– Алла, не суетись. Вижу – тебя прямо распирает, – сказала Татьяна Митрофановна, поглядывая в зеркало заднего вида на возбужденную Кучинскую. – Доедем, там и расскажешь, а я законспектирую. А то сейчас на дорогу смотрю, не смогу сосредоточиться и обязательно пропущу что-нибудь важное. Кира откинула голову на автомобильный подголовник, прикрыла глаза и попыталась прикинуть, успеет ли сегодня в детективное агентство. Новостей, судя по всему, полно. Не только Алла жаждет поскорее все рассказать, но и Глаша. Тоже не может спокойно на месте сидеть, крутится на заднем сиденьи, ерзает, непоседа. В офисе сыщицы уселись за стол, и Аллочка, наконец, смогла высказаться. – Ой, девчонки, что расскажу! Что узнала! Узнала и окончательно поняла, какая же я была дура, – Кучинская покачала головой. – Я ведь думала, что Артем меня любит. Ну или любил, а потом перелюбил. А оказывается, он просто со мной проводил время, а сам всегда четко знал, чего хочет. И мне в его жизни места не было. И мамаша его все знала, улыбалась мне, а сама сыночку партию подыскивала. – Чья мамаша? – не поняла Кира. – Да Селиванова, Натэлла Яновна. А если точнее, то Наталья Ивановна. Представляете, даже имя-отчество поменяла, чтобы выглядеть более благородной. – Да ладно, Ал, чего ты? Ну не ровня ты ему была, и что с этого? – попыталась успокоить ее Кораблева. Кучинская с досадой махнула рукой и стала докладывать о результатах своего расследования. Артем – единственный сын Селивановых. Отец, Игорь Никодимович, работал на закрытом оборонном предприятии. Мать, Наталья Ивановна, давала частные уроки музыки. Муж целыми днями был на работе, а супруга активно занималась сыном. С утра он изучал английский язык, потом мама везла его в шахматную секцию, и завершался день кружком лепки для развития мелкой моторики. После того, как Артем пошел в школу, времени на досуг осталось еще меньше. И везде мама была с ним рядом. Поэтому уроки музыки, которые она давала, были, скорее, формальностью. Артема Селиванова отдали в математический класс. Его будущее было предопределено. Оно будет связано с аэрокосмической отраслью. Затем, конечно, политика. С самых ранних лет он не знал ни в чем отказа, с ним было заключено соглашение. Артем получает все материальные блага, а от него требуется поступить в Московский государственный технический университет имени Баумана и жениться на нужной девушке. Сын и не возражал. А когда его мечта в виде поступления в заветный университет воплотилась в жизнь, родители купили ему квартиру, и он стал завидным женихом. После блестящей защиты его оставили работать на кафедре. Жизнь была прекрасной, фортуна ему благоволила. Затем он стал встречаться с Аллочкой. Она была хорошенькой, по ней сохли многие парни, а самое главное – Андрей Рогозин, главный враг Артема. Поэтому встречи с ней лишний раз утверждали его в собственных глазах, да и среди друзей. А затем Алла стала ненужным балластом. Тем более, что вскоре после их поездки на Байкал он познакомился со студенткой физкультурно-оздоровительного факультета фотомоделью Никой Петровой. – Кое-что я знала сама, а кое-чем со мной поделилась соседка Артема Раиса, – сказала Аллочка. – Она меня раньше не особо-то любила. Но после того, как Наталья Ивановна сказала ей, что они больше не могут общаться, потому что ее сын известный политик, а у Раи не те политические взгляды, они разругались в пух и прах. Поэтому сейчас Раиса со мной довольно приветлива. – Пока ты нам не сообщила ничего интересного, – разочарованно протянула Сологубова. – Я узнала еще кое-что. Рая рассказала, что у Селиванова с Никой был какой-то совместный бизнес. – Ого, – оживилась Кира, – а чем они занимались? – Сегодня попробую выведать. Раиса сказала, что об этом вроде Мишка Клепиков что-то знает. Это Артемов друг. Его Селивановы дома не принимали, потому что он был не из «благородной» семьи. Дружба их была тайной. Но мне Мишаня нравился, он часто давал нам с Артемом ключи от своей квартиры, – Алла смутилась. – Так что я завтра к нему отправлюсь. А еще я вам такое скажу! Ника каждый месяц получала бабки на счет. А недавно она отхватила довольно крупную сумму. И Алла обвела присутствующих