Оса легко заскользил вдоль следа. Ну хватит, подумал Игорь. Сегодня Ирка мне даст. Не отвертится. Довольно ей носить дурацкое прозвище Динамо. Сколько можно дурить парням головы На дворе не девятнадцатый век, а она не тургеневская барышня. Хватит убивать время и деньги на странное какое-то общение, полудружеское-полу не пойми что. Всё. Сегодня. Игорек накручивал сам себя. Но в глубине души прекрасно понимал, что и сегодня всё будет как обычно. Опять ему ничего не отвалится. И не обломится. Ирка, простая душа, обладала редким талантом: могла пойти куда угодно в турпоход, на вечеринку, в сауну, наконец, пойти с балдеющим от неё парнем и вернуться без малейшего для себя ущерба. Могла, в конце концов, припозднившись, переночевать у парня дома совершенно целомудренно. Что самое удивительное отношения от этого у неё ни с кем не портились. Просто в этих отношениях с самого начала не бывало с её стороны ни малейшего эротического подтекста. Ирка, личность весьма экспансивная, была способна броситься парню на шею, обнять, расцеловать и при этом остаться с ним на дружеской ноге, не более. А мужчин, способных, распалившись, в какой-то момент пустить в ход грубую силу, Ирка с удивительным чутьём избегала. Игорь, потерявший с ней почти полгода, не раз говорил себе, что надо плюнуть и найти нормальную девицу, не страдающую инфантильной фригидностью. Самку. Тёлку. Не отягощённую излишними извилинами и ведущую здоровую половую жизнь. Полным-полно ведь таких рядом Были же подходящие случаи, и некоторые блиц-знакомства на студенческих вечеринках в этом году заканчивались самым приятным образом, но Но расстаться с Иркой он пока никак не решался Гена сидел рядом, на водительском месте, и не обращал на душевные терзания старого приятеля ни малейшего внимания. Молча курил в приспущенное окошко. Генкин лимузин заставлял проходивших мимо общежития граждан замедлять шаги и оглядываться: битый и мятый жизнью «запорожец», вместо бокового стекла фанерка; пожёванный борт запорожца-ветерана украшал измалёванный красным суриком рекламный призыв: «ПРОДАЁТСЯ! ДЁШЕВО! ОН ЕЗДИТ!!!» кривые буквы зачёркнуты небрежным движением кисти, краской другого цвета. Сие чудо техники было приобретено Генкой аж за пятьсот рублей спустя две недели после возвращения из армии то есть месяц назад. Мода на похожие развалюхи распространилась не так давно среди молодёжи, в основном среди небогатых студентов никаких комплексов неполноценности за рулём зверь-машины Генка не испытывал. Не смущало его и отсутствие номеров и документов на «Антилопу-Гну» не угнанная, понятное дело, кто на такую рухлядь польстится Но многочисленные прежние владельцы резонно считали, что сумма налога на транспортное средство, техосмотр и переоформление увеличат стоимость раритета раза в три-четыре, и не утруждались излишними формальностями. Что характерно, ГИБДД такой транспорт останавливала не так уж часто. Да оно и понятно. Прав у сидящего за рулём чаще всего нет, да и денег на штраф тоже, документы «забыл дома» если что, плюнет на всё и бросит навсегда этот металлолом, благо стоит копейки, возле гаишного поста и что с ним прикажете делать? Себе дороже связываться А в хозяйстве вещь полезная. Удобно покатить весёлой компанией на лоно природы или попросту двинуть на уикэнд в первопрестольную. На предсказания о том, что «запорожец» будет чиниться больше, чем ездить, Гена не обращал внимания. С детства был на короткой ноге с двигателями внутреннего сгорания, опять же отслужил механиком-водителем и собственноручно перебранный движок работал как часы. За сегодняшнюю поездку можно было не волноваться. Девчонки появились, когда вышедший из машины Игорь начал нервно притопывать ногой