На звонок в дверь никто не отреагировал. Походу, Овсянников жил один, ну или с Анечкой. – Лучше бы ты раньше вооружился, – намекнул я, заметив кобуру, когда Вадим расстегнул куртку. – Я бы все равно не стал стрелять, – пробурчал тот. – А сейчас тогда зачем его взял? – Я ухмыльнулся. – На всякий случай, – огрызнулся Вадим. – Ладно, иди лучше кого-то из домоуправления найди и понятых, – закруглил я оружейную тему. – Слушаюсь, товарищ следователь. – Теперь уже ухмылялся он. Минут через пятнадцать появился мужчина предпенсионного возраста, представился управдомом. Следом подошел Скворцов с двумя понятыми – семейной парой, проживающей этажом ниже. Показав представителю домоуправления выписанное мною постановление об обыске, я открыл дверь. Нам повезло, квартира оказалась однокомнатной, значит, за час должны управиться. Если, конечно, не придется тайники искать. – Гос… тьфу ты. Товарищи, понятые, проходите, – позвал я семейную пару. Та опасливо вошла, но осматривалась и наблюдала за нашими с опером действиями с большим интересом. Управдом же вообще, не стесняясь, расположился в кресле и сразу задремал. Я-то думал, что он привяжется к отсутствию подписи прокурора на постановлении, но управдом даже не вчитался в документ. Пробежался взглядом да вернул. Первым делом Вадим нацелился на мебельную стенку. К слову, у меня в квартире стояла точно такая же. Именно из нее Анечка стащила переписанные нами накануне операции купюры. – Вадим, что там? – подошел я к застывшему перед одним из ящиков оперу. – Записная книжка, – потряс тот растрепанным блокнотом. – Отлично, – кивнул я. Овсянникова все равно придется искать, и его контакты пригодятся. – Ага, осталось деньги найти. – Вадим окинул взглядом комнату, соображая, где бы еще поискать. Мы уже буквально все здесь облазили, не оставили без внимания ни сантиметра, частично разобрали мебель, простучали паркет. Понятые устали и расположились на диване, как только мы закончили его обшаривать. – Кухня с санузлом еще остались, – сказал я, так как прихожую мы осмотрели самой первой. Вадим кивнул, понятые вздохнули, когда я предложил им пройти на кухню. Любопытство они утратили через полчаса обыска, а сейчас безропотно отрабатывали свой гражданский долг. Обернутые в газеты купюры обнаружились за холодильником. Это Вадим догадался. Пока отодвигали этого мастодонта, оба чуть не надорвались. Ну хоть не зря. Сверток был прикреплен к задней стенке холодильника изолентой. – Товарищи понятые, а теперь смотрите внимательно, – предупредил я встрепенувшихся находкой граждан. Даже управдом изволил явиться. Видимо, услышал оживленные возгласы. Газетный сверток положили на стол, и Вадим принялся его распаковывать, а дальше нашему взору предстали несколько перетянутых резинками пачек денег. – Вот это да. Кто бы мог подумать? А казался приличным человеком, – шептались понятые, пока мы пересчитывали купюры. Они оказались разных достоинств: от десяти до сторублевых. – Итого двадцать три тысячи рублей, – озвучил я сумму. – Понятые, подпишитесь, пожалуйста, в протоколе, – поторопил я их, а то они как-то прибалдели. Видимо, ударились в мечты о том, как бы сами потратили столько денег. Сумма для этих времен оказалась довольно большой, у Вадима при пересчете даже руки подрагивали, а управдом весь на слюну изошел. – Пустой он теперь точно далеко не убежит. – Довольный, я поделился мыслью с Вадимом, когда мы, не забыв поблагодарить за оказанное содействие, распрощались со всеми и вышли из подъезда. – Этот гад удрал в моих наручниках, – не в тему отозвался