торжествующим взглядом. Сологубова удивленно присвистнула. – Откуда же ты разузнала такое? – удивилась Кира. – Это просто бомба! – Мне это рассказал один знакомый, – загадочно сказала Алла. – Фигасе! А откуда твой знакомый может знать, что Ника получила бабки? – азартно крикнула Глафира. – Так может, он ее и пришил? – Дело в том, что мой знакомый – это муж Николь, – помедлив несколько секунд, призналась Алла. – Вернее, формально муж, но они давно жили каждый своей жизнью. Я же вам рассказывала, что ходила к Орефьевой, хотела попытаться что-нибудь выведать. И там познакомилась с ее сыном. Его, как супруга убитой, постоянно полиция дергает. И это притом, что у него стопроцентное алиби. Так вот, полицейские раскопали, что Ника на протяжении нескольких лет – года три или четыре, не помню, – регулярно получала на счет деньги. А совсем недавно она отхватила какую-то солидную сумму. – Насколько я помню, ты говорила, что встретилась с Орефьевой на улице, – пробормотала Кира. Алла сделала вид, что не услышала, остальные не обратили на нестыковку внимание. – И что это значит? Николь кого-то шантажировала, ей перечислили деньги, а потом убили? – озадаченно спросила Сологубова. – Во всяком случае, в детективах было бы именно такое объяснение. А почему не сразу убили? До перечисления денег? Ох, нелегкая у сыщиков работа, в который раз об этом думаю. Алла понизила голос до шепота и слегка подалась вперед: – Полиция спрашивала, не знает ли Владимир… это муж Николь, кто мог посылать его жене такие подарочки и за какие заслуги. – А он не знает? – уточнила Кира. – Он первый раз слышит о том, что у нее были бабки. Она вечно жаловалась на их отсутствие и попрошайничала у мужа. – Да, похоже, эта информация просто бомба, права Кира. Получение денег и общий бизнес с Селивановым! И кстати, куда он делся? Я имею в виду бизнес, – оживилась Сологубова. – Кир, сделай, пожалуйста, чай. А я расскажу, что удалось узнать мне. Пока Кораблева разливала кипяток, Глафира выложила на стол початую коробку зефира. – Угощайтесь. Венька пару недель назад принес, – пояснила она. – Ну что, девчонки, пируем? – спросила Алла, впиваясь зубами в слегка подсохший, но все еще воздушный десерт. – Я хочу рассказать про Кацей, – сказала Татьяна Митрофановна. – Оказывается, это еще те аферисты! Пожалуй, слово аферисты и не совсем точное. Короче, сам Соломон Исаевич – мужик неплохой. И врач хороший. Жил себе человек, работал. А в один прекрасный день взял и женился на Софье Борисовне. Через пару лет совместной жизни они стали опекать одну старушку, Анастасию Игоревну Маргелову. Она крепенькая была, но одинокая. Жила в хорошей квартирке на Фрунзенской и отписала недвижимость Кацам, с оговоркой, что в их собственность она отойдет только после ее смерти. Не прошло и полгода, как Маргелова умерла. Вскоре они стали ухаживать еще за одной бабулей, потом за дедулей и т. д. Словом, все опекаемые уходили в мир иной. Кто год протягивал после начала попечения, кто чуть меньше, кто чуть больше, а Кацы становились богаче. – Ни фига себе! Так они Рокфеллеры! Вы представляете, сколько хаты стоят? – воскликнула Глафира. – Ну там не всегда были квартиры. Иногда дачки, иногда драгоценности… – Нужно заявить в полицию. Люди-то умерли после их опеки! – воскликнула Аллочка. – Но умершие люди были старыми: или инвалиды, или больные, так что прицепиться не к чему, – сказала с сожалением Сологубова. – И главное, одинокие, – задумчиво проговорила Кира. – Значит, некому будет выяснять обстоятельства их смерти. А что, разве никто ничего не заподозрил? – Да брось ты, Кира, кто что заподозрит? Старые люди…Тут молодые мрут… Может, они и, правда, своей смертью умерли. А Кацы – просто ловкие людишки, которые обихаживали одиноких стариков, у которых было неважно со здоровьем, – отпив чай, проговорила Сологубова. – То есть, оказывались в нужном месте в нужное время. – Так это что же получается, Макар Евграфович тоже их жертва? – обеспокоилась Кира. – Скорее всего. Они весьма пронырливые господа. Как сейчас сказали бы – предприимчивые. Соломону Исаевичу не составляло труда находить одиноких немощных, потом подключалась Софья Борисовна, а