и нетерпеливо поскрипывать зубами. Привет, Игореша! Ирка с налёту чмокнула его в щёку. Обежала машину и проделала ту же операцию с открывшим дверцу Геной: Привет, Генульчик! А это Наташа, ты её едва ли помнишь Когда тебя призывали, она не у нас училась, в параллельной группе. Гена выбрался из «запорожца», посмотрел на чуть отставшую от стремительной Ирки высокую темноволосую девушку. Много других лиц было вокруг за два последних года но это он не забыл. Хоть и не переписывались, ничего не обещали Он откинул вперёд спинку сиденья, протянул ей руку и сказал просто: Привет! Если ты забыла меня зовут Гена. Она не забыла. След тянулся по открытому месту недолго. Поднялся из долины Славянки и запетлял среди редких кустов, росших на протяжённом пустыре. Оса огляделся. Невдалеке громоздился серый бетонный забор какой-то фабрики, слева шумело шоссе. По опыту прошлых охот не похоже, что объект заляжет здесь на днёвку. Вполне мог отмахать за ночь в таком темпе вёрст сорок пятьдесят и по дороге пару раз подкрепиться. Тогда до ночи лёжку никак не найти. А к вечеру синоптики обещали снег, и всё придётся начинать сначала Всё так. Но Оса часто собирал в непрозрачные мешки из толстого пластика то, что осталось от пытавшихся просчитать поведение этой дичи. Он снял и убрал перчатки морозец не страшный, два-три градуса. Вынул из бокового кармана пистолет, дослал патрон, поставил на предохранитель и положил поудобнее чтобы выхватить за доли секунды. Пистолет, конечно, мало пригоден. Но здесь, под городом, всякая охота запрещена и у лыжника с длинномерным стволом за плечами немедленно начнутся выяснения отношений со всеми встречными стражами порядка Оса не постеснялся бы, конечно, завалить и присыпать снежком хоть егеря, хоть мента, но не видел смысла. Да и пистолет, даже со спецпулями, не главное оружие. Пистолет поставить точку. Он вытащил и подвесил снаружи чёрный портативный ящичек. Миопарализатор. Мощность выкрутил на максимум. Жаль, включить сразу нельзя. Если объект не попадает в двадцатиметровую зону уверенного поражения, эффект обратный пугается и уходит. Остаётся уповать на то, что времени нажать кнопку хватит. Должно хватить днём зверюга всё-таки не так молниеносна. Должно Поздно появились у них эти приборчики, слишком поздно. Теперь можно выходить на охоту в одиночку но выходить почти некому. Будь у их группы месяц назад хотя бы небольшая партия парализаторов Хотя бы один Оса недобро усмехнулся. Ну был бы и что? Завалили бы сразу и пришлось бы делить премию на всех. Оса не любил делиться. Пусть уж всё достанется одному и риск, и деньги. Девчонки разместились сзади. Игорек всю дорогу просидел, обернувшись к ним. Гена уверенно рулил, «запорожец» бесшабашно тарахтел по Киевскому шоссе, делая вид, что относится к тому же семейству, что и попутные, и встречные форды-мерседесы. Впрочем, машин на трассе было немного мало кого тянет путешествовать за город тридцать первого декабря На джип с тонированными стёклами они не обратили внимания. Ни когда он обогнал их, ни спустя несколько минут, проезжая мимо той же машины, приткнувшейся у обочины невдалеке от поворота на Пушкин. Интереса у двух мужчин в униформе, сидевших во внедорожнике, их экстравагантное средство передвижения тоже не вызвало. Мало ли на чём рассекают граждане просторы своей необъятной страны Разговор шёл сумбурный: говорили о сессии, бывшей в самом разгаре, о планах на каникулы, об общих институтских знакомых. Гена, для которого былая студенческая жизнь успела стать чем-то далёким и малореальным, больше помалкивал. Тогда ему было двадцать. Сейчас двадцать два, но эти два года стоят многих Генка молчал. На вопрос Ирки собирается ли он восстанавливаться, ответил