – Анечку, – имя же вообще выплюнула. Так возле этой… – Мария Михайловна сдержалась, показывая, что в отличие от упомянутой Анечки она дама приличная, – все мужики только и крутились! Кобели! – закончила она свою обвинительную речь. – И что? – не до конца понял я смысл этой тирады. – Как что? Они же перед этой кралей все хвосты распустили, – пояснила мне гражданка Зорина. – Хвастались, у кого какая квартира, машина, должность и связи. А мой, – женщина гневно сверкнула очами, отчего гражданин Зорин тяжко вздохнул, – решил козырнуть тем, что у нас очередь на машину подходит! Дохвалился – сглазили! Теперь ни машины, ни денег! – Женщина махнула на непутевого мужа рукой. – А кто еще на этом дне рождения был? – заинтересовался я ее рассказом. Супруги принялись вспоминать, а я достал свой блокнот и стал записывать. – А эта Анечка с кем пришла? – вспомнил я про «кралю». – Со Славкой Овсянниковым, – поджав губы, ответила Мария Михайловна. – Его дача через три участка от нашей. Сделав пометку, я уточнил информацию по двум другим потерпевшим. – Шашова Татьяна Алексеевна и Бокша Андрей Павлович там были? – Бокша точно был, – отозвался Зорин, при этом неприязненно поморщился. – Очень приятный мужчина, – в пику мужу заявила Мария Михайловна. – Недавно с заработков вернулся и в те выходные у родителей на даче гостил, – дополнила она с доброжелательностью в голосе. – Приятный?! – взъелся муж на замечание супруги. – Да этот Бокша за копейку удавится! Никогда в долг не даст. – Он зло сплюнул. – Ну что ты наговариваешь, – ткнула локтем в бок мужа Мария Михайловна. – Родители Андрея приличные люди. Купили дачу в нашем поселке года два назад, а этой зимой он с Севера вернулся и часто там гостил. Вполне положительный мужчина. – Больно ты понимаешь, – проворчал Валентин Никитич, за что тут же схлопотал второй тычок локтем. – А Шашова была? – напомнил я свой вопрос. – Татьяна Алексеевна? – Мария Михайловна задумалась. – Нет, ее не было, – помотала она головой. Я уже было принялся про себя материться, поскольку стройная версия разваливалась, как тут Зорин воскликнул: – Серега же был! Сын Шашовых, – пояснил он мне. – Это хорошо, – выдохнул я облегченно, после чего дополнил блокнот новыми записями. Получился список из двадцати человек и тринадцати дач. Довольный результатом, я отправился к выходу. В это время раздался звонок в дверь, следом за которым последовал гневный женский голос: – Ваш Никитка опять нажрался! На первом этаже уснул. Сколько можно терпеть это безобразие?! Мария Михайловна всплеснула руками, а Валентин Никитич, распахнув дверь, умчался вниз по лестнице. – Алкаш! – заключила соседка и, пробуравив нас с Зориной напоследок возмущенным взглядом, скрылась в соседней квартире. – Связался с дурной компанией и запил, – всхлипнув, произнесла Мария Михайловна. – А на том дне рождения он был? – спросил я. Женщина утвердительно кивнула. Лифт раскрылся, и оттуда Зорин вытащил сына – того самого пьяного парня с гитарой. Пришлось помочь затащить его в квартиру, где мать, причитая, принялась его раздевать, а я поспешил распрощаться. Второй по очереди потерпевший, Андрей Бокша, на вид оказался вполне нормальным сорокалетним мужиком располагающей внешности. Никакого алчного блеска в глазах, как я себе нарисовал в воображении после слов Зорина. Вот только ничего особо интересного он мне не сообщил. По его словам, ни для кого из знакомых не было тайной как его недавнее возвращение с Севера, так и намерение купить кооперативную квартиру, чтобы съехать от родителей. Бокша подтвердил, что отмечал вместе с соседями день рождения Петровича и описал внешность некоей Анечки, привлекшей внимание всего мужского населения дачного поселка. – Какие у нее бедра, а какие сиськи. – Он мечтательно закатил глаза и изобразил размеры руками. Я, естественно, впечатлился. Глава 6 С утра в отделе было подозрительно тихо. Перемена со вчерашнего дня слишком разительная, поэтому я и обратил внимание на зловещую тишину. Никто не бегает, не орет, не разносится по этажу грохот от упавшего на пол металлического станка для сшивания уголовных дел. Не слышен хриплый мат Головачева и гневные вопли Курбанова. Начальства вообще не видно. Тишь и благодать. – Что-то случилось? – спросил я у вырулившей с главной лестницы Журбиной, когда пытался попасть в кабинет секретаря Головачева Капитолины. Дверь была заперта, и мои манипуляции с ручкой результата не давали. – Оперативки не будет, – ответила Людмила, не останавливаясь. – Головачев с Курбановым только во второй половине дня подъедут. – Она обернулась. – Пошли. Чего стоишь? Нет там никого.