дальше уже дело техники, – пояснила Татьяна Митрофановна. – А как вы узнали все это? Это же нигде не афишируется. Иначе бы их давно полиция заграбастала, – поинтересовалась Глафира. – Мы же медики, у нас своя «голубиная почта». Возможно, Кацы и не обращали внимания на младший медперсонал, считали, что те ничего не поймут. А вот санитарка из пятой клиники, где работает Соломон Исаевич, Ольга Борисовна Печенкина, очень многое видела, сопоставила и мне рассказала. Выносит она судно, заправляет постель, меняет памперсы, ну и разговаривает с больными. А те ей: так, мол, и так, как же нам повезло, что нас будет патронировать лично доктор Кац. А мы, мол, ему за это, отпишем, кто чем богат, – кривляясь, сказала Сологубова. – Кошмар какой-то. Надо скорее рассказать полиции об этих гадах, прямо язык чешется, – возмутилась Аллочка. – Угомонитесь, сыщицы! Что вы скажете? Где доказательства? И еще, – Сологубова развернулась к Кораблевой, – таблетки в пузырьке не те, что в пачке. – Как?! – ахнула Кира. – А вот так, смотрите сами, – и Сологубова выложила пилюли на стол. Они и, правда, едва заметно различались между собой. У тех, что в блистере, в центре была ложбинка, а те, что в пузырьке, были гладкими. – Это что же такое получается? – медленно осознавая сказанное протянула Кира. – Они подменили таблетки? То есть, засунули Самохину в пузырек что-то другое, и он чуть не умер? – Вот, а вы говорите, в полицию не идти! – упрекнула Сологубову Аллочка. – Таблетки мы, конечно, можем передать полиции. Только это никакое не доказательство. И вообще, Кацы скажут, что это Кира во всем виновата. – Хорошо, – согласилась Кораблева, – а в обход полиции можно проверить состав пилюль? – Можно. Есть у меня один знакомый, завтра его попрошу, – задумчиво проговорила Сологубова. – Ладно, хватит о Кацах. У нас осталась только Глафира. Все время, пока разговор шел о Селивановом, о Кацах, Глаша ерзала на стуле. Было видно, что ее переполняют эмоции. Поэтому когда, наконец, ей предоставили слово, она подскочила, как солдат перед дембелем. – Вы сейчас просто упадете! – и Глаша жестом фокусника выложила на стол фотографию Николь. Девушка на фото была, действительно, хороша. Только излишне худа. От этого ее глаза казались невероятно большими. Волосы на затылке были высоко подколоты, зато передние пряди свисали практически до плеч. Длинная косая челка закрывала полглаза и добавляла образу класса. Девушки уже видели эту фотографию, но все равно залюбовались. – Имидж точно с Виктории Бекхэм слизала! – сказала Аллочка. Глафира бросила на нее взгляд исподлобья и продолжила: – Я позвонила Бородиной, попросила рассказать про ту злосчастную «Сатисфакцию». И узнала, что Назира попросила Тамару Максимовну уложить ей волосы точно так же, как у Николь на этом фото. То есть теперь понятно, зачем Назире нужна была эта карточка. Бородина согласилась, время было. И еще. Она говорила, что моя подруга разговаривала с Селивановым. Бородина сказала, что и она, и Похлебкин были от этого в шоке. Когда Владлен Сомов их всех вместе угощал кофе, это понятно. Беседа была типа бла-бла-бла, на общие темы. Но чтобы разговаривать с конкурентом с глазу на глаз! Они были в бешенстве, хотели сделать Назире последнее китайское предупреждение. Но не успели. После передачи все устали, перенервничали, поэтому все разборки отложили на завтра. А завтра больше и не наступило. – Я уже ничего не понимаю, совсем запуталась, – потрясла головой Кира. – Это что же? Назира сделала прическу, как у Ники, убийца ее перепутал и случайно убил вместо фотомодели? – Ну как перепутал? Ника была уже мертва. Он, в смысле убийца, не знал об этом, что ли? – пожала плечами Сологубова. Глафира шмыгнула носом: – Так все странно… Просто Назирка такая живая была, живее нас всех. У нее планы были обалденные, она меня в партию тянула, говорила, партию сделаем. Смеялась, что каламбур получился «пойдем в партию, чтобы сделать партию». В смысле, замуж удачно выйти. – Да уж, она слишком стремительно пыталась ворваться в красивую жизнь, – печально сказала Татьяна Митрофановна. – Ну ладно, девчонки, на сегодня все. Расходимся, у меня сын один дома. До завтра. Глава 26