коротко и честно: сам пока не знаю. Наташа спросила про замок. О-о-о, это древний замок протянул Игорек с таким гордым видом, будто своими руками воздвиг сию твердыню. Или по меньшей мере был её наследственным владельцем. Откуда тут взяться замку? искренне удивилась Наташка. Тут ведь триста лет назад ничего не было леса да болота Вот в лесу, на берегу реки Славянки, замок и построили. В окрестностях нынешнего Павловска. Ещё шведы, до Петра Первого. Так в народе и зовут: Шведский замок. Пётр его разрушил, а Павел Первый восстановил и дал название «Кре Бип». Современники, кстати, расшифровывали как «Бастион императора Павла» Игорь говорил как эрудит, не жалеющий о часах, проведённых в библиотечной пыли. Гена усмехнулся, не оборачиваясь. Сам он родился и вырос в Павловске и окрестности его знал превосходно. Дружок же почерпнул всю эту информацию в туристском путеводителе четыре дня назад, в гостях у Генки. Когда случайно в разговоре у них родилась шутливая идея: встретить тысячелетие в старых крепостных развалинах. Всё бы и кончилось разговорами но назавтра Ирка с ходу подхватила несерьёзную вроде мысль. И с обычной своей кипучей энергией реализовала. Точнее, подвигла на реализацию их. Незабываемый будет Миллениум. Глава II Оса давно подозревал, что зверюшка, на охоту за которой подрядил его старый знакомец, не простая. За сбежавшей от доцентов-кандидатов подопытной собакой такое сафари никто не станет устраивать, даже за самой что ни есть клонированной. Нет, он не так наивен, чтобы верить в такую сказочку. Не то что покойный Шершень тому было всё равно, кого убивать и ловить, лишь бы деньги платили. Вот и ловил, пока не рухнул в снег с перегрызенной глоткой. Оса куда предусмотрительней. По кусочку, по фрагменту, по крупинке собрал он эту историю. Неосторожно сказанные слова и понятные только своим намёки, случайно оставленные на столах документы, из которых Оса успевал ухватить абзац-другой История проявилась крайне паскудная. Лет шесть-семь назад в гомельских и брянских лесах появились очень неприятные и опасные звери. Мутанты чернобыльская зона под боком. Ведшие происхождение не то от волков, не то от собак, не то от тех и других разом. Хищники, совершенно не боявшиеся человека. И считавшие его лёгкой добычей. Агрессивность, неутомимость, невиданная способность к регенерации и явные зачатки разума привлекли внимание военных и наших, и белорусских. Несколько особей с трудом отловили, в глубокой тайне начались исследования как приспособить для нужд обороны и нападения. И один уцелевший под скальпелями объект изучения умудрился сбежать, продолжив прежнюю хищную жизнь под самым боком северной столицы. Гибли и исчезали люди пока что все получившие огласку случаи удавалось списать на банальных волков и на бродячих собак. Уничтожить мутанта надлежало срочно и секретно, дабы не вызвать в прессе и обществе новой антиармейской волны Оса, которого многие считали не то контуженным, не то отмороженным убийцей, ценящим свою жизнь в пятак, а чужую в копейку, тем не менее инстинктом самосохранения обладал. Он вполне представлял, что обещанная награда может обернуться пулей в затылок в безлюдном тихом месте. И принял меры свёл в достаточно связный письменный рассказ все раздобытые обрывки, все подслушанные даты, фамилии, номера воинских частей и названия географических пунктов. Информация продублирована, и если Капитан вздумает выкинуть какой фортель Оса был уверен, что работает на армейскую науку, и не знал одного вся собранная им история есть чистой воды легенда, разработанная специально для него и его коллег. В конторе (отнюдь не армейской), с которой он связался, неосторожные фразы ни у кого не