Новый толчок нарушил их равновесие. Грейс изо всех сил держалась за выступ, а Пассажир вскрикнул, видимо, от боли раны на ноге, и оперся о перила. Грейс торопилась преодолеть последние метры, разделявшие их, и рванулась к нему. Он был в ее власти, ослабевший, держащийся за металлическую палку. Она поставила ногу на платформу и приготовилась к броску, когда пол прямо перед ней в фейерверочном снопе искр пробила автоматная очередь. Через секунду платформу осветил направляемый сверху прожектор. Грейс различала над головой лишь темную массу, но оглушительный гул не оставлял сомнений. Это был вертолет. Красная точка остановилась на груди Грейс, и та бросилась на пол, под ноги Пассажира. Пуля просвистела и попала ей в правую трапециевидную мышцу. Прижимаясь к перилам, которые были ее единственной защитой, чувствуя дикую боль в плече, она беспомощно наблюдала, как разматывается веревочная лестница, которую Пассажир схватил, бросив на Грейс насмешливый взгляд. Сейчас он ускользнет от нее со всеми решающими уликами. Подавив инстинкт самосохранения, она вскочила и бросилась на врага, который уже поднимался вверх. Воодушевляемая ненавистью, она сумела схватить его за запястье. Рука соскользнула, и пальцы вцепились в черный мешочек, который сжимал Пассажир. Ткань разорвалась, и руководитель «Олимпа» исчез в воздухе, а прожектор снова осветил Грейс. Она упала ничком и прижалась к перилам как раз вовремя: пули застучали по ее импровизированному щиту. Охваченная страхом, она лежала неподвижно до тех пор, пока шум лопастей вертолета не затих вдали. «Грейс! Как вы?» – прозвучал через шипение голос в наушнике. Очевидно, потому что она была вне апартаментов Пассажира, связь с Гэбриелом потихоньку восстанавливалась. Но Грейс не ответила. Она видела только одно: маленький темный предмет, лежавший на полу платформы. Не веря своим глазам, она протянула руку, чтобы поднять его. Это был герметично закрытый красный футляр, по размеру подходящий, чтобы держать в нем флешку. – Она у меня, – шепнула она. «Вы получили флешку?» – Думаю… «GPS, встроенный в ваш наушник, говорит, что вы находитесь в конце вагона с личными апартаментами Пассажира. Не оставайтесь там! Охрана уже идет! Защищая нашего руководителя, они пристрелят вас, едва увидят. И я не могу им это запретить!» – Куда вы хотите, чтобы я ушла? – завелась Грейс, чьи нервы не выдержали. Гэбриел ответил не сразу. Грейс встала посмотреть, не идет ли карниз вдоль всех вагонов. Судя по тому, что она видела с платформы, нет. Она была обречена. Одновременно опустошенная осознанием этого факта и желая придать смысл собственной смерти, она продиктовала свои последние распоряжения: – Я выброшу флешку, вы подберете ее на рельсах. Запишите координаты GPS! – крикнула она Гэбриелу. «Подождите! Вы должны выжить. Без вас улики ничего не стоят». – Найдутся другие люди доброй воли. Поклянитесь мне, что найдете флешку, уничтожите «Олимп» и, главное, спасете детей, которых держат пленниками в этом проклятом поезде. «Нет! Вы выкрутитесь, Грейс! GPS мне указывает, что через два километра вы поедете по мосту через реку. Когда я вам скажу, вы прыгнете». Грейс понимала, что ее шансы остаться в живых ничтожно малы. На такой скорости было практически невозможно прыгнуть в нужный момент. И даже если это у нее получится, прыжок с такой высоты в воду, возможно, станет для нее смертельным. Но если ничего не делать, ее, несомненно, ждет еще худший финал. В тамбуре, выходившем на платформу, она услышала голоса: приближалась охрана. Она сунула маленький красный футляр за корсаж, потом перешагнула через ограждение. Наполовину ослепленная своими волосами, в хлопающем на ветру полуразорванном платье, отведя руки назад, она держалась за перила, несмотря на боль, пронзавшую ее раненое плечо. Под ее ногами скала была не более чем выступающим каменным алтарем, поджидающим кровавую жертву. «Я уже держал вашу жизнь в своих руках, Грейс, – произнес Гэбриел спокойным голосом. – Доверьтесь мне, моя решимость спасти вас сейчас так же велика, как та, что я проявил несколько месяцев назад, пытаясь вас убить. Вы почти на месте… Через десять… девять… восемь…» На противоположном конце вагона Грейс увидела силуэты вооруженных людей, идущих в ее