— Очень функционально, — с отвращением сказала она. — Слишком функционально! Будто это какой-то фабричный цех, а вовсе не лечебница, где пациент должен чувствовать уют и заботу. — Например, как в твоей клинике? — уточнил я. — Например! — она посмотрела на меня с вызовом. — Ты что-то имеешь против моей клиники? — Совершенно ничего. Ну, за исключением того, что стоит мне зайти в твою клинику, и у меня сразу возникает стойкое ощущение, что лечиться в ней мне не по средствам. Ленка тихонько фыркнула, подавив смешок, а мама немного смутилась. — Некоторое излишество там действительно имеет место, — признала она, — но я говорю не об этом. Больной должен ощущать психологический комфорт, а что он будет ощущать в той лечебнице? — Именно это. Спокойствие и уверенность в скором выздоровлении. — Поясни, — она непонимающе на меня посмотрела. — Твоя клиника рассчитана на богатых людей. И не просто на богатых, а на очень богатых. Тех, кто привычен к роскоши, кто ожидает, что слуги будут ловить их малейшие желания, и именно такая обстановка для них наиболее комфортна. Помести туда какого-нибудь младшего делопроизводителя, у которого жалованье семь гривен — ты всерьёз полагаешь, что он почувствует себя там на своём месте? А лечебница, которую мы строим, предназначена именно для таких, как он. И вот эта функциональность, которая тебе так не нравится, как раз и должна убедить больного, что им занимаются профессионалы, которые знают, что делают. Ему не нужно, чтобы вокруг него бегали слуги, он вылечиться хочет, понимаешь? Мама замолчала и надолго погрузилась в размышления, забыв про свой салат. — Какое-то здравое зерно в твоих рассуждениях есть, — наконец признала она. — Ты прав в том, что к разным пациентам нужен разный подход. Но всё же я считаю, что в эту лечебницу необходимо добавить немного тепла. — Так для этого с тобой и согласовывают проект. Чтобы ты высказала ценные замечания. Не отмела весь проект с порога, а помогла его улучшить. Мама опять задумалась. Немного подумав, она пришла к решению. — Хорошо, Кени, я признаю, что судила слишком поспешно. Скажи архитекторам, чтобы они приехали ещё раз, я попробую взглянуть на проект новым взглядом. Кстати, когда ты планируешь начинать строительство? — Это не от меня зависит, — досадливо поморщился я. — Я не знаю, когда Драгана наконец разберётся с этой проблемой. Уже начинаю сомневаться, не потеряем ли мы это лето. — Там действительно сложно, Кени, — мягко сказала мама. — Ивлич и сама не знает, сколько времени это займёт. — А ты знаешь какие-нибудь подробности? — оживился я при мысли, что она может мне рассказать хоть что-то. — Да в общем-то, нет. Ивлич ко мне обращалась за консультацией, но я ей ничем помочь не смогла. Я ей подтвердила, что это случай одержимости какими-то необычными духами, но она это и без меня знала. Живого там ничего нет, а трупы и духи не мой профиль. — Я всё же не понимаю, мама, — с досадой сказал я. — Неужели вы, со всеми вашими возможностями, настолько беспомощны против ходячего трупа? — Понимаешь, Кени, мы легко можем этот труп уничтожить — сжечь, или развеять в пыль, или ещё что-нибудь. Но что будет дальше? Ты не учитываешь возможность, что этих духов подселили в трупы, чтобы их сдерживать? Это ведь может быть для них чем-то вроде тюрьмы, и тогда уничтожение носителей их освободит. — Не думал о такой возможности, — признался я, ужаснувшись этой мысли. — Я вполне понимаю, почему Ивлич действует так осторожно, — заметила мама, снова приступая к салату. — Можно было бы поэкспериментировать, будь это ненаселённая местность. Но здесь, посреди столицы, у неё просто нет права на ошибку. Мы продолжили ужин в молчании. Мне говорить не хотелось — я только что в полной мере осознал, что именно свалилось на Драгану. Не знаю, почему я до сих пор не воспринимал опасность всерьёз — возможно, во мне до сих пор жили остатки наивного представления о Высших, которые любую проблему могут решить щелчком пальцев. Молчали мы до десерта. Когда стол освободился от остатков ужина и по чашкам был разлит чай, мама вдруг решительно со стуком положила ложечку и объявила: — Дети, у меня для вас есть новость. Мы с Эриком решили осенью пожениться. Ленка радостно взвизгнула и кинулась её обнимать и тормошить, а мама со смехом от неё отбивалась. Когда они, наконец, успокоились, я с любопытством спросил: — А почему именно осенью? Праздник плодородия, всё такое? При этом совершенно неосознанно, без всякой задней мысли, посмотрел ей на живот, и она этот взгляд поймала. — Кеннер! — возмущённо воскликнула мама. — Ты не находишь, что это слишком? Я почувствовал, что она и в самом деле рассердилась. Да, как-то неудачно вышло. — Всё, всё, — я поднял руки сдаваясь. — Глупая шутка, извини, пожалуйста. Но всё же — почему осень? — Потому что скоропалительная свадьба — это неприлично, — объяснила мама, всё ещё хмурясь. — Сейчас у нас будет помолвка, и только через полгода свадьба. Нас, конечно, мнение общества