вылетали. И документов на столах никто просто так не разбрасывал Даже настоящий адрес Лаборатории Оса не смог бы назвать дважды его привозили туда в кунге[5] без окон, проезжавшем сразу в тесный внутренний дворик. След петлял между кустами. Зверь шёл медленно. Что-то выискивал? Расстояние между Y-образными отпечатками сократилось до полутора метров. Любого охотника-профессионала наверняка насторожило бы несоответствие следа с версией о мутировавшем волке. Форма отпечатков была скорее характерна для зайца, точнее, для любого существа, задние конечности которого значительно длиннее передних. Но Оса начал изучать ремесло следопыта всего пару месяцев назад. След оборвался. Исчез. Последний чуть смазанный отпечаток у куста и всё. Больше ничего в пределах видимости нет. Рука Осы легла на кнопку парализатора. Он осторожно обогнул куст и остановился. Снег под лыжами был красным. Красным от крови. Замок Бип Наташку разочаровал. Сначала цветом древний замок в её представлении должен быть сложен если уж не из мрачно-чёрного камня, то по меньшей мере из зловеще-красного кирпича, потемневшего от времени. Но бастионы Шведской крепости оказалась довольно-таки весёлого жёлтого цвета вовсе не загадочного и не романтичного. Хотя издалека замок смотрелся весьма живописно. Жёлтые башни и стены стояли на крутом берегу реки, точнее сказать, на высоком полуострове, образованном слиянием Славянки и какого-то её притока, и снизу, с противоположенного берега, казались гораздо выше и внушительней. Красота! Ну что, пойдём? нетерпеливо предложила Ирка. Добираться надо было по льду Славянки (широкой здесь, подпёртой плотиной) и подниматься по весьма крутому береговому откосу. Не стоит, ответил Гена. С другой стороны, по мосту, можно подъехать почти к самым воротам. Просто отсюда самый красивый вид Игорек молчал, равнодушный к красотам ландшафтов и пейзажей. Чёрт с ней, с этой старой развалиной. Новое тысячелетие они здесь только встретят, но продолжат праздник рядом, у Генки. А тот остался нынче один в двухкомнатной квартире. И уж тут-то После короткой дискуссии постановили съездить сейчас в замок на разведку, потом заняться последними приготовлениями у Гены и вернуться в старые стены поближе к полуночи. Вблизи Шведский замок оказался не таким уж и весёлым. Особенно изнутри. Игриво-жёлтая штукатурка, местами отвалившаяся, покрывала стены снаружи. Внутри они были именно такими, как представлялось по дороге Наташке: старинный красный кирпич разрушенный временем и непогодой, выщербленный, почерневший. Уцелевших перекрытий в крепости не осталось поработали в минувшую войну не то наши, не то немецкие лётчики. Однако груд кирпича от рухнувших потолков на полу первого этажа не было как объяснил Генка, давным-давно всё растащили по кирпичику местные жители, восстанавливавшие в послевоенные годы дотла сожжённый Павловск. Этому замку не нужны фамильные призраки, грохочущие цепями. Он сам как призрак призрак весёлой и солнечной жёлтой крепости, выстроенной на утеху великовозрастному цесаревичу Павлу. Большой суровый призрак, состоящий из множества призраков поменьше. Вот по внутренней стене башни извивается спираль одинаковых выемок призрак винтовой лестницы. Чьи шаги раздавались на сгинувших ступенях? Каблучки молоденьких фрейлин, спешащих на свидание к бравым офицерам-гвардейцам? Тяжёлая поступь курносого императора-затворника? Над зубцами башен развеваются невидимые призраки имперских штандартов. Мрачные стены тоскуют по шпалерам и гобеленам. Слепые провалы окон глядят на изменившийся мир с безмолвной злобой. Призраки помнят всё. Игорек продолжал демонстрировать эрудицию, дословно почерпнутую из Генкиного путеводителя: После убийства