направлении. На ней остановился луч фонаря. Выходящая на платформу дверь распахнулась. «Два… один… давай!» И она прыгнула в пустоту. Глава 42 Плач, крики и металлический лязг цепей. Зловещие расплывчатые призраки, которые уходят и возвращаются. Двери клеток, в которые стучат, муки сгорающей заживо плоти. Бесконечность, отсутствие времени, пустота. Нескончаемый полет, вихрь циклона ужаса. Ледяная темнота, вспыхивающие огоньки и стоны, опять, все время… Потом страх медленно умирает, ад удаляется. Болезненные спазмы мышц прекращаются, река становится теплой. Призраки более угрожающие, их очертания становятся четче… И вдруг – лицо. – Мэм? Она лихорадочно поднимает веки. Кто это? Где я? – Добро пожаловать в мир живых, – успокаивает ее мужской голос с сильным немецким акцентом. Она смотрит, не понимая, старается, но не может вспомнить себя. Все в тумане, какое-то далекое. – Не тревожьтесь от того, что ощущаете себя потерянной. После всего, что вы пережили, это нормально. Это скоро пройдет. Сканер не выявил никаких повреждений черепа. Она видит белый потолок, возможно, неоновый светильник, пожилого мужчину с лицом, усеянным старческими пигментными пятнами, с седеющими волосами, зачесанными назад, с немного грустным, но доброжелательным взглядом. И по-прежнему эти стоны, этот душераздирающий вой отовсюду. Откуда эти жуткие звуки в моей голове? – Я ветеринарный доктор Дисбах, вы находитесь в швейцарской провинции. Если я скажу, в Ильгау, вам это вряд ли поможет, – улыбается он. – Вы лежите в палате, которую я оборудовал для вас. – Эти крики… – удается ей пробормотать пересохшими губами. – Вы их слышите? – Ах да, простите. Я-то давно уже не обращаю на них внимания. Это собаки и кошки отходят от наркоза после операции. С непривычки действительно неприятно и жутковато. Она закрывает глаза в знак согласия, и ей не хочется открывать их снова. Она чувствует такую усталость… – Вы вернулись издалека, – говорит ей ветеринар. – Вы меня напугали: три дня пролежали в сильной лихорадке. – Что со мной? – Ваша жизнь теперь вне опасности. Но вы чуть не погибли. Ваша рана трапециевидной мышцы разорвалась, и вы едва не истекли кровью в ледяной воде. При падении вы сломали левую руку и три ребра, вывихнули правое плечо. Я уже не говорю о синяках и ушибах по всему вашему телу. К счастью, мужчина, который вас нашел, привез вас сюда. – Кто он? – Он сказал, что его зовут Гэбриел. Больше я ничего не знаю. Туман, обволакивавший мысли Грейс, как будто развеяло свежим ветром. – Этот славный малый с утра пораньше отправился на речку порыбачить и нашел вас лежащей на берегу. Вы уже не дышали. Большинство людей не стали бы ничего предпринимать, а он начал делать вам массаж сердца и старался до тех пор, пока не прибыла «скорая». Уж не пойму, каким чудом, но ваше сердце заработало снова. Я не знаю этого парня, но таких порядочных людей редко встретишь… Он вытащил вас из царства мертвых. И, самое удивительное, этот добрый самаритянин не стал здесь задерживаться. Грейс не понимает, и выражение ее лица, должно быть, достаточно точно передает ее смятение. Ветеринар садится на край кровати и регулирует поступление жидкости через капельницу, наличие которой она внезапно обнаруживает. Точно так же, как гипс на руке и шину на ноге. – Как я вам уже сказал, вы потеряли много крови, – продолжает доктор. – А от того места, где он вас нашел, до ближайшей больницы больше ста километров. Вы бы умерли по дороге. Он правильно сделал, что привез вас ко мне. Поскольку коров в этих краях больше, чем людей, то и ветеринары многочисленнее врачей, – добавил он с улыбкой. – Короче, у меня в холодильнике имелись запасы крови, но крови животных… – Откуда же взялась та, которую мне перелили? – спрашивает Грейс, внутренне дрожа. – Это его, у вас совместимые группы. Вы бы его видели: уже бледный, как полотно, и все порывался отдать вам еще немного. Мне пришлось настаивать, чтобы вынуть иглу из его вены, а не то он отдал бы вам всю! Нет, действительно, или этот человек в вас влюбился, или он святой, – шутит ветеринар. Грейс закрывает глаза. В ее жилах течет кровь ее былого мучителя и, главное, кровь убийцы Наис. Мысль эта настолько отвратительна, что она не может поверить в реальность слов доктора.