Вадим. – Они на мне числятся! Теперь отписывайся. – Он удрученно махнул рукой. – Это хорошо, что ты тогда был не вооружен, – хмыкнул я. – Издеваешься?! – набычился Вадим. – Наоборот, радуюсь за тебя. – Я широко улыбнулся и повернул в сторону дороги. Нам повезло. Мимо проезжала патрульная машина, правда, не нашего района, но согласились довести до центра. Мне еще надо было кое-куда заскочить, а Вадиму лишь бы в сторону дома. Овсянников жил в противоположном от него конце города. Было уже около шести утра, когда я вжал палец в дверной звонок. Глава 15 – Альберт? – На меня удивленно смотрел, пытаясь укрыть за полами халата трусы в полоску, заместитель прокурора Митрошин. – Здравствуйте, Борис Аркадьевич, – с невозмутимым видом поприветствовал его я. – Что случилось? – Мне нужна санкция прокурора, – не стал я юлить. – Что-то срочное? Проходи. – Он развернулся и пошел в сторону кухни. Переступив порог квартиры, я снял обувь, повесил куртку на вешалку, пакет с деньгами закинул на полку для головных уборов, после чего проследовал за прокурором. По пути достал из папки постановление об обыске. – Папа, кто там?! – Из комнаты выглянула Алина. Увидела меня, ойкнула и вновь скрылась за дверью. Даже не успел ничего толком рассмотреть. – Присаживайся. – Митрошин указал мне на стул. Сам же поставил чайник на газовую плиту. – Давай рассказывай, – поторопил он меня. – Вчера вечером фигуранта дела по серии квартирных краж задержали, но вину он не признал, а во время конвоирования сбежал. Мы поехали к нему по месту жительства. Думали, он домой рванет, но ошиблись. И, чтобы два раза не кататься, я принял решение провести обыск. Нашли деньги – двадцать три тысячи рублей, – закончил я доклад. Митрошин хмыкнул. – Только деньги? А вещи потерпевших? – спросил он. – Они только деньги брали. – Ответ мне самому не понравился. – Чем воры двери вскрывали? – С помощью отмычек, но в квартире мы их не нашли. – Моя самоуверенность с каждым ответом становилась все меньше. – Значит, у вас есть только деньги, – резюмировал Митрошин, а я нахмурился. – Задержание оформить успел? – Прокурор продолжил экзекуцию. – Я порвал постановление, – сообщил я, уже будучи не так уверен в правильности своих недавних действий. – Жулика ты сам конвоировал? – Нет, – помотал я головой. – Тогда зачем документ порвал? Выгораживаешь кого-то? – Поскольку я молчал, Митрошин встал из-за стола, достал из навесного шкафа кружки, выставил передо мной банку растворимого кофе с сахарницей, при этом приговаривая: – Эх, молодость, молодость, во всем ты хороша, вот только идешь рука об руку с глупостью. Мне только и оставалось, что внимать его мудрости. – Альберт, подставляться нельзя, – усевшись напротив меня, он очень серьезно посмотрел мне в глаза, – сожрут. – Думал, так будет лучше для всех, – пожал я плечами. – Да, ты прав, проблем теперь ни у конвоиров, ни у дежурной смены не будет. А у тебя? Я молчал, прикидывая варианты. – Да не будет у меня никаких проблем, – наконец пришел я к выводу. – Может, и обойдется в этот раз, – не стал стращать меня Митрошин. – Но лучше бы ты действовал по закону – оформил побег из-под стражи. – Но тогда бы всех наказали, – удивился я его совету. – Всех, кроме тебя, – внес поправку Митрошин. – Ну и чего бы я этим добился? – Зато теперь выходит, что никто не сбегал. Это следователь сглупил, отпустил жулика без подписки. А затем обыск у него провел. Ночью и без санкции прокурора и нашел только деньги, которые невозможно идентифицировать, – ответил мне Митрошин. От его выводов стало как-то душно.