императора Павла замок вычеркнули из списков военного ведомства и пушки отсюда убрали. Вдова императора открыла здесь первое и единственное в России училище для глухонемых Наташа зримо представила старую крепость с ещё целыми лестницами и перекрытиями, с застеклёнными стрельчатыми окнами. И полную людей. Безмолвных, неслышно, как тени, скользящих по залам и коридорам людей. Объясняющихся знаками. Ей стало жутковато. Встречают же нормальные девушки Миллениум в нормальных местах, с тоской думает она. В клубах. На тусовках. На новогодних супердискотеках. Дома, в конце концов. А меня опять чёрт занёс куда-то Она поднимает голову, вместо крыши серое низкое небо. Если к вечеру тучи растянет, под звёздами тут будет красиво негромко, словно оправдываясь, говорит ей Гена. Наташка печально улыбается. Игорь с Иркой прошли вперёд, в длинную анфиладу комнат. Звонкий Иркин голос эхом отдаётся от стен: Сюда, смотрите, что я нашла! Они догоняют. В полу неровный проём, под ним темнота. Там, куда достаёт неяркий зимний свет, виден низкий сводчатый потолок, заиндевевшие кирпичные стены. Дальше непроглядная чернота. Красота восхищается Ирка. Каземат, настоящее подземелье Исследуем? Без фонарей опасно, остужает её пыл Гена. В двух шагах ничего не видно. Хочешь встретить третье тысячелетие в гипсе? Но Ирку уже не удержать. Значит, договорились! С фонарями обязательно слазаем! Найдём что-нибудь интересненькое. Сундук с сокровищами. Или замурованный скелет. И, хе-хе, сфотографируемся с ним на память! Наташа смотрит на провал. Изломанные края щерятся кирпичами, как огромный, искажённый воплем рот. Тьма внутри притягивает. Заманивает. И отталкивает одновременно, хочется бежать и не оглядываться. Кажется, что в любой момент пол может вздыбиться, превратиться в конвульсирующую воронку и они покатятся к мерно клацающей зубами-кирпичами дыре. Она делает резкий шаг назад, спотыкается, инстинктивно хватает Гену за руку. Вспоминает Саблинские пещеры и пригласившего их молодого любителя подземных игрищ тот долго развлекал её кошмарными байками про Чёрного Спелеолога. И про соединяющие залы пещер узкие щели-перелазы, иногда без всякой видимой причины давящие, расплющивающие людей Стандартный набор для «чайников». Способные вызвать улыбку на поверхности и солнечным днём внизу, в каменном чреве, те страшилки действовали безотказно. Когда жуткие рассказы достигли цели, когда стены и свод надвинулись, готовые стиснуть в смертельном объятии, а окружающая тьма проникла внутрь, к сердцу и мозгу, тогда молодой пещерник обнял побледневшую, тяжело дышащую Наташку и банально попытался залезть в трусики. Пещеры гигантский термостат, зимой и летом плюс пять градусов рука была холодна как лёд. Рука трупа Рука Гены тёплая. Наташа сжимает её и отступает ещё дальше от провала. Практичного Игорька подземелья не интересуют он присматривает удобное местечко для встречи Миллениума. К нему присоединяются остальные, только Ирка всё поглядывает на заинтриговавший её провал. Идею расположиться в восьмиугольной башне отвергает Наташа стены давят, не хватает вновь испытать приступ клаустрофобии. Игорь проходит в следующее помещение довольно обширный зал. Внешняя его стена наполовину разрушена. И разрушена самым живописным образом. Здесь и остановимся, отличное местечко! Игорек останавливается у самой стенки. Гена молча берёт его за рукав и показывает на валяющиеся под ногами кирпичи. Кирпичи не присыпаны снегом Поднимает руку с гребня стены нависает глыба огромный блок из сцементированных кирпичей. Держится на честном слове, вернее, на слегка подпирающем его конце чугунной балки. Очень ржавой балки. Место празднования без споров переносят в другой угол зала