Я не поверил своим глазам — обращалась она к Анне Максаковой, которая стояла немного в стороне. К моему облегчению, та отрицательно покачала головой. — Аня ещё не отошла окончательно, она всегда очень долго отходит, — объяснила нам Милана. — А здесь сразу и вы, и Гана. Ей тяжело так сразу вас принять. — Не представляю, чем я так досадил сиятельной Анне, — осторожно заметил я, окончательно переставая понимать, что происходит. — Ну, кроме того, что был на другой стороне. Но должен признаться, за несколько наших встреч она произвела на меня впечатление непримиримой. — С уходом Маши ушла и причина для вражды, — пожала плечами Бобровская. — Враждовать дальше уже глупо — Гана победила честно, и претензий к ней нет. Я бы не сказала, что Аня такая уж непримиримая, просто ей трудно сразу всё это принять — они с Машей были очень близки ещё с учёбы. — Надеюсь, что эта вражда и в самом деле уйдёт, — сказал я. — По правде говоря, меня, как подданного княжества, очень тревожит такое положение вещей. Круг Силы — это одна из главных опор нашего общества, и подобные склоки там просто неуместны. — Мы решим этот вопрос, Кен, даже не сомневайся, — вмешалась Драгана, явно желая прекратить нежелательное обсуждение и резко переводя тему. — Это и есть твоя команда? У вас слишком много людей — вы же не сможете добавить старшекурсников. Команда чувствовала себя очень напряжённо — высочайшее внимание никого не радовало, даже Анету, для которой общение с Высшими, казалось бы, должно было быть привычным. — Да, это наша команда. А старшекурсники нам не нужны. — Почему не нужны? — поразилась Драгана. — Как же вы сможете победить без них? — Гана, брось эти игры, пожалуйста, — поморщился я. — Мы с тобой оба знаем, в чём смысл привлечения старшекурсников, и этот смысл вовсе не в том, чтобы помочь победить. — Точно знаешь? — с усмешкой спросила Драгана. — Предполагаю, — честно признался я. — Что, не ладится педагогический процесс, Гана? — с ехидством спросила Милана. — Трудно с ним, — махнула рукой Драгана. — Ладно, делай что хочешь, тебя не переупрямишь. А сейчас познакомь нас с младшей Тириной, пожалуйста. Вот это, скорее всего, и есть настоящая причина, зачем они к нам подошли — ну не для этой же пустой болтовни, в самом деле. И знакомить, очевидно, нужно Милану — Драгане вряд ли нужно моё посредничество, чтобы познакомиться с кем-то из Тириных. — Сиятельные, позвольте представить вам Анету Тирину, наследницу рода Тириных, — я предпочёл использовать формальный ритуал, дружеское знакомство здесь было бы явно неуместным. — Анета, представляю тебе сиятельную Драгану Ивлич и сиятельную Милану Бобровскую. — Для меня это честь, сиятельные, — скованно поклонилась Анета. — Стало быть, вы внучка Алины? — с любопытством спросила Милана. — Правнучка, сиятельная, — уточнила Анета. — Удивлена, что вы не стали организовывать свою команду. Вас устраивает Арди в качестве командира? — Вполне устраивает, сиятельная. Я ему полностью доверяю. — Хм, — покрутила головой Милана. — Лена, насколько я слышала, Алина Тирина является вашей личной наставницей? Ага, ну просто случайно услышала — верю, верю. — Совершенно верно, Милана, — кивнула Ленка. — И ещё она подруга нашей матери. Да и моя, пожалуй. — Я погляжу, князь Яромир очень вам доверяет, Кеннер, — она перевела своё внимание снова на меня. — Возможно потому, что я всеми силами стараюсь оправдать его доверие, — спокойно ответил я. — И всегда действую в интересах княжества. — Ну да, ну да, — рассеянно кивнула Милана, о чём-то задумавшись. Драгана удовлетворённо улыбнулась. Всё это время она молчала, предоставив разговаривать Бобровской. — Пойдём, Лана, — сказала она, выглядя очень довольной, — не будем мешать молодёжи готовиться к ответственному турниру. — Да, в самом деле, — встрепенулась та. — До встречи, была рада с вами познакомиться. Мы дружно поклонились, и они с достоинством отбыли. Мы проводили их глазами. — Закройте, пожалуйста, рты, — с раздражением сказал я одногруппникам. — Постоять рядом с Ивлич ещё не повод выглядеть по-дурацки. Я сделал усилие над собой и вымел раздражение прочь. Чего я, в самом деле, жду от деревенских ребят? Они воспринимают Высших