не особо волнует, но зачем создавать лишние сложности на пустом месте? — Очень разумный подход, — одобрил я. — Слушай, — вдруг пришла мне в голову мысль, — тебе же, наверное, нужно приданое. Мама с Ленкой дружно посмотрели на меня как на безнадёжного идиота, и вместе скорбно вздохнули, как бы печалясь о моей непроходимой тупости. — Кени, это родители дают приданое дочери, а не дети матери, — терпеливо объяснила мне мама. — А, ну да, точно, — смутился я. — Ну тогда о приданом можно забыть, не думаю, что Ольга раскошелится. А про детей вы уже думали? — Если я и буду рожать, то не раньше, чем через год после свадьбы, — твёрдо заявила мама. — Чтобы ни у кого не было даже тени сомнения, что ребёнок родился в браке. Достаточно того, что проблемы были у тебя, повторения я не хочу. — Да я бы не сказал, что у меня были какие-то заметные проблемы, — пожал я плечами. — Так, несколько раз пытались уколоть. — У тебя не было проблем лишь потому, что ты у всех отбил желание создавать тебе проблемы. Это твоя заслуга, а не моя. — Ну что за глупости, мама, — закатил я глаза. — Ты ещё виноватой себя почувствуй. Ну так что, объявляем о помолвке? — Объявляем, — вздохнула мама. Глава 24 Ехать было далековато. Мы с Ленкой заложили немного времени на непредвиденные задержки и приехали чуть раньше, чем нужно, но наши одногруппники были уже там и нервно перетаптывались в сторонке. Третья, мещанская, группа тоже присутствовала, и судя по доносящимся эмоциям, нервничала ещё больше. Чуть дальше, на самой границе леса, на брёвнышках и пеньках вальяжно расположился пятый курс, снисходительно взирая на суету мальков. Похоже, тех, кто жил в общаге, доставили всех вместе — но четвёртого курса почему-то видно не было. — Привет, — поздоровались мы, подойдя к своим. — С чего это вы так нервничаете? — Мы не нервничаем, — ответила за всех Дара. — Ну, если только совсем немного. — Лучше постарайтесь успокоиться, — посоветовал я им. — Хотя по сравнению с третьей группой вы действительно выглядите неплохо. — Они нас достали, — с отвращением сказала Дара. — Всё надеялись выпытать, как мы разделимся на команды, и с кем в команде будете вы с Леной. И из второй группы тоже подходили, расспрашивали. Так-то они с нами даже здороваться не хотят, а тут прямо лучшие подруги. — Вы им сказали, что мы будем группой участвовать? — с любопытством спросил я. — Нет, мы решили никому ничего не говорить. Просто улыбались загадочно. — Коварно, одобряю, — засмеялся я. Разговор как-то незаметно перешёл на пустяковые темы — как всегда бывает в такие моменты, когда люди начинают болтать о разной чепухе просто для того, чтобы снять напряжение. — Всем привет, — сзади незаметно подошла Анета. — Ну как, готовы? — Ещё бы знать, к чему, — проворчал Иван. — Скоро скажут, не беспокойся, — усмехнулась Анета. Я огляделся — народу вокруг заметно прибавилось. Недалеко от нас стояли уже две девчонки из второй группы. В сторонке что-то оживлённо обсуждала целая толпа преподавателей — я заметил даже нашу кураторшу Ясеневу, которая ради такого случая нарядилась в защитного цвета штаны и куртку, и выглядела крайне воинственно и непривычно. Надеюсь, она не планирует как-то участвовать, а то я бы лучше сразу сдался. Что меня особенно удивило — недалеко от нас стояли двое Высших, которых я шапочно знал по Совету Лучших. Я склонил голову, и они кивнули в ответ. И что им понадобилось на обычном студенческом турнире? — Анета, а скажи, пожалуйста, — вдруг пришла мне в голову неожиданная мысль, — Алина тоже здесь? — Нет, она чуть позже приедет, у неё какие-то неотложные дела, — удивлённо посмотрела на меня Анета. — Но она сказала, что обязательно будет. А что ты хотел? — Нет, ничего, просто спросил, — ответил я, пытаясь понять, что же всё это значит, и чего нам ждать. Ленка вдруг слегка ткнула меня кулачком в бок, привлекая внимание, а в ответ на мой вопросительный взгляд незаметно показала глазами куда-то вбок. Я посмотрел туда и обнаружил, что к нам направляется Драгана вместе с какой-то женщиной, в которой я сразу опознал Высшую, бывшую секунданткой у Мариэтты Кисы. А с некоторым усилием вспомнил и имя — Милана Бобровская. — Кеннер, Лена, — улыбнулась нам Драгана, подойдя ближе. — Вы знакомы с Миланой? — Лена, полагаю, не знакома, — ответил я за неё. — А я встречался с сиятельной на… в общем, встречался. — (Милана усмехнулась). — Сиятельная, позвольте представить вам мою жену Лену Менцеву-Арди. Лена, это сиятельная Милана Бобровская. — Польщена знакомством, сиятельная, — Ленка исполнила безукоризненный поклон. — Ах, перестаньте! — махнула рукой Бобровская. — Зовите меня просто Миланой, надеюсь, мы с вами подружимся. Да и, сказать по правде, вы по положению, пожалуй, стоите выше меня. — Сложно сказать, Милана, мы не особенно разбираемся в подобных нюансах. — ответил я. — В любом случае, мы не против обращения по имени. Она улыбнулась и кивнула, а потом помахала кому-то рукой и крикнула: — Аня, иди к нам!