чем-то вроде небожителей, и когда та же Драгана Ивлич подходит вот так попросту, поздороваться, то на них это совершенно естественно оказывает сильное впечатление. Хотя Анета меня немного удивила — рот она, конечно, не разевала, но я ожидал от неё более спокойной реакции. — Анета, а ты-то почему чувствовала себя так скованно? — Отчего бы и не спросить, если уж непонятно. — Для тебя-то общение с Высшими должно быть совершенно привычным. — Где бы я с Высшими общалась? Может, для тебя поболтать с Драганой Ивлич — это ничего особенного, а у меня круг общения совсем другой. — Да? А что насчёт Алины? — Это вы с Леной привыкли воспринимать Алину как подружку, и забываете, кто она такая. Она меня, наверное, любит, и я её тоже люблю, но для меня она прабабушка и Мать рода, а никакая не подружка. Наверное, я в самом деле не вполне понимаю, чем для родовичей является Мать рода — помнится, Стефа тоже что-то такое говорила. Хотя может быть, постороннему этого вообще не понять. — Кеннер, а что они вообще хотели? — с недоумением спросила Ленка. — Не просто же посмотреть на Анету? — Ну, я могу только предполагать, — хмыкнул я. — У них в Круге был серьёзный раскол, но причина для раскола исчезла, и похоже, что Драгана начинает понемногу прибирать к рукам другую фракцию. Эта бывшая оппозиция сейчас пытается понять своё будущее место во власти, и естественно, интересуется реальным положением тех, кто к этой власти близок. Например, нами. Милану, по всей видимости, интересовало, насколько тесно мы связаны с родом Тириных, и как князь смотрит на эту слишком тесную связь. Вот, кстати, яркое свидетельство, что отношения нашей семьи с родами многих волнуют. — И какие могут быть последствия? Ну, того, что мы тесно связаны с Тириными. — А ещё и с Ренскими, и с Хомскими, — напомнил я. — А последствия… в деталях всё очень сложно, зато в целом проще некуда — нас будут терпеть только до тех пор, пока мы демонстрируем абсолютную преданность князю и княжеству. Настолько влиятельному семейству не позволят ни малейшей нелояльности — если мы заиграемся, то повторим судьбу Греков. Так, — я присмотрелся к кучке преподавателей, — кажется, это нам Менски машет. Всё, выдвигаемся. Народ потянулся к месту сбора, но Ленка незаметно придержала меня и тихо спросила: — Кени, в чём дело? Что тебя беспокоит? — Я не понимаю, что здесь происходит, — так же тихо ответил я. — Посмотри вокруг — я вижу по меньшей мере семеро Высших. А вон там в стороне ещё четыре женщины вышли из машин, и двух из них я знаю, они тоже Высшие. Ты можешь поверить, что все они вдруг так заинтересовались обычным турниром третьекурсников? — Да, очень странно, — признала она. — И что всё это значит? — Не имею ни малейшего понятия, — вздохнул я. — Но мне это на всякий случай не нравится. * * * Я подошёл к Менски, который раздражённо объяснял что-то незнакомой преподавательнице. Наконец, он закончил с ней и обратил внимание на меня: — Что ты хотел, Арди? — спросил он с кислым видом. — Давай говори быстрей, мне некогда. — Что нам делать, наставник? — Разбивайтесь на команды, как вы там решили, и вставайте вон там, рядом с командой второй группы. Он отвернулся было, но я позвал его снова: — Наставник? — Ещё что-то? — недовольно отозвался он, снова поворачиваясь ко мне. — У меня есть вопросы. — Никаких подсказок, — категорически заявил он. Я укоризненно посмотрел на него, и он страдальчески сморщился. — Да, да, знаю, тебе подсказки не нужны. Ладно, спрашивай. — Где четвёртый курс? — Зачем тебе четвёртый курс, Арди? — Они тоже должны участвовать, но я их здесь не вижу. — И не увидишь. Турнир каждый год разный, и правила всегда разные. Четвёртый курс участвует редко, и в этом году их не будет. Это всё? — Ещё вопрос, наставник. Что происходит? Почему здесь столько Высших? — Приехали поболеть за тебя? — предположил Генрих. Я опять посмотрел на него с укором, и он опять поморщился. — Не знаю, Арди. Вот ни малейшего представления не имею. Из наших тоже никто ничего не знает. И спросить мы не можем, не по чину нам с ними заговаривать. Это ты можешь хоть у самой Ивлич отчёта потребовать, так что это я тебя должен спрашивать